От моря до моря
Шрифт:
– Сантьяго! – издал я боевой клич конкистадоров и, неуклюже объехав упавшую лошадь, стал карабкаться вверх. За мной заторопились двое рыцарей, оставив третьего под убитой лошадью. Ещё двое раненых с трудом ехали в седле, но им помогали удерживаться.
К моей кляче устремилась двое из трёх выживших, один из которых вдруг схватил меня за ногу и, свалив наземь, быстро занял седло Росинанта. И вот, нас осталось только трое из сорока пяти ребят. Остальные доблестно смылись.
Одного всадника придавило лошадью, и он не мог выбраться из-под неё. Поскальзываясь на камнях, хромая,
Поднявшись, я оценил обстановку. Мы остались вдвоем с ещё одним мальтийцем, все остальные были уже далеко, кроме последнего пешего. А внизу отчётливо послышалось злобное гавканье, и в нашу сторону устремилась свора боевых собак османов.
Нет, это не издевательство, у османов действительно была служба боевых собак и называлась она «секбан». Вот одно из орт этих собак сейчас и мчалось на нас, прижав уши от ярости и злобы.
Признаться, я не очень люблю собак, особенно бойцовых. Всё же, их зубы остры, а лапы быстры. Один укус, и у тебя четыре дырки в теле. Больно всё-таки. Надо было бежать. Но от собаки не убежишь. У неё есть четыре лапы против твоих двоих. А я ещё, как назло, и не стайер. Хорошо ещё, что, сбросив меня, мальтиец свалил и все мои пожитки, вместе с оружием. Поэтому, обороняться от собак было чем.
Они же… Вот же, собаки! Они уже были почти рядом. Эх, сейчас бы пулемёт, и тогда их жалобный скулящий вой быстро огласил бы окрестные скалы. Но, увы, окромя магии, есть только копьё.
Оглянувшись, я невольно встретился с глазами мальтийца, который так и не смог выбраться из-под тела лошади, видимо, у него была сломана или вывихнута нога, в результате этого падения. От обречённого взгляда серых глаз мне стало не по себе. Всё же, умирать в бою, сражаясь, это совсем не то, что быть загрызенным, находясь в беспомощном состоянии.
– Вот же, твою мать! – зло сплюнул я… Бросившись к нему, я напряг спину и магическое ядро и смог вырвать его из-под крупа павшей лошади. Больше уже ничего успеть было нельзя. Собаки находились почти рядом.
Холодная ярость бросилась мне в лицо, мир загустел, а мысли обрели ясность и кристальную чистоту. «Яд!» – вспыхнула здравая мысль. Кинувшись к своему мешку, я рывком его развязал и, сунув руку внутрь, быстро нащупал нужную раковину.
Раскрыв её, щедро вылил яд на лезвие копья и развернулся к четырехлапому врагу. Собаки, свесив красные языки набок, уже подбегали. Прыжок, и первая из них, размером и видом с мастифа, обрушилась всем телом на меня, желая свалить и загрызть.
Наивная сука, буду я тебе горло своё подставлять?! Отпрыгнув в сторону, я полоснул её копьём, не пытаясь разрубить, а просто, желая хотя бы задеть. Лезвие копья было костяным, но не менее острым, чем если бы оно было вылито из булатной стали.
Шкура пса под ударом треснула, и широкий разрез внёс яд в кровь животного. Судорога охватила пса, развернуться ко мне он ещё успел, но прыгнуть уже не смог и тут же околел. Следующий пёс был также пронзён копьём, та же участь постигла и третьего.
Я крутился среди атакующих животных, позабыв про брошенный щит. Собаки бросались на меня, мешая друг другу, и на время не трогая спасённого мною мальтийца. Лишь одна из них прыгнула на мальтийца, пытаясь вырвать ему зубами горло.
Но воин умело прикрывался рукой и орудовал в ответ длинным кинжалом, нанося глубокие раны боевому псу. Моё же копьё, щедро намазанное ядовитой дрянью, мгновенно парализовывало псов и беспощадно убивало.
Всего их оказалось двенадцать, и все они полегли в неравном бою с нами. И неравным он был совсем не с их стороны. Последних собак я уже добивал шпагой. Собачья кровь уже смыла весь яд с копья, и оно, застряв в груди одной из них, было мной там и оставлено. Да и без яда оно уже стало бесполезно.
Пока мы сражались с собаками, десяток самых быстроногих янычар были уже тут как тут, щеря свои улыбки. Идиоты! Неужели они думали, что человек, убивших их собачек, не сможет справиться и с ними?
Правда, они так не считали и были в меру осторожными. Остановившись, они выстрелили в меня из мушкетов и пистолей. Один из амулетов водной защиты вспыхнул, отдав всю энергию для защиты от пуль. Да и стрелковый амулет я ещё не потерял.
Пришлось залечь за крупом убитой лошади и швырнуть в ответ один из дротиков. Дротик, пронзив воздух, попал в одного из янычар, убив того на месте.
Магия воздуха, которой я немного владел, помогала мне направлять и усиливать полёт дротиков. Я их хватал, прицеливался и метал во врагов, а ветер, подхватывая их, убыстрял и подкручивал, не давая никакого шанса янычарам выжить. Жаль, трофеи, как и дротики, я не мог собрать, не успевал. И, истратив их целый десяток, решил бежать в замок.
Мальтиец, весь искусанный, смог выжить и теперь висел на моей спине тяжёлой ношей. Ладно, хоть от части дротиков избавился. Всё легче было идти. Больше нас никто не преследовал. А когда основные части турок подошли к крепости, их отогнали воины со стен, и мы успели протащиться сквозь ворота крепости до их основной атаки.
– А ты говорил, что драться не хочешь? Вон сколько турок положил, вместе с их собаками. Оказывается, ты можешь, когда хочешь, не ожидал! – задумчиво и удивленно протянул предводитель мальтийских рыцарей, встретив меня уже во дворе замка. Да мне, собственно, было наплевать на его слова.
В это время я увидел отца Адана, стоящего у центрального входа, и он тоже заметил меня. На мгновение его глаза вспыхнули, но, рассмотрев меня внимательно, он лишь пожал плечами и кивнул в сторону бокового входа, за которым, видимо, и была комната для моего расположения.
Вздохнув, я потащился туда, больше ни на кого не обращая внимания. Плохой я маг, недотёпа. Впрочем, я же молодой ещё, научусь. Старший из рыцарей мальтийского ордена, проследив за моим взглядом, тоже увидел отца Адана и тоже понял, что я его знаю.
Но только удивлённо покрутил головой, больше меня не трогая. Я уже почти ушёл, когда меня остановил спасённый юноша.
– Постой, я хотел бы поблагодарить тебя за то, что ты не бросил меня, как мои братья.
– Не стоит благодарностей. Лучше было сражаться вдвоём, чем одному.