От любви не убежать
Шрифт:
— Писал один и тот же человек, — согласилась Кит, подойдя к нему. — И кто же?
— Его брат
— Ну, конечно! Он был здесь, после происшествия…
— Судя по всему, ты права.
— А они вломились сюда уже после его отъезда, чтобы раньше времени не поднимать шума. Разгром пустого опечатанного дома — вещь неприятная, но вполне понятная — так, мелкая уголовщина. А записка упала за полку, и ее не заметили.
— А может быть, не упала? Впрочем, этого мы знать не можем,
— Но там была не только записка.
Кит
— Собственно это сперва и привлекло мое внимание, — сказала Кит негромко. — Я с трудом узнала… У тебя тут такой счастливый вид.
— А я и был счастлив, — начал, было, Рейс. — А он так и умер, не узнав, кто я на самом деле.
— Это не все, — сказал Кит, указав на газетную статью, застекленную в рамке над фотографий.
Рейс замер. Он совсем забыл про эту публикацию в университетской газете, посвященную ученикам доктора Парксона. Заголовок статьи прямо указывал на Рейса.
Если Кит и заметила, что фамилия ученика в статье — Букер, а не Баркли, то не подала виду. Но Рейс не сомневался, что такое несоответствие не ускользнуло от ее внимания.
Оставалось надеяться, что на статью не обратили внимания, а что касается фотографии — то он на ней нисколько не похож на тощего затравленного подростка, много лет тому назад под покровом ночи сбежавшего из дома. — Интересно, позвонил он или нет? Ее вопрос вернул Рейса с небес на землю.
— Бог его знает. Да это теперь не имеет значения.
Сказано это было резко, почти грубо, и парень заметил, что на глазах Кит выступили слезы. Отвернувшись, он прошел в другой конец комнаты, ругая себя за то, что причинил ей боль. А может, он не сдержался при виде разгромленного дома? Пожалуй, но только ли это?
Рейс споткнулся обо что-то и, нагнувшись, поднял фотоаппарат для 35-миллиметровой пленки, который оказался раскрытым и пустым.
— Что? Они сломали его?
Рейс от неожиданности чуть не подскочил на месте, так тихо прозвучал ее голос,
— Нет, — сказал он, не поворачивая головы. — Не похоже.
— Ты думаешь, забрали пленку?
— Может быть, ее здесь никогда не было. Я не припомню, чтобы Рик держал дома фотоаппарат. — Он перевел взгляд на снимки, висевшие на стенке. — Рик всегда просил других сфотографировать его. Меня, говорил он, до такой степени выматывает микрофотографирование на работе, что дома ж не могу без чувства отвращения смотреть на фотоаппарат
— Микро… что?
— Микрофотографирование. Снимки, сделанные через микроскоп. Рик тщательно документировал результаты всякого эксперимента, даже если они казались
Рейс пальцем провел по гладкой поверхности кофейного столика.
— А вот к себе он относился куда как небрежнее, — с горечью бросил он.
— Боже, Рейс… Она дотронулась до его руки, и Рейсу стало стыдно за свое поведение. Господи, подумал парень, она же заслуживает лучшего мужчину, чем он, особенно если вспомнить его прошлое. Он должен ей все рассказать. Больше тянуть нельзя, Рейс и без того позволил ей недопустимо близко приблизиться к себе, человеку, который не стоит ее волоска.
— Рейс'
Мягкий, нежный, полный сочувствия голос, от которого бросает в жар…
— Все в порядке, солнышко, — сказал он тихо. — Давай собираться, пока нас не поймали на месте.
Их последующие поиски оказались такими же бесплодными, впрочем, они ничего и не ожидали: слишком уж основательно здесь потрудились.
Обратный путь под палящим полуденным солнцем показался Рейсу более тяжелым.
— Извини, но это необходимо, — сказала Кит, накрывая его одеялом, и он вздрогнул, настолько непривычно было ему, что кто-то заботится о нем и переживает.
— Ничего, — бросил он сухо. — Я привык. И снова он вздрогнул от ее нежного и в то же время любопытного взгляда.
Они уже въезжали на дорожку из гравия, когда по глухому рычанию Гуса Рейс понял: что-то неладно. Он услышал, как пес зацарапал когтями по дверце, порываясь выскочить, и тихий, успокаивающий голос Кит: — Нельзя, Гус, сидеть!
Рейс с трудом сдержал себя, чтобы не выпрямиться и своими глазами не посмотреть, что так взволновало Гуса. Подумав, он решил спросить Кит, но та опередила его.
— Спокойно, Рус! Это новый автомобиль Лена, разве ты не видишь? Я знаю, ты его недолюбливаешь, но это не повод, чтобы заживо съедать нашего безобидного гостя. Мы сейчас его вежливо попросим уйти, и ты успокоишься.
Рейс почувствовал, как напряжение уходит, и он может расслабиться. До чего же она все-таки сообразительна. Но когда джип замер на дорожке, а с веранды послышались шаги, и мужской голос воскликнул: «Привет, пусик!» — он приготовился ко всяким неожиданностям.
Пусик? Злоба и ревность так охватила его, что он едва обратил внимания на нервозную нотку в голосе встречающего.
— Господи, — пробормотала Кит, — до чего же я ненавижу эти телячьи нежности.
Вновь раздались шаги, на этот раз по гравию, затем джип качнулся — это Кит и Гус сошли на землю, торопясь встретить Лена подальше от машины. Итак, Лен, мрачно подумал Рейс. Что ему здесь надо?
— Привет, душка! А я уже собирался оставить записку и ехать назад.
Подавив отвращение, которое вызвал в нем неестественный тон и наигранная веселость в голосе Лена, Рейс прислушался к разговору. Лен говорил довольно странно. Что это: напряжение, нервозность, страх?