От мужского лица (сборник)

Соломатина Татьяна Юрьевна

Кто это?

не знаю

буду ль жив ко времени прихода

мятежных откровений

тревоги нет

и нет боязни тления

и времени пространственного хода

не чувствуется

на небесах лишь облака и тени

от крыл чудачеств разных человека

я бесконечностью закрыл себе глаза

и будто сплю

— Что, статус игрока превыше всего? Представляешь собой малость грустную, скачешь по верхам и балдеешь, разглядывая в зеркале благородный профиль? Мир смеётся над тобой, а у тебя всегда есть

выбор — смеяться с ним вместе или быть надутым пузырём. Или злорадным пузырём… Даже не соображу, что забавнее…

— Согласен… Но неужели всё впустую?

— А не впустую — это как? Ты сам-то представлял хоть раз — как это: «не впустую»?

— Представлял.

— И что представлял?

— …

— Пауза затянулась. Что, простых слов не находишь, что ли?

— Нахожу. Всё как в первый раз…

— Что всё?

— Ну, всё через душу, через сердце, через любовь, если хочешь…

— Я не могу ничего хотеть. Через любовь, говоришь?! В этом месте поподробнее, пожалуйста.

— …

— Ещё одна такая пауза — и можно признавать невменяемым. От ответственности, правда, не освобождает — жизнь-то твоя!

— Хорошо, хорошо. Это как вещество. Всё взвешено по мере. И страсть, и единение душ, насколько возможно — скромность, чуткое понимание, красота… Но…

— В обоюдном режиме, разумеется? Ты-то сам как насчёт чуткого понимания, скромности и так далее?

— …

— Всё! Невменяем!

— Да нет!

— Так да или нет?! А то трудно переводить на английский!

— Да…

— Дальше.

— Я виноват. Всегда сам…

— Не то! Чувство вины — это параноидальное состояние диалога человека с самим собой. Дальше.

— Ладно, никто не виноват. Нет вины. Есть проблема. Решаем проблему?

— Ну, дальше, дальше!

— Проблема всё равно во мне…

— Тоже мне, Архимед!

— Вероятно, не хватало смелости…

— Хватало. Смелости всегда с избытком. Остальное — вопрос своевременности. Дальше.

— Может, внимания не хватало? Провидение там, знаки и всё такое…

— Хватало внимания. Никто не может видеть и слышать всего. Даже если хочет. Это не криминал. Дальше.

— Сомнения чрезмерные, нехватка уверенности в собственных силах…

— Сомнения чрезмерными не бывают — они или есть, или их нет. А про нехватку сил кто нашёптывает?

— Кто?

— Ну, другая сторона сомнений…

— ?…

— Убью сейчас!

— Самолюбие?…

— Молодец! Вот и докопались до механизма примитивных метаний человеческих. У вас ведь как получается — нет сомнений — вы

само смирение. Пра-а-авильно — можете себе позволить. А если вдруг слабина где какая, тут вся ваша чванливость на дыбы. Классический сюжет: чем меньше вошь, тем больнее жалит. Люди не имеют привычки по доброй воле расписываться в собственной несостоятельности. Состоятельность — это когда стоишь рядом с кем-то. А несостоятельность — это когда далеко. А далеко — это сильно одиноко, да? Но самое ужасное, что слабостями вы именуете, как правило, свои редкие попытки быть по-настоящему искренними с миром и с собой…

— Устал.

— Да ты что?! А непрерывность так не даётся — даром.

— Устал я…

— Угу. Заезд триста восемнадцатый, участники те же… А на триста девятнадцатом — финиш. Полный финиш. Так что лучше иди и застрелись сейчас, впереди всё равно только смерть. Порвёшь ты порочный круг или нет — ей всё одно.

— Нет.

— Не-е-ет? А тогда устал ты или ещё чего — продолжим.

— Продолжим, если время будет.

— Не понял?

— А тут и понимать нечего. Со смертью договоров не заключают — сроки плавающие.

— Ах, вот ты о чём! Умным, наверное, себя считаешь?

— Считаю.

— Пусть так, пусть так… Время ведь очень странный предмет. Оно если есть, то его сразу нет… Хм… В общем, оно — абстракция, призрак. То, что вы называете течением времени, — всего лишь градуированные интервалы от события до события. Чтобы поближе подобраться к настоящему времени, надо сначала более мелкие проблемы порешать. Например, как жить, чтобы потом не было обидно… Или как мудрость совмещать с гордыней, которая всегда зло творит. Всегда и пренепременно, заметь.

— И в любви?

— А как же, и в ней! В истинной любви, брат, весовых категорий не бывает. Там дух животворящий, объединённый действует без границ и правил. Но до такой любви человек дорасти должен. Она — великий дар. И как всякий великий дар требует от дары принимающих соответствующего роста. Стучите — и отворят вам. Иной и яичницу жарит, в любви весь с головы до ног, без маяты и чувств супротивных.

— Не понимаю я, не вижу. Порой совсем ничего не вижу. Сам устаю от этого. Кажется, что нечестность какая-то закрадывается везде. Даже не так — я сам её порождаю, нечестность эту. С виду вроде всё нормально, правильно, а на поверку — хитросплетения. А вот чтобы по прямой, к главному…

— Да, дружок… Но прямая дорожка — ой как проста. Кому сказано: «Бойся Бога, ибо в этом всё для человека». Разумеешь ли?

— Не пробовал.

— А вот когда разумеешь — прав ты. И прав бог в тебе. К главному подъехать… Ты его вдыхал хоть раз, главное-то, полной грудью, а? Эх ты, герой — штаны с дырой…

— Бойся?… Да при чём здесь?!

— А кто говорит о страхе?! В истинном Слове великая ширь, черти вы узколобые. Бойся совершить ошибку! Бойся не Бога — бойся не использовать данности, бойся лжи — не обмани себя. Ты и есть Бог. И Бог молит тебя, а не угрожает. Будь светлым — и жизнь твоя будет свет, а нет — жизнь твоя будет тьма тьмущая. Бойся — это бой с Я! Заповеди — это не карточные правила. И не вопрос удачи. И не смирение. Это маленькое окошко света в тёмной пещере страстей и мытарств человеческих…