От полудня до полуночи (сборник)
Шрифт:
Патриотизм – высокое и благородное понятие, а вот шовинизм превратился в серьезную угрозу с тех пор, как современный мир захлестнула волна национализма, проповедь ненависти и грубой силы. Такой шовинизм можно встретить во всех европейских странах, в Италии, да и в Германии. По мнению шовинистов, патриотизм заключается фактически только в агрессивном национализме, в то время как пацифизм или всего лишь осуждение ужасов войны и миролюбие они называют трусостью. Однако они забывают, что в нынешнее беспокойное время нацеленный на борьбу демонстрирует меньшее мужество, чем тот, кто ощущает в себе смелость заявить о приверженности идеям пацифизма. Такими соображениями объясняется то, что против меня ополчились радикалы-экстремисты, в то время как приверженцы умеренных взглядов, даже в консервативном лагере, признают достоверность, с которой я изображал ужасы войны.
Когда вышел в прокат кинофильм «На Западном фронте без перемен», влиятельные политические круги предприняли все мыслимые и немыслимые меры, чтобы добиться запрета на его демонстрацию в Германии. Как известно, они добились своего. Цензор наложил запрет на показ фильма. Поводом послужило то, что недостает масштабности в изображении отваги славного немецкого солдата. Подобное утверждение абсолютно несправедливо, ибо в фильме показана человеческая сторона фронтовой жизни. То, что оппозиция моим произведениям не всегда исходит от нейтрально настроенных кругов, показывает забавная история, приключившаяся в свое время с моей книгой. Ведущая газета национал-социалистов опубликовала статью одного солдата, провоевавшего в окопах целых четыре года. Так вот, газета «Ангриф» с похвалой отозвалась об этом материале, который представлял собой буквально перепечатку пяти страниц из моей книги. Было сказано, что это грандиозный материал, основанный исключительно на фактах и не имеющий ничего общего с «выдумкой Ремарка». Моя книга имела успех, потому что в ней с максимальной простотой отражена человеческая сторона окопной жизни, а также величие человеческого духа и его хрупкость, мужество и удальство. Если бы я попытался возвести героя войны на пьедестал сверхчеловека, книга никогда не имела бы такого успеха. Геройство впрямую не зависит от успеха. Германская армия и ее солдат никогда в подлинном смысле слова не проявляли большего геройства, чем в 1918 году, когда закатилась звезда Германии. К тому времени техническое превосходство противника стало настолько значительным, что вооруженные силы смогли продержаться до горькой развязки лишь благодаря собственному упорству, ценой максимального нервного напряжения в условиях героической, отчаянной, оборонительной войны.
Никто не может желать повторения ужасов войны. Даже невероятный военно-технический прогресс не мог бы оправдать подобные мысли. Никаким благоразумием невозможно обосновать желательность наступления эпидемии, например чумы, чтобы предоставить медикам шанс продемонстрировать свое профессиональное умение.
Практическая воспитательная работа в послевоенной Германии [164]
164
Грубо говоря, немецкий народ можно разделить на три группы:
1. Люди, сформировавшиеся еще в донацистский период; они хорошо помнят Первую мировую войну или же были ее участниками. Сейчас они старше 44 лет, эта возрастная группа простирается до 75 лет. (В 1914 году им было соответственно от 14 до 45 лет. Они являлись самым юным и самым старшим резервом.)
2. Люди, чье формирование как граждан завершилось до прихода нацистов к власти в 1933 году. В Первой мировой войне они не участвовали. Им было от 30 до 44 лет. (Значит, в 1914 году им не исполнилось 14 лет.)
3. Люди, которые сформировались исключительно или преимущественно под воздействием нацистской идеологии. Все моложе 30 лет (гитлерюгенд, члены СС, штурмовики НСДАП и др.).
Первая группа, видимо, поставляет самую значительную долю «полезных» немцев. Проигранная война, суровые испытания, разочарования, страдания сформировали этих людей. Большинство из них, видимо, потеряли на войне своих сыновей, другие во время бомбежек лишились родственников, собственности, денег, здоровья, рабочих мест. В свою очередь, в этой группе еще три подгруппы: католики, протестанты и рабочие – члены профсоюзов и политических организаций. Именно последние оказывали нацистам наиболее решительное сопротивление. Первых двух объединял конфессиональный вопрос (особенно католиков во главе с их воинственно
Вторая группа (в возрасте от 30 до 44 лет), от нее можно ожидать самых скромных результатов. Еще заявят о себе религиозные группы, бывшие члены молодежной организации «имперского знамени» (это была ярко выраженная демократическая структура) и члены прежних молодежных объединений демократического и социал-демократического толка, а также центра. Здесь, как и в первой группе, можно будет встретить целый ряд людей, посидевших в концлагерях, или все еще находящихся в них, или же оставшихся под наблюдением гестапо.
Третья группа наиболее трудная для квалификации. В нее входят фанатически настроенные члены гитлерюгенда, активисты-штурмовики НСДАП и СС, которые никогда в жизни не читали иностранных газет. Всю информацию они черпали исключительно из партийных газет, из нацистских радиопередач и докладов. Очень молодым людям придется стать объектом интенсивного просвещения и воспитания в школах, гимназиях и университетах в целях решительного изменения их взгляда на мир. Изменить будущее страны может тот, за кем пойдет молодежь.
Первое, что предстоит сделать в Германии, – это покончить с национал-социализмом, причем до самого основания.
Любая диктатура зиждется на двух началах – страхе и успехе. И то и другое было в Германии – это гестапо и победы.
Поражение в войне и разгром гестапо могли бы способствовать тому, что после капитуляции подавляющее большинство немцев решительно отвернется от национал-социализма. Страх перед наказанием, страх перед возмездием, разочарование, волна оппортунизма, попытка скорее поменять лошадей, спрятаться ото всех и куда-нибудь сбежать – вот какой может быть мотивация этих действий. Возникнет поразительная атмосфера единения – никого не будет удивлять, что бывшие члены партии станут всем доказывать, мол, они стремились к одному – предотвратить худшее, а в душе никогда не были нацистами. Некогда откровенно националистические, милитаристские и пропромышленные группировки свалят ответственность за все происшедшее на нацистов, которые ничего не добились бы, если бы их не подпирали вышеупомянутые круги. Ну и, разумеется, нельзя не упомянуть оппортунистов разных мастей, которые успеха ради побегут за кем угодно.
Все это едва ли будет отражать глубинное положение вещей. После Первой мировой войны все выглядело похоже. Вначале страну накрыла волна антимилитаризма, а несколько месяцев спустя милитаризм медленно, но неудержимо снова пошел в гору, правда, не без лукавства, воздерживаясь от саморекламы. Это явление еще ожидает своего исследователя. А без принятия соответствующих контрмер здесь не обойтись. Просто-напросто легче покончить с германским нацизмом, чем с германским милитаризмом.
Чтобы покончить с нацизмом, необходимы следующие меры.
Осуществление широчайшей публичной информационной кампании по раскрытию нацистских злодеяний:
а) в довоенный период. Концлагеря в Германии. Застенки гестапо. Нарастающий объем краж, убийств, ограблений, преступлений, подавлений; стиль жизни гаулейтеров, Штрейхера, Геббельса, Геринга, Лея и других. Статистические данные о том, как не только эти акулы, но и мелкие рыбешки прибирали к рукам газеты, фабрики, прочую собственность. Как обогащалось большинство из них, как уклонялось от воинской службы, как открывало банковские счета в нейтральных странах, как убирало своих оппонентов или бросало их за решетку и т. д. Позорная война, которую 60 миллионов немцев объявили 500 тысячам евреев.