От Обских берегов до мостика «Оби»
Шрифт:
Дизель-электроход «Обь» находился тогда в шестистах милях к северу, занимаясь научно-исследовательскими работами на океанологическом разрезе по двадцатому меридиану восточной долготы, являющемуся условной границей водораздела Атлантического и Индийского океанов. Судовые радисты услышали в эфире сигналы тревоги, переданные японским ледоколом. Несмотря на то, что плановые работы не были закончены, а запасы воды и топлива подходили к концу, капитан «Оби» Иван Александрович Ман срочно отправился на помощь японцам. Ситуация действительно оказалась сложной. Торосистый лед не позволял ледоколу сдвинуться ни вперед, ни назад. Преодолеть перемычку пакового льда оказалась этому ледоколу не под силу.
Трое
Подойдя к ледоколу и взломав ледовые тиски, наша «Обь» взяла «Сойю» на проводку и вывела на север, где ее уже поджидало японское учебное судно «Умитака-Мару».
С борта ледокола «Сойя» от руководителей японской антарктической экспедиции в адрес капитана И.А. Мана и его экипажа полетели радиограммы с выражением признательности за бескорыстную дружескую помощь, оказанную русскими моряками. Примерно через месяц «Обь» снова встретилась с «Сойей», но уже в иных, более благоприятных обстоятельствах, в Кейптауне, где состоялся обмен фотоматериалами, связанными с освобождением японского ледокола из ледового плена.
Прошло три года, и «Обь» снова пришла на помощь «Сойе». Это случилось в январе 1960 года, когда ледокол оказался зажат тяжелыми торосистыми льдами в небезызвестном заливе Лютцов-Хольм. «Обь», выполнявшая пятый антарктический рейс под командованием капитана Дубинина Александра Осиповича, успешно пробилась сквозь тяжелые льды и вывела «Сойю» из ледового плена.
Эти примеры лишний раз доказывают, какими прекрасными данными обладал дизель-электроход «Обь», насколько совершенными были его конструкция и обводы корпуса, как он замечательно управлялся во льдах.
Такие же оценки можно было услышать из уст капитана ледокола «Сойя». За оказание помощи ледоколу капитан и экипаж «Оби» удостоились благодарственной телеграммы руководителей японского правительства и широкого общественного признания, поскольку операция по вызволению «Сойи» из ледового плена оказалась в центре внимания мировой общественности и японской прессы. Телеграммы благодарности приходили не только от ученых, моряков и общественных деятелей, но и от счастливых родственников членов экипажа этого ледокола. А ученики одной из японских школ в сопроводительном письме к сувенирам, отправленным в адрес моряков, писали: «Оказание помощи ”Сойе” вызвало глубокое чувство благодарности у нашего народа… Наши глаза наполняются слезами восхищения…»
Японцы, убедившись на собственном опыте, что для работы в Антарктиде требуются ледоколы большей мощности, построили в шестидесятых годах новый ледокол «Фудзи», пришедший с дружественным визитом на станцию Молодежная в 1966 году, где в это время стояла под разгрузкой «Обь». Так состоялось ее знакомство с новым флагманом японской антарктической экспедиции, с которым пять лет спустя «Оби» предстояло встретиться при иных обстоятельствах.
Казалось бы, новый ледокол «Фудзи» с энергетической установкой мощностью в двенадцать тысяч лошадиных сил может теперь беспрепятственно работать в антарктических водах. Но увы!
В феврале 1970 года после отхода от станции Сева при форсировании тяжелого пакового льда все в том же злополучном заливе Лютцов-Хольм ледокол поломал лопасти гребного винта – одного из двух – и… оказался в ледовом плену!
«Обь» в то время заканчивала выгрузку для обсерватории Мирный в районе Берега Правды, работая по планам 15-й САЭ. На этот раз японцам пришел на помощь капитан Э.И.
Переход корабля из Мирного через покрытое льдом море Дейвиса до меридиана японской антарктической станции с последующим форсированием крупнобитого льда в заливе Лютцов-Хольм занял около девяти суток. С ледоколом «Фудзи» поддерживалась устойчивая радиосвязь. Преодолев несколько десятков миль в тяжелых льдах, дизель-электроход вышел к кромке мощного пакового льда, задержавшего дальнейшее продвижение, и остановился в тринадцати милях от «Фудзи».
На первый взгляд ситуация, открывшаяся глазам стоявших на верхнем мостике «Оби», показалась безнадежной: мощности нашего судна для форсирования пакового льда было явно недостаточно. Для объективной оценки ледовой обстановки в районе операции поднялся в воздух турбовинтовой вертолет ледокола «Фудзи», на борт которого был взят и наш капитан. Полет продолжался недолго, после проведения авиационной разведки японский вертолет возвратился на «Обь» для подведения итогов. В совещании приняли участие капитаны обоих судов – Э.И. Купри и г-н Исобе, начальник 15-й САЭ Павел Кононович Сенько и начальник 10-й Японской антарктической экспедиции доктор Кон Кусуноки. Между двумя кораблями пролегла десятимильная полоса непроходимого пакового торосистого сплоченного льда, толщина которого местами достигала шести метров. Совещание руководителей обеих антарктических экспедиций приняло однозначное решение – ждать перемены направления ветра и, соответственно, изменения ледовой обстановки в заливе Лютцов-Хольм. Это не было решением, принятым «на авось», оно опиралось на многолетний опыт работы в Арктике и Антарктике.
Первая попытка «Оби» помочь аварийному ледоколу оказалась неудачной, и теперь нам самим следовало срочно выбраться из тяжелого льда, чтобы избежать участи «Фудзи». Дело это оказалось непростым…
Продвигаться обратно на север оказалось тяжелее, чем пробиваться на юг к ледоколу. Естественно, на протяжении нескольких дней сохранялся северный ветер, и плотность льда по маршруту перехода только увеличилась. «Обь» с невероятным трудом выбиралась из ледовых тисков коварного залива Лютцов-Хольм.
Наконец, после полутора вахт работы на форсированных режимах энергетической установки судоводители вывели «Обь» на открытую воду, и судно отправилось по назначению к советской антарктической станции, находившейся в двухстах милях восточнее залива.
Ледокол «Фудзи» продолжал оставаться в ледовом дрейфе, с ним поддерживалась регулярная радиосвязь. По договоренности с японцами капитан «Оби» обещал возвратиться к аварийному ледоколу после завершения операций на станции Молодежная.
Шли дни, но ситуация в заливе Лютцов-Хольм оставалась прежней, и ледокол «Фудзи», продолжал дрейфовать на юго-запад вместе с массивом пакового льда. Но все-таки решение ждать оказалось абсолютно правильным. Прошло одиннадцать суток, и природа смилостивилась над японскими моряками. Вместо устойчивого, продолжительного северо-восточного ветра задул ветер благоприятных для нас направлений, и вслед за этим быстро стала меняться ледовая обстановка в заливе Лютцов-Хольм. Лед стал более разряженным, и после двадцати двух суток ледового пленения ледокол самостоятельно вышел на открытую воду и отправился в Кейптаун на ремонт.
Кажется, что в данном случае «Обь» в общем-то не принимала участия в освобождении аварийного ледокола «Фудзи» из ледового плена, но японские моряки с благодарностью отозвались на заботу, опеку и дружеское участие в их судьбе русских моряков. В адрес капитана и экипажа «Оби» поступила радиограмма, переданная с борта японского корабля, с выражением признательности за поддержку и готовность придти на помощь в трудной ситуации, как это уже не раз бывало во время совместной работы в Антарктиде.