От любви не убежать
Шрифт:
— Но за все последующие десять лет ты ни в чем подобном не был замешан… Я хочу сказать, что, не считая этого случая, твоя биография чиста, и потому полиция должна увидеть какие-то смягчающие обстоятельства…
Рейс замотал головой. Девушка изо всех сил пыталась убедить себя, что в принципе все не так страшно, если пойти в участок и рассказать правду. Ведь прошло столько лет, и люди обязаны понять психологию пятнадцатилетнего парня.
Он и сам не раз пытался убедить себя в том же. Но, как правило, после таких мечтаний в памяти сразу же всплывала безобразная сцена допроса в участке,
Но сейчас мысль о том, что он останется один, без Кит, наполняла его таким смертным ужасом, подобно которому он до сих пор не испытывал.
— Знаешь, — сказал он, плохо осознавая, что говорит вслух, — мне всегда казалось, что я не переживу тюрьмы, и именно поэтому я бежал и скрывался… Но сейчас… сейчас я уже не знаю…
— Что не знаешь?
Рейс уловил на лице Кит странное выражение страдания и сочувствия одновременно, и вымученные, наболевшие слова вырвались наружу.
— Не дай Бог тебе когда-нибудь оказаться за решеткой. Да я и не позволю, чтобы для этого был хоть малейший повод… Поэтому дальше мне придется действовать в одиночку…
По ее странно блеснувшим глазам Рейс увидел, что девушка вся поняла. Однако последующая за его словами реакция вновь перевернула все ожидания парня.
— Ну, что мы будем делать сейчас? — неожиданно спросила Кит.
— Поедем домой и хорошенько отоспимся.
— Ты понимаешь, о чем я говорю.
— Да, — вздохнул Рейс. — Но я не знаю.
— А если они все-таки отыскали необходимые бумаги…
— Они поймут, что у меня нет доказательств. Кит закусила губу.
— Но ты по-прежнему остаешься в курсе происходящего, — констатировала девушка.
— Да.
— А если они документы не нашли, то по-прежнему будут охотиться за тобой, потому что не знают, что ты не сможешь донести на них в полицию.
Рейс опустил голову. Отрицать что-либо было бесполезно.
— Выходит, ты снова ударяешься в бега, потому что не видишь другого выхода. Даже заполучив доказательства, ты не сможешь их лично представить полиции, потому что не хочешь подвергать себя риску далеко заходящего расследования.
— Кит!..
— Вот почему ты хочешь направить в полицию меня. И дело не в том, что они тебе не поверят, просто они могут слишком глубоко копнуть.
— Кит, прошу тебя!..
— И ты все это время понимал, что независимо от результата наших усилий, всей, если можно сказать, операции, тебе в итоге придется сматывать удочки. Так?
Рейс стиснул в руке пустую чашку из-под кофе.
— Так? — повторила она.
— Так!
Он сидел, побагровев, не смея поднять на нее глаз.
— Выходит, проснувшись утром, я действительно могла обнаружить, что осталась одна в доме, с прощальной запиской в утешение, а то и без нее?
Больше она не сказала ничего. Уж лучше бы она ругалась или рыдала, закатывала истерики, но только не молчала. Но Кит, не проронив ни слова, допила кофе, прошла вместе с ним к джипу, и в полном молчании они тронулись к дому.
Только когда джип, прошуршав по гравию, остановился возле дома, Рейс рискнул повернуть голову. Небо успело расчиститься, и лунный свет заливал все вокруг, стирая краски и придавая всему какой-то безликий оттенок. Но даже луна не могла погасить рыжевато-медный огонь волос Кит.
Медленно подняв руку, Кит дотронулась до плеча Рейса. Он сперва не понял ее жеста, и только когда она отвела руку и вгляделась в порыжевшие пальцы, сообразил— это кровь Гуса, запачкавшая его рубашку.
Рубашку ее отца, поправил он себя. Рейс поглядел на пятно, затем снова на девушку.
— Извини за рубашку, — начал он, — я…
— Ты спас для меня Гуса.
— Сперва он спас меня, — пожал плечами Рейс. — Если бы он не увел в сторону охранника…
— Но ты не должен был рисковать, спасая собаку.
— Я… слишком с ним подружился за это время. Кит так посмотрела на Рейса, что, казалось, ее взгляд проник до глубины души. И тот вопрос, которого он боялся и ждал все время, наконец, последовал:
— Ты сказал то, что думал?
Он слишком уважал Кит, чтобы разыгрывать перед ней непонимание, а потому обреченно, но честно произнес:
— Да.
— Ты любишь меня?
— Да.
— И я тебя люблю… Но ты уходишь.
— У меня нет другого выхода.
— Знаю. Но выбор есть у меня. Если ты, конечно, захочешь…
— Захочу?
— Чтобы я ушла с тобой.
Рейс в испуге отшатнулся от нее.
— Уйдешь? Со мной? Но здесь твоя жизнь, твои друзья… Я… никогда не смогу просить тебя о такой жертве!
— А разве ты ее не стоишь? Я знаю, что ты скажешь. Но у меня на этот счет есть свое мнение. Если ты не в состоянии оценить себя, нужно, чтобы рядом был тот, кто сумеет это сделать, не поддаваясь гипнозу рокового события, случившегося с тобой в прошлом.
— Кит, — вымолвил он в отчаянии, — ты сама не понимаешь, что говоришь. Жизнь, на которую я обречен… она недостойна тебя. Ты заслуживаешь большего, несравненно большего…
— Между прочим, — прервала его девушка, — я сыта по горло разъяснениями, что я должна хотеть и чего я заслуживаю. И вообще мне надоели эти разговоры.
Резко повернувшись, Кит прошла через веранду Рейс, изумленно раскрыв рот, глядел ей вслед.
Вдруг короткий пронзительный крик девушки заставил его помертветь.
— Кит? Что с тобой?
Девушка подняла на него расширившиеся от ужаса глаза. Рейс быстро оглянулся по сторонам и похолодел: последний шанс на более светлое и полное надежд будущее навсегда утрачен. Его враги вторглись и в ее дом…
Глава 12
Кит готова была взорваться от ярости. Резко сжатые губы, недобрый огонь в глазах — все это свидетельствовало о скором наступлении бури. Поэтому Рейс не удивился, когда она обернулась и неожиданно спросила: