От первого до последнего слова
Шрифт:
Так она уговаривала себя и почти поверила в это!
И когда Колечка возник на пороге гостиной, даже не сразу нашлась что сказать.
Поздороваться она поздоровалась, а что дальше говорить, не знала.
– Колечка, – жалобно позвала она, когда он не отозвался. – Ты со мной не разговариваешь?
Он молчал и сопел, снимая ботинки.
– Хочешь чаю? – предложила Таня. – Ритуся только что заварила! Очень вкусно, с мятой.
Колечка, не глядя на нее, буркнул, что не хочет.
Вообще-то он приехал мириться.
Помириться было бы неплохо.
Да он и ехал, чтобы помириться!.. Но, увидев ее, звезду всех времен и народов, красавицу и умницу, чтоб ей пусто было, даму из Амстердама, всю такую-растакую, решил, что мириться просто так – глупо.
Нужно сначала повоспитывать ее. Помолчать. Повздыхать. Может быть, собрать вещи. Не обращать внимания на умоляющий тон и просьбы о прощении.
Ей, видите ли, ремонт не понравился, который он затеял специально для нее! Он так старался, а она что себе позволяет?! Если ей не надо, так и пожалуйста, он готов вообще ничего не делать!.. Ему-то это зачем?! У него все и так хорошо, без ремонта! Если она такая королева Шантеклера, пожалуйста, пусть сама делает свой ремонт! Ему-то что!
Он не понял, что случилось. Он сто раз применял к ней все эти приемы, и они действовали безотказно, а тут вдруг дали осечку!..
– Отлично, – сказала умница и красавица чужим телевизионным голосом после того, как он в пятый раз прошел мимо нее из спальни в столовую, храня ледяное молчание. – Я все поняла. Ритуся сейчас соберет твои вещи, и ты уедешь.
Колечка в это время стягивал носок. Он любил в конце дня полежать на диване в одних трусах. Он перестал стягивать, остановился и воззрился на нее.
– Нет, – Таня смотрела на него в упор, глаз не отводила, и ему это совсем не нравилось. Она редко решалась на такие открытые акции протеста. – За вещами ты заедешь завтра или послезавтра, когда я буду на работе. Я не хочу, чтобы ты здесь торчал. Сейчас приедет Макс, и у нас большие планы на вечер. Так что уезжай. Прямо сейчас.
Он не поверил. Он спросил, что это значит.
– Это значит, что я больше не могу тебя видеть, – четко выговорила она. – Спасибо тебе громадное за все, и поставим на этом точку.
Он все еще не верил, хотя уже испугался. С ним она никогда не говорила телевизионным голосом.
– Я больше не могу, Колечка, – сказала она, когда он стал растерянно бормотать, что ее любит. Очень сильно любит, и если делает ошибки, то только от любви. – Я больше не могу притворяться. Я хочу жить
Все еще не веря ей, он натянул обратно потный носок, высказал все, что думал о ней в данный момент, швырнул на стол ключи, так что попал в полосатый кувшин со свежезаваренной мятой. Кувшин дзинькнул и разбился. Крышка отлетела, по столу потекли зеленые ручьи.
Он еще и дверью хлопнул так, что из дальней комнаты прибежала Ритуся и осведомилась, в чем дело.
– Ни в чем, – сказала Таня мрачно. Тряпкой она вытирала со стола зеленые лужи. – Я выгнала Колечку.
– Как?!
– Взашей, – мрачно ответила Таня и поволокла тряпку в раковину. Чтобы не капало, она подставляла под нее другую ладошку ковшиком.
Ритуся посмотрела на нее, отобрала тряпку и сама стала вытирать. Таня вытащила хрусткое полотенчико и еще подтерла насухо. Руки у нее немного дрожали.
Где-то далеко, на участке, взревел мотор, потом взвизгнули шины, что-то стукнуло, как будто Колечка врезался в ворота. Таня с Ритусей переглянулись.
– Смотри-ка ты, – удивленно сказала Ритуся, – и впрямь отбыл!
– Говорю же, я его выгнала! – крикнула Таня. Ритуся была ни в чем не виновата, но Тане очень нужно было на кого-нибудь накричать. – Что здесь непонятного?!
– А то, что он отбыл! – Ритуся деловито полезла в ящичек, где они хранили лекарства. Достала склянку и стала капать в стакан. – Ты-то выгнала, а вот что он ушел – загадка!
Она разбавила содержимое стаканчика водой, понюхала, сморщилась и сунула Тане под нос:
– Пей!
– Не буду!
– Бу-удешь!
Таня махнула стаканчик и подышала открытым ртом.
Ритуся оперлась руками о стол и немного подумала.
– Значит, совсем выгнала?
Таня покивала. Лекарство плескалось у нее в горле, перемешивалось со слезами, и ей казалось, что ее сейчас вырвет.
– Точно назад не возьмешь? Ты же у нас добрая, порядочная! Честная такая!..
– Ритуся! – взревела Таня.
– Отлично, – заключила Рита. – Значит, вещи я соберу, а мой муж их к нему на квартиру отвезет. В дом он пусть не является, нечего ему здесь делать! И ты его сюда не вызывай и ни на какие разговоры душевные с ним не соглашайся! Лучше всего тебе сейчас в командировку поехать. Нету у тебя никаких срочных командировок?
Таня отрицательно покачала головой, глядя на домработницу во все глаза.
– Замки все поменяем, – продолжала Ритуся деловым тоном, как будто обсуждала план званого воскресного обеда. – И на воротах, и в доме. Ключи он швырнул, конечно, но кто его знает, может, он давно дубликатов понаделал!.. Завтра охранников вызову, и поменяем! Максима в это дело не втягивай. Нету его и нету, гоголя-то нашего!