От любви не убежать
Шрифт:
Закрыв глаза, Рейс, будто снова увидел мать, забившуюся в угол, отчима, бившего ее сначала руками, потом ногами…
— Да, не остановился. Он продолжал наносить удары. Я закричал на него. Тогда он схватил большую, тяжелую, медную настольную лампу… и ударил ее — в висок. Этого я не мог уже вынести. У меня в руке была бейсбольная бита, и я ударил его. Изо всех сил. Он упал… Но остановиться я был не в силах…
— О Господи!.. Рейс!..
— Я бил его до тех пор, пока он не перестал шевелиться.
— А мать?
— Она… была мертва.
— Но зачем? — воскликнула Кит. — Он же бил твою мать! Он же убил ее, Рейс! В этой ситуации у тебя не было другого выхода: ты должен был защищать се,
Рейс утомленно откинулся назад и закрыл глаза.
— Он занимал большой пост, и был известным человеком в этом городишке, Кит. Владелец банка, член городского совета — это не шутки. Никто бы не поверил, что он способен на такого рода поступки.
— Но ты говорил, что подобное случалось и раньше. Были же, в конце концов, какие-то свидетели?
— Были. После первого случая она пошла к врачу, и тот известил полицию, куда вскоре вызвали отчима.
— И что же? — нахмурилась Кит.
— Он охотно признал факт избиения.
— И?..
— И согласился, что дело заслуживает самого строгого подхода, поскольку нельзя допустить, чтобы сын поднимал руку на мать.
Кит в ужасе отшатнулась.
— Я уже тогда был крепким парнем, — пояснил Рейс. — Ростом с него, если не выше. И в полиции охотно поверили его бредням, тем более что он умел мастерски заговаривать зубы. Мать сначала возмутилась, но отчим пригрозил передать дело в суд, если она хотя бы заикнется, и устроить ей очередное побоище.
Рейс в изнеможении замолчал, и только близость Кит придавала ему силы говорить дальше.
— Отчим начал мать шантажировать мною. Я хотел уйти, исчезнуть из ее жизни, но боялся, что тогда он устроит маме кромешный ад.
— Какой ужас, Рейс! И это была твоя жизнь?..
— Теперь ты понимаешь, что я не мог там оставаться. Мне никогда бы не поверили, и все обернулось бы против меня, отчим был убит при попытке остановить меня от избиения матери.
— И ты ударился в бега, — прошептала она.
— Да. И нахожусь в них поныне. И каковы же мои достижения за эти десять лет? Рик убит, твой отец тоже, ты под угрозой…
— Рейс, не надо…
— Ты все прекрасно понимаешь, и такому, как я, нет места в твоей жизни.
— Но в том, что происходит, нет твоей вины.
— Есть. Потому что с моим появлением на людей обрушиваются страшные несчастья. Хватит с тебя страданий.
— Но и тогда и сейчас ты ни при чем! — воскликнула Кит. — Это было не убийство, а самооборона или что-то в этом роде.
— Ты опять ничего не понимаешь, — сказал Рейс кротко. — Я должен был остановиться и не бить его, когда он уже лежал на полу. Но я, как в дурмане, продолжал крушить его. А это уже не самооборона, а самое настоящее убийство.
— Я не согласна, — вскипела Кит. — После всех измывательств над тобой и твоей матерью он и не того заслуживал.
Впервые за все время Рейс, не удержавшись, сжал ее в своих объятиях.
— Господи, неужели твоя преданность не знает границ, солнышко?
— Я знаю, одно: твоей вины в том, что произошло, нет. Если бы я знала, что от этого зависит жизнь отца, я поступила бы точно так же.
Рейс спрятал лицо в шелке ее волос, все еще не веря, что она не отвернулась от него, узнав всю правду.
— Неужели ты сможешь иметь дело с человеком, способным поднять руку на другого?
— Способным поднять руку в защиту матери? Всей последующей жизнью ты стократно искупил свою, если она была, вину. Ты спрашиваешь, могу ли я иметь дело с человеком, добровольно лишившим себя будущего ради спасения жизни другого?
— Кит!..
— Да, могу и хочу его больше, чем кого-либо на свете. Ты сделал то, что должен был сделать, Рейс. И если ты и дальше будешь само уничтожать себя, то, по крайней мере, не ожидай, что я буду заниматься тем же. Твой отчим был человеком без чести и совести, и он получил то, что заслужил.
— Солнышко ты мое!..
— Прости, что я заставила тебя вспомнить весь этот кошмар, но я счастлива, что теперь нас ничто не разделяет. Ты, наконец, стал доверять мне, а ведь раньше нет, признайся.
— Я просто понял, что не могу больше обманывать тебя, держать в неведении.
— А чего ты боялся? Что я упаду в обморок? Вышвырну тебя за порог? Позвоню Харви, выдам полиции? Ты этого боялся?
В голосе ее послышались нотки раздражения, но Рейс чувствовал себя настолько расслабленным, рассказав ей все, что был просто не в состоянии что-то придумывать и увертываться.
— Я боялся, — сказал он честно, — потерять тебя, как уже потерял все, что любил и ценил. Я слишком устал терять…
Кит с необыкновенной нежностью посмотрела на него и вдруг робко погладила его по щеке.
— У тебя такой уставший вид. Тебе нужно хорошенько выспаться. Но прежде… я хотела бы заняться с тобой любовью…
Рейс раскрыл рот, понимая, какой у него сейчас, должно быть, глупый вид.
— Как?.. И ты после всего… еще способна?
— О чем ты говоришь, Рейс? Ты был мальчишкой тогда и, как мог, защищал себя и свою мать.
— Но я виноват в смерти твоего отца!..
— Ты здесь ни при чем.
— Если бы я не лез, куда не следует…
— Но ты не мог остаться в стороне, разве не так?
— Если бы я только выбрасывал мусор и держал рот на замке, ничего бы не произошло. Так нет, надо же оказаться таким идиотом, чтобы бросить вызов самому Уитни…
— Идиот Уитни, решивший утаить шило в мешке. И он виновен в смерти Рика и моего отца, за что и ответит. А пока…
Она провела рукой по его щетинистому подбородку, затем ласково обвела линию рта.