ОТ ПАТРИОТИЗМА К НАЦИОНАЛИЗМУ

ГОРОДНИКОВ Сергей

Когда материальное развитие средств производства опережало становление социологизации производственных отношений, вызревал кризис. Производство переставало давать прибыль, производительность труда не росла, и со временем такой кризис приводил к социальным революциям, которые в кровавых потрясениях качественно изменяли социальную культуру общественных отношений. Но социальные потрясения в свою очередь вызвали кровный интерес капиталистического производства к знаниям объективных законов общественного развития, как законов природных! И таким образом вопреки догматам христианской Традиции феодализма по существу дела происходило рациональное возрождение интереса к принципам общественной организации дофеодальных языческих цивилизаций.

Чем в большей мере развилось производство, чем больше накапливался капитал, превращая мануфакутурное

производство в промышленное, тем больше капиталистическое общество усложнялось и, наконец, в двадцатом веке предстало социал-капиталистическим, приобретая сходство с языческими цивилизациями по своей организации. Современное американское общество уже вполне определённо четырёхсословное общество, в котором тайные и явные "жрецы" определяют политику, изучают законы управления обществами и отдельными людьми. Явно очерчены и политические контуры военно-управленческого сословия, которое обеспечивает управление американским государством и защиту его мировых интересов. Отчётливо выделяется и податное сословие. А в самом низу существует очень значительная и растущая прослойка вне общественного сословия, черни. Современная американская культура уже вполне городская и цивилизованная, и только наивные люди не видят, что культура эта стала языческой в своей сути, параязыческой по экономическому и социально-политическому существу дела.

Европа потому и отстаёт в информационно-технологическом развитии от США и Японии, что она не в силах больше столь определённо избавляться от наслоений монотеистических христианских традиций, столь недвусмысленно становиться современной параязыческой цивилизацией.

Особенно важно оценить пример Японии, где за последние полстолетия правящий класс сознательно осуществлял долгосрочную программу "оязычивания" японской ментальности, создания отчётливо четырёхсословного общества с незначительным и уменьшаемым государственной политикой вне общественным сословием. И это прямо обуславливает достижения страны в промышленном развитии, создавая духовное и социально-политическое основание такому развитию.

III.

Проблемы современной России проистекают из той чрезвычайно значимой особенности её истории, что Древняя Русь как государство возникла на единственном пригодном для земледелия пространстве Евразии, где не было собственных корней языческих цивилизаций, не ощущалось проникновения сколько-нибудь серьёзного влияния древних южных и юго-западных европейских цивилизаций. Само же древнерусское государство не успело развиться в языческую цивилизацию, не успело создать Традиции такой цивилизации. Именно это обстоятельство имел в виду Ю.Эвола, когда невнятно написал о своей догадке, что в отличии от народов Италии и Германии славянские народы, и в особенности русские, не имеют Традиции, которая своей культурой сопротивлялась бы христианству, - и в этом известная неполноценность русских. На западноевропейское мировосприятие всё время оказывала непосредственное воздействие древнеримская цивилизация, оставившая в Западной и Центральной Европе множество каменных построек римлян. Влияние древнеримской цивилизации явно проступало и проступает в архитектуре западноевропейских народов, в стилистике их языков, в грамматике, в интеллектуальной культуре, в праве, в технике, в военном деле с его опорой на древнеримскую культуру сословного самосознания. Поэтому и в самое мрачное средневековье католическая церковь не смогла подавить влияние древнеримской Традиции полностью, в том числе традиции сословной общественной власти горожан.

Иным было положение Руси. Земледельческое родоплеменное язычество восточных славян не только не успело развиться в языческую городскую цивилизованность, но даже не встало на путь продвижения к ней, когда на Русь начало проникать византийское православие, воинственно отрицавшее язычество как таковое. Причём надо учитывать то обстоятельство, что Византийская империя в отличие от Римской создавалась практически как монотеистическая империя, в которой шло идеологическое разрушение традиций сословной общественной власти уже при самом зарождении Византии. И если в Киевской Руси воинские родовые традиции языческого прошлого ещё оказывали сильное сопротивление наступавшему православию, о чём свидетельствует “Слово о полку Игореве”, то монгольское нашествие и последовавшее за ним иго раздавили языческую традицию сословного самосознания воинов, их власть и отдали Русь на полное порабощение православию.

Московское государство возникало уже как полностью православное государство. До сих пор множество патриотов не осознают, что признание особого значения православия в создании духовных основ великорусского государства и мировосприятия русского народа есть наша трагедия, та причина, по которой Россия вынуждена вымучивать прогресс обильной кровью и, всё равно, обречена на отставание от абсолютно всех народов, имеющих Традиции влияния языческих цивилизаций – находятся ли они на Западе

или на Востоке.

