'От разбойника'
Шрифт:
– Что?
– Мне что, вставать?
Я вздрогнул, как будто меня разбудили самым грубым образом.
– Так ты идешь за кофе, - фыркнула она, - или мне самой придется за тобой ухаживать?
– Да нет, нет!
– решительно воспротивился я.
Долли была прикреплена к тонкой крышке ящика в полусидячей полулежачей позе. В любом случае, если бы она поднялась с места своей вечной лежки, то поломала бы не только свой хлипкий постамент, но и порвала бы приклеенное к нему тело. Именно этого я-то и перепугался.
Я
– Мамочка моя!
– вскрикнула Долли.
– На кого ж ты похож!
– Ты что, дрался с кем-то?
– спросил Том.
Наконец-то заметили - подумал я.
Табурет, держащий на себе фигуру Тома жалостливо запищал. Какое-то время, глядя на красивую фигуру Долли, я слышал лишь шорох пластиковых костей ее верного товарища жизни, который рискованной дугой перегнулся через стол в мою сторону.
– Кто это тебя так разукрасил?
– Да это все мелочь, не стоящая и секунды вашего внимания, - попытался выкрутиться я.
– Ну да, кровь, и эти синяки на лице!..
Я поднес пустую чашку к губам. Йорены видели достаточно зорко, чтобы заметить на моей голове и рубашке страшные следы, оставленные карабинерами и толстяком, но, все же, недостаточно, чтобы под этими поверхностными изменениями заметить более глубокие преображения, придающие мне вид человека истинного.
– Хочешь скрыть от нас какую-то тайну?
– Да нет же!
– Тогда рассказывай, что случилось.
– Да глупости все это.
– Я сделал глоток воздуха из чашки.
– Пара наглых типов из Альва Паз попыталась остановить меня на углу.
– Где это произошло?
– Возле Кройвен-Центральной, когда по дороге к вам пересаживался на автобус.
– И по морде ты получил здорово, - заметил Том.
– Ничего, они тоже возвратились на ту сторону не в лучшем виде, продолжал я врать.
– Ты их побил?
– А что бы сделал ты, если бы тебе приставили нож к горлу?
Долли беспокойно засуетилась на своем расшатанном постаменте. Она дергалась будто женщина, прикованная к постели неизлечимой болезнью, но когда обратилась ко мне, повернув в мою сторону лицо с маской, застывшей в выражении беспомощного нетерпения, голос ее прозвучал весьма живо:
– Ладно, бедняжка, стаскивай свою сорочку! Сейчас я тебя перевяжу, потому что рана наверняка глубокая.
– Дорогуша, клянусь тебе, это просто царапина. И только не втавай, умоляю тебя!
Только в этот миг я почувствовал себя настоящим убийцей.
– Ну, в таком случае...
– она чуточку развернулась на своем ложе в границах, оставленных ей монтером-декоратором и вытащила из лежащей на столе пачки картонную сигарету, - в таком случае, хотя бы умойся. В ванной висит твое полотенце.
– Знаешь... лучше не буду.
– Я поднес свою настоящую, хотя и не зажженную спичку к кончику пустотелой трубки, которую она сунула себе в рот.
– Не хотелось бы мочить свежую рану, а то она снова будет кровоточить.
В ванную - гонимый усиливающейся жаждой - я заглянул еще раньше, когда искал кофе. Ванна была нарисована на стене под тремя полотенцами из бумаги, а вода - протекая через щели в потолке - собиралась на полу разве что во время проливного дождя. К сожалению, осадков в Кройвене не наблюдалось уже месяца четыре.
Том копался в диапроекторе, стоящем на столе. Сам аппарат был сколочен из фанерных обрезков, но внутри у него была лампочка, так что он посылал на стенку какое-то нерезкое изображение. Глядя на все эти приготовления, я уже догадывался, что мне сейчас предстоит.
И я не ошибся: даже не поднимаясь со своего постоянного места, Том длинной палкой достал до оконного отверстия и заслонил его бумажным листом.
– Такого ты еще не видал! Повернись к экрану. Как увидишь, сразу на пол слетишь, - таинственным голосом обещал он.
Задолбаный до последнего, я охотнее всего покинул бы эту населенную упырями квартиру под первым же подходящим предлогом, но неожиданно услыхал стук во входные двери.
– Проходите!
– выкрикнула Долли.
В ее голосе снова звучала радость. Я вслушивался в отзвук шагов следующего гостя Йоренов, напрасно подавляя в себе волну вздымающейся паники.
В коробку квартиры вошел Блеклый Джек. Он был живым человеком. Уже немного освоившись с пластиковыми масками, встречаемыми повсюду на улицах, я опасался теперь лишь встреч с настоящими людьми.
– Уважаю всех вас, тех, кто остается в тени, - торжественно произнес новый гость.
Это было одно из вступительных приветствий Блеклого Джека. Он всегда говорил подобные слова при встрече, и по ним даже слепцы в барах с легкостью узнавали его.
– Рады, что ты заскочил к нам, - сказал Том.
– Мы очень рады твоему визиту.
– Долли указала на свободный табурет. Присаживайся, бродяга!
– Не будет у меня отдыха, пока солнце заходит вечером за Уджиофорте, а утром восходит над Альва Паз.
Долли серьезно задумалась.
– Выходит, что ты никогда не отдыхаешь. А может ты спишь только днем?
– Такой День еще не появился еще из тьмы. Только он уже близок.
Мы уже давно знали, что между вопросами, которые задавались Блеклому Джеку и ответами, