От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

Акимов Юрий Германович

На наш взгляд, оценивая значение боевых действий в колониях в период Войны Аугсбургской лиги, многие авторы смешивают понятия «имперский» и «тотальный». Война 1689-1697 гг. между Англией и Францией была тотальной войной в том смысле, что она затронула не только территории противоборствующих держав и прилегающие к ним воды, но и их заморские владения. При этом вряд ли можно полностью согласиться с мнением французского специалиста по истории международных отношений Г. Зеллера, утверждавшего, что идея ведения «тотальной войны» принадлежала правительству Вильгельма и Марии. [858] Людовик XIV и его министры также не стремились изолировать североамериканские колонии от участия в войне, и ответственность за несоблюдение условий Договора об американском нейтралитете 1686 г. лежит на обеих сторонах. На наш взгляд, со стороны французов эта война была даже «более тотальной», чем со стороны англичан. Это было связано прежде всего с тем, 41 о Новая Франция была гораздо более

послушным орудием в руках Версаля, чем английские колонии в руках Лондона. В то же время последние, обладавшие гораздо большей степенью самостоятельности и вынашивающие собственные экспансионистские интересы, в ходе войны получили прекрасную возможность их реализовать.

858

Zeller G.Histoire des relations internationales. T. Ill: Les temps modernes. Pt 2: De Louis XIV a 1789. Paris, 1955. P. 74.

Однако своими силами английские колонии не смогли радикально изменить ситуацию на Североамериканском континенте. Это было вызвано рядом причин как объективного, так и субъективного свойства, которые мы отметили выше. В свою очередь, провал квебекской экспедиции 1690 г. и последующие события привели к тому, что среди правящих кругов даже наиболее сильных и агрессивно настроенных колоний укоренилось убеждение, что завоевание Канады и изгнание французов из Северной Америки невозможно без решающей поддержки со стороны метрополии и объединения сил всех владений Лондона на континенте.

Однако мы также видели, что в то время еще далеко не вся Английская Америка считала взятие Квебека и борьбу с Новой Францией жизненной необходимостью. Одни английские колонии вообще не участвовали в конфликте, другие заботились только об обороне своих границ, и лишь в Нью-Йорке и Массачусетсе определенные слои были заинтересованы в наступательных действиях. В то же время именно этот антифранцузский настрой, имевшийся у части англо-американцев, совпав с антифранцузской политикой Лондона, придал колониальному конфликту определенный «имперский характер» или «имперское измерение». Однако, по нашему мнению, Войну Аугсбургской лиги следует считать скорее подготовительной фазой англо-французского имперского конфликта в Северной Америке. Конечно на рубеже 1680-1690-х годов ситуация в Старом и Новом Свете существенно изменилась по сравнению с той, которую мы наблюдали на протяжении большей части XVII столетия. Но совпадение векторов внешнеполитических интересов Лондона и его колоний отнюдь не означало их слияния или хотя бы взаимодействия. Для этого потребовались многие десятилетия, и в этом смысле лишь Семилетнюю войну можно считать полностью «имперским конфликтом». Пока же колонии обменивались ударами и наносили друг другу ущерб, не зная, насколько оправданными окажутся их жертвы и усилия, так как исход войны решался в Европе. В то же время не подлежит сомнению и то, что результат боевых действий на североамериканских фронтах все же оказал определенное влияние на решения, принятые в Старом Свете, но касающиеся судеб Нового Света. Иначе говоря, взаимосвязь конфликта в Европе и конфликта в Северной Америке несомненно была, хотя отнюдь не жесткая и не линейная.

Несмотря на то что в ходе войны на суше французы добились заметных успехов, а на море военные действия завершились вничью, Людовик XIV пошел на определенные уступки своим противникам, стремясь не только быстрее добиться мира, но и расколоть противостоящую ему коалицию. И то и другое было необходимо стареющему Королю-Солнцу, для того чтобы в максимально благоприятном для себя ключе решить становящийся все более остро вопрос об испанском наследстве. Этим же объясняется его согласие на восстановление status quo в колониях и создание Комиссии уполномоченных, несмотря на то что к концу войны французы удерживали большинство спорных районов.

Историки до сих пор ведут дискуссии о том, кто больше выиграл в результате Войны Аугсбургской лиги и Рисвикского мира. [859] Вряд ли можно говорить о поражении Людовика XIV, доказавшего, что Франция в одиночку может противостоять всей Европе. Однако, несмотря на ряд выигранных сражений, общей победы Король-Солнце все же не одержал. Антифранцузская же коалиция ценой огромных усилий добилась лишь восстановления «равновесия сил».

Но, на наш взгляд, нельзя утверждать, что Рисвикский договор мог дать Европе лишь краткую передышку перед новой войной. Наоборот, многие ведущие державы надеялись на долгий период мира и среди них были измученная многочисленными войнами Франция и переживающая непростой период становления новой политической системы Англия (не случайно после Рисвикского мира между Людовиком XIV и Вильгельмом III наметилось сближение, хотя и оказавшееся непродолжительным).

859

Ср., напр.: Thomson M. A.Op. cit.; Wolf J. В.Op. cit.

В Северной Америке в ходе войны 1689-1697 гг. ни одной из сторон не удалось сколько-нибудь существенно изменить ситуацию. Договор, заключенный в Рисвике, также не разрешил всех проблем, относящихся к англо-французским

отношениям в колониях. По-прежнему оставались открытыми вопросы о границах между Канадой и Нью-Йорком, Акадией и Массачусетсом, о подданстве Союза пяти племен, о принадлежности побережья Гудзонова залива. Не добившись своих целей силой оружия, метрополии и их колонии попытались взять реванш за столом переговоров различного уровня, происходивших в Старом и Новом Свете после подписания общего мира. Кроме того, дальнейшее развитие английской и французской экспансии в глубь континента привело к появлению на рубеже веков новых точек соприкосновения, новых очагов конфликта. В результате в течение нескольких лет, отделяющих Войну Аугсбургской лиги от Войны за испанское наследство, интересующий нас регион продолжал оставаться одновременно и ареной и объектом напряженной борьбы между англичанами и французами. Как отметил известный британский историк X. Э. Эгертон, «с точки зрения колониальной политики, Война Аугсбургской лиги имела значение всего лишь как пролог к драме, которая последовала за ней». [860]

860

Rgerton H. E.A Short History of British Colonial Policy: 7th ed. London, 1924. P. 115.

Раздел V.

Переговоры и конфликты в мирное время (1697-1702 гг.)

Глава 1.

«ИНДЕЙСКИЙ ВОПРОС» В АНГЛО-ФРАНЦУЗСКИХ ОТНОШЕНИЯХ НА РУБЕЖЕ XVII-XVIII вв.

В ходе войны 1689-1697 гг. ни одной из сторон не удалось сколько-нибудь существенно изменить ситуацию в Северной Америке. Договор, заключенный в Рисвике, также не разрешил всех проблем, относящихся к англо-французским отношениям в колониях. По-прежнему оставались открытыми вопросы о границах между Канадой и Нью-Йорком, Акадией и Массачусетсом, о подданстве Союза пяти племен, о принадлежности побережья Гудзонова залива. Не добившись своих целей силой оружия, метрополии и их колонии попытались взять реванш за столом переговоров различного уровня, происходивших в Старом и Новом Свете после подписания общего мира. Кроме того, дальнейшее развитие английской и французской экспансии в глубь континента привело к появлению на рубеже веков новых точек соприкосновения, новых очагов конфликта.

Окончание войны между англичанами и французами отнюдь не означало автоматического прекращения боевых действий со стороны их многочисленных индейских союзников. Заключение мира с аборигенами было связано с многочисленными трудностями и конфликтами.

Неравносторонний треугольник: Нью-Йорк — Новая Франция — Лига ирокезов

Имеющий солидную историю вопрос о статусе и о внешнеполитической ориентации Союза пяти племен традиционно представлял наибольший интерес для Канады и Нью-Йорка. В то же время в последние десятилетия XVII в. его значение все больше осознавали в Лондоне и Париже, а также в колониях Новой Англии.

Война с французами и союзными им племенами нанесла огромный урон Лиге ирокезов. Ее военная мощь была существенно ослаблена. Если по оценкам современников в 1689 г. Союз пяти племен мог выставить в общей сложности до 2800 воинов, то к концу XVII в. — лишь около 1300. [861] В результате прямых военных потерь, а также голода, эпидемий и т. п. за короткий период численность ирокезов сократилась более чем в два раза, несмотря на то что их семьи пополнялись за счет усыновления пленных. Особенно сильно пострадали племена онейда и мохоук. [862]

861

Number of the Inhabitants of the City and Country of Albany and of the Five Nations of Indians and River Indians. 19th April 1698 // Documents Relative to the Colonial History of the State of New York: In 15 vols / Ed. by E. B. O'Callaghan and B. Fernow. Vol. IV. Albany, 1853-1887. P. 337-338.

862

Jennings F.The Ambiguous Iroquois Empire: The Covenant Chain Confederation of Indian Tribes with English Colonies from its Beginnings to the Lancaster Treaty of 1744. New York; London, 1984. P. 206.

После окончания «большой» войны между англичанами и французами Союз пяти племен продолжал вести войну на западе с коалицией оджибва, оттава, гуронов и потоватоми, которые в 1698-1699 гг. нанесли ирокезам ряд поражений и вынудили уступить часть их охотничьих угодий. Кроме того, Лига враждовала с рядом других племен, находившихся в орбите французского влияния (иллинойсами, майами и др.). Справедливости ради надо отметить, что далеко не все эти конфликты были вызваны подстрекательством бледнолицых или являлись следствием их территориальной экспансии. Истоки вражды между некоторыми племенами восходят еще к доконтактной эпохе. Другое дело, что европейское оружие, пришедшее на смену лукам и стрелам, сделало межплеменные войны гораздо более кровопролитными и губительными для их участников.