Парадокс в том, что нынешний режим в России, осуществляя по существу дела буржуазную революцию, вымучивая углубление реформ, при этом всячески подчёркивает свою духовную близость православной церкви. Это попытка совместить абсолютно несовместимые Традиции. Городской капитализм не может развиваться на земледельческих монотеистических традициях, так как на таких традициях немыслима, нелепа языческая в глубинной сути общественная организация городской жизни, для создания которой и нужна собственно демократия. Капитализм немыслим без капиталистического общества, а таковое общество немыслимо без зарождения и становления сословных общественных отношений, для воспитания которых и необходима демократия. Демократия лишь средство для возрождения городской иерархии трёх общественных сословий и одного вне общественного. А православие без мощного давления на него Традиций языческих цивилизаций является самым лютым врагом этому прогрессивному процессу. Тогда как нынешние правители, нынешняя псевдоэлита России превратили демократию в некий мистический избирательный процесс, в некую православную демократию, которая должна “с Божьей помощью” освящать их право на власть при полной политической бездарности. Идиотизм, идиотизм полнейший!

И в этом смысле, интуиция А.Белова, его деятельность по пропаганде необходимости возрождения сословного самосознания военных показывает неизмеримо большую глубину понимания задач государственного строительства, чем это имеет место у Президента и его окружения. И даже можно утверждать, А.Белов, осознанно или нет, но выступает за гораздо более глубокие рыночные Реформы, чем все министры с председателем правительства В.Черномырдиным вместе взятые.

Надо ясно отдавать себе отчёт в том, что правящие круги нынешнего режима, ухватившись за средневековое мировоззрение православия, как за свою спасительную соломинку, отбрасывают власть до состояния архаично-боярских традиций московской государственности. По своему мировосприятию они не доросли даже до Преобразований Петра Великого. В них много от чиновного боярства, с которым насмерть боролся Пётр Великий, и ни капли цивилизованного аристократизма. Главная заслуга Петра Великого перед государством в том, что он начал кровью и потом смывать с России проклятие татарщины и поповщины, проклятие боярского средневекового отношения к стране и народу и возрождать военно-сословное самосознание дворянства, именно как сословное самосознание. В этом смысле он неизбежно должен был раздавить Московскую средневековую государственность и восстанавливать прерванную связь с традициями Киевской государственности, но на новом витке исторического развития Руси.

И как раз в непонимании этого и заключена главная политическая ошибка в воззрениях А.Белова.

А.Белов хочет создавать идеологию воинского сословия, но именно как древнерусского родового воинского сословия, но не как второго цивилизованного сословия. Он отталкивается от традиций родоплеменных отношений, архаично доцивилизованных, какими они были в Древней Руси. Но эти традиции не работают при любых попытках приспособить их под задачи становления новой государственной власти, и государство их в таком виде неизбежно отвергнет. Для того чтобы наглядно пояснить сказанное, можно поставить рядом, а затем оценить различия в двух мифологизированных героях: с одной стороны, Илью Муромца, а с другой, - Конана-варвара. Конан-варвар, каким он описан у Роберта Говарда, - вот представитель врастающего в цивилизованное второе сословие варварства. И только по такому пути может идти мифологизация воинского духа, которая потребуется для создания второго сословия у нас. А не как попытка возродить родоплеменную бородатую архаику, представителем которой является Илья Муромец.

Самосознание русского второго сословия, как цивилизованного сословия в иерархии общественных отношений, сейчас нельзя возрождать, потому что на Руси его никогда не было. Но его надо мифологизировать, как если бы оно на Руси было. Схожую задачу гениально решают японцы, решали и решают американцы. Неплохо мифологизировали свою историю с позиции необходимости мировосприятия второго общественного сословия в буржуазно-капиталистическом обществе и англичане, французы. Следует ещё раз подчеркнуть, нам нужны Конаны-варвары, а не Ильи Муромцы. Кто этого не поймёт, тот обязательно будет создавать музеи, а не творить жизнь. Пока в становлении русской духовной культуры России только А.Пушкин и художник К.Васильев смогли подняться до уровня отражения такой задачи в своём творчестве. Главное теперь, поставить производство таких мифов на поток, для чего повернуть новые творческие силы русских к видению прошлого своей страны через рыночные цивилизационные очки. Только так можно служить становлению самого совершенного национального общества и государства XXI века. Только на таком пути у русских и России есть будущее.