От Обских берегов до мостика «Оби»
Шрифт:
Ранним солнечным утром «Обь» вошла в Кольский залив, встретивший нас мягкой хорошей погодой. На борт поднялся лоцман, встречать которого высыпали едва ли не все полярники. Но до постановки к причалу судно задержали на рейде для проведения погранично-таможенных формальностей, прошедших, к нашему удивлению, без обычной бюрократической волокиты.
Возвращение дизель-электрохода «Обь» в порт приписки после завершения 8-й САЭ оказалось единственным за всю историю участия судна в антарктических экспедициях.
1 июня ровно в полдень «Обь» с буксирами подошла к причалу морского пассажирского вокзала. Причал и подступы к нему заполнены встречающими.
Море цветов и оглушительные, волнующие звуки музыки! Наплыв эмоций оказался настолько сильным, что некоторые моряки и полярники не могли сдержать слез при виде родных и близких, дожидающихся их на небольшой тесноватой площадке, специально отведенной для них на причале. А тех, в свою очередь, переполняло счастье от того, что они снова могут видеть своих отцов и мужей, благополучно возвратившихся с края земли!
Среди встречающих помимо руководителей экспедиции и пароходства оказались даже пионеры школы, над которой шефствовали моряки дизель-электрохода «Обь». Погода в тот день выдалась в Мурманске как по заказу, было солнечно и тихо. После окончания швартовки с причала подали двухмаршевый металлический трап, потому что обычный судовой парадный трап не выдержал бы такой массы людей, стремящихся попасть на борт. В такие часы по нему спускалось и поднималось около тысячи человек. Большинство полярников в тот же день отправились поездом в Ленинград.
На следующий день во Дворце моряков администрация пароходства устроила для экипажа дизель-электрохода «Обь» и оставшихся на борту полярников, включая руководителей экспедиции, торжественный вечер, на который были приглашены их жены. Незабываемый праздник для людей, вернувшихся из трудного плавания и так долго не видевших родных и близких.
За продолжительный семимесячный рейс в составе 8-й САЭ дизель-электроход «Обь» прошел около 32 ООО миль, из них около 2000 миль во льдах. На протяжении 20 000 миль на судне велся промер глубин, а наряду с этим выполнено 48 океанографических станций, включая 33 с взятием образцов планктона.
Девятый и десятый антарктические рейсы «Оби»
После возвращения из Антарктиды большинство членов экипажа отправились в долгожданный летний отпуск, подготовка к которому началась задолго до прихода в порт.
Моряки, руководствуясь различными соображениями и личными планами, обсуждали с руководством перспективы своей дальнейшей работы, подтверждая или отказываясь от участия в следующем антарктическом рейсе. Обычно после возвращения из экспедиции судно выполняло еще один рейс по снабжению полярных станций и военных объектов в арктическом бассейне или отправлялось в заграничный рейс.
Перед каждым антарктическим рейсом судно становилось на плановый ремонт в одном из морских судоремонтных заводов в Заполярье или на Балтике, как правило, в Кронштадте, для проведения доковых работ с проверкой состояния корпуса и винто-рулевой группы, а также с профилактикой судовых систем, главных и вспомогательных дизель-генераторов. Как правило, в это же время проводилась установка дополнительной научной аппаратуры в соответствии с планом экспедиционных работ. Такой порядок соблюдался из года в год.
В период стоянки в доке проходило частичное обновление личного состава судна, хотя костяк экипажа «Оби», состоявший из ветеранов, принимавших участие еще в первых антарктических экспедициях,
В командование «Обью» снова вступил капитан Николай Михайлович Свиридов, возвратившийся из продолжительного отпуска, а Олег Иванович Воденко ушел принимать новые суда, поступающие в Мурманское морское пароходство – сначала это будет теплоход «Чулымлес», а затем теплоход «Оленегорск». В нашей компании штурманов также произошли подвижки: Сергей Иванович Волков стал старшим помощником капитана, Василий Иванович Баринов – дублером старпома, мне же Николай Михайлович доверил выполнение обязанностей третьего, а затем и второго штурмана.
Девятой антарктической экспедицией руководил опять Михаил Михайлович Сомов, приложивший много сил для ее успешного завершения. В связи с тяжелой болезнью эта экспедиция в Антарктиду стала для него последней. Его первым заместителем во всех делах оказался Дмитрий Дмитриевич Максутов, корабел и конструктор, сопричастный рождению «Оби» и «Лены», без которых невозможно было бы представить успешное проведение исследований ледяного континента.
Возникает вопрос: почему «Обь» ушла в Антарктиду без «Лены»? К сожалению, на дизель-электроходе «Лена» еще перед выходом во второй антарктический рейс вышел из строя четвертый главный дизель-генератор. Это означало, что мощность судовой энергетической установки уменьшилась на четверть, при таких обстоятельствах судно не могло отправиться в длительное автономное плавание в Южный океан. Позже во время стоянки «Лены» в сухом доке Кронштадта произошел пожар, повлекший значительные повреждения корпуса судна. В конечном итоге судно было исключено из состава участников советских антарктических экспедиций.
Девятый рейс дизель-электрохода «Обь» в Антарктиду особенно не отличался по трудности от предыдущих, но был менее продолжительным. Очевидно, сказывались четкая организация и оперативное планирование 9-й САЭ, чем мы были обязаны М.М. Сомову и Д.Д. Максутову. Все это позволило судну выполнить плановое задание в установленные сроки и благополучно возвратиться на родину через пять месяцев. Очередность заходов на антарктические станции оставалась прежней, включая доставку основной части грузов, предназначенной для продолжения строительства недавно открытой станции Молодежная, на которой завершила работу первая смена зимовщиков. Но все трудности, связанные с подходов к станциям и проведением выгрузки на припайной кромке в районе Мирного и Молодежной, остались неизменными.
В десятом антарктическом рейсе выгрузка непредвиденно затянулась. Из-за интенсивного разрушения припайного льда вблизи станции выгрузку пришлось провести на ледяной барьер, являющийся основным причалом Молодежной, высота которого достигала местами восьми, а то и одиннадцати-двенадцати метров над урезом воды.
Жестокие стоковые ветры и океанская зыбь заставляли нас по многу раз отходить от барьера, капроновые и стальные швартовные концы не выдерживали и обрывались под напором стихии. С улучшением погоды судно опять становилось к барьеру и продолжало выгрузку до полного завершения. Любому полярному моряку хорошо понятно, насколько сложны и опасны подход судна к барьеру, его швартовка и стоянка под выгрузкой. Невозможно предугадать, когда и где произойдет обвал ледяного барьера и можно ли его избежать.