От ненависти до любви
Шрифт:
— Ну, это смотря какой мужчина. Если он просто обжора… это не по мне.
— С каких это пор любовь к хорошей еде делает мужчину обжорой?
Лора продолжала, игнорируя вопрос:
— Желание хорошо поесть не порок, а вот найти человека, который разделяет твои взгляды, все, во что ты веришь, — гораздо важнее.
Джейк покачал головой:
— Я считаю, что это ни черта не стоит. Зачем супругам иметь одинаковое мнение по всем вопросам?
— В противном случае брак будет или очень бурным, даже скандальным,
Он хохотнул:
— Наверно, все-таки лучше бурный. Никогда не был бы счастлив с тихой мышкой.
— А вы никогда и не будете счастливы в браке, потому что привыкли командовать. Это же очевидно.
— Увы, но женщине, которая меня полюбит, придется с этим мириться. Впрочем, она должна быть достаточно умна, чтобы спорить со мной, но без того, чтобы делать из меня дурака и подчеркивать, какой у нее блестящий ум.
— У нас различные взгляды на побудительные мотивы для брака.
— И только потому, что я более честен сам с собой, чем вы. Зачем вы мне преподносите весь этот бред о разделении идей и политических взглядов? Разве вам неизвестно, что наиболее важным в отношениях мужчины и женщины является нечто иное? Это надо только… испытать на себе.
— Если вы наш разговор опускаете до такого уровня…
— Какого уровня? — Он вдруг сбавил тон, стал опасно спокоен. — То есть до секса? Вы это имеете в виду?
Она бросила взгляд на отца и с облегчением увидела, что тот задремал в своем кресле.
Джейк Эндрюс, заметив ее взгляд, приподнял густую бровь:
— Можете не отвечать.
— Я не нуждаюсь в снисхождении. — Голос ее задрожал. — Вы не смутите меня разговором о сексе. Я нахожу это… — Она помолчала и добавила, осторожно подбирая слова: — Я нахожу это типичным для вас — рассматривать брак именно с такой точки зрения.
— Да, я считаю, что секс особенно важен, — спокойно ответил он, — если нет сексуального притяжения, не будет настоящего брака. Не имеет значения, какие идеи вы разделяете; если нет глубины страсти, вы никогда не испытаете настоящего счастья.
— И сексуальное притяжение решит все проблемы и разногласия. Значит, исходя из ваших взглядов, атеист может быть счастлив в браке с религиозной фанатичкой или араб сможет жениться на еврейке?
— Если они любят друг друга — да. И, полюбив друг друга, они найдут способ жить со своими личными убеждениями, постараются понять один другого. Может быть, последние два примера, которые вы привели, исключение. Но эти примеры не типичны. В основе брака должна быть обоюдная терпимость, и тогда при наличии политических разногласий победит любовь. Разумеется, при соблюдении основных норм взаимоотношений.
Лоре хотелось ударить оппонента. Сдерживаясь изо всех сил, она спросила:
— И какие же это нормы, по-вашему?
— Я только что сказал. Обоюдное отношение к сексу. Ничего хорошего не будет, если мужчина с горячей кровью женится на фригидной женщине. Или наоборот. Они также должны иметь схожие взгляды на расовые вопросы и разделять общечеловеческие ценности, такие как честность и доброта, мораль и этика. Я ответил на ваш вопрос?
— Кто же будет это отрицать? Но последними добродетелями вы прикрыли весь спектр человеческого поведения.
— Все-таки мы пришли к согласию, наконец! Так вы согласны, что небольшие разногласия и расхождения во мнениях не могут стать помехой?
У нее не было слов. В голове еще крутились веские доводы, но она понимала, что ничто не сможет поколебать и разубедить этого человека.
— Но по вашей теории жена — хорошая кулинарка не входит в обязательный перечень достоинств.
— Это и так ясно.
И тогда Лора нашла замечание, способное заставить его замолчать.
— Что бы вы сделали, если бы полюбили женщину… — Она помолчала и потом решительно продолжила: — Я имею в виду, страстно увлеклись, почувствовали такое сильное сексуальное влечение к девушке, что захотели на ней жениться, и вдруг обнаружили, что она совсем не умеет готовить?
— Я бы убежал как черт от ладана!
Лора насмешливо улыбнулась:
— Очевидно, такой, как вы, с такими взглядами на любовь, никогда не устоит перед сексапильностью.
— До сих пор я справлялся со своими чувствами, — спокойно ответил Джейк, — и я никогда не говорил, что не верю в любовь. Но сексуальная притягательность, влечение — часть любви.
Она снова быстро посмотрела на отца и вспомнила, какая нежная привязанность существовала между родителями, — ничего похожего на то, о чем говорил Джейк Эндрюс.
— А что, если ваша жена вдруг станет инвалидом? — тихо спросила она. — Вы оставите ее и заведете на стороне любовницу?
Лицо Джейка вдруг пошло красными пятнами, такими багровыми, что даже загар не мог их скрыть, похоже, что вопрос его глубоко ранил, а не смутил. И в какое-то мгновение она поймала себя на том, что ощутила укол сострадания. Но его ответ тут же затушил эту искру и заставил ее снова вспыхнуть от гнева.
— Больные женщины заслуживают того же, что и лошади, — сказал он решительно, — пристрелить и все!
— Пристрелить кого? — Очнувшись, Джон Уинтерс вмешался в разговор с легкостью человека, который пытается скрыть, что заснул.
— Больных женщин и лошадей, — повторил Джейк Эндрюс, — пустая трата времени их содержать.
Лора взглянула на отца и была поражена, когда он засмеялся.
— Ты находишь это смешным?!
— Джейк просто шутит, дразнит тебя. Неужели ты не видишь?
— Я знаю достаточно хорошо мистера Эндрюса, чтобы понимать, когда он шутит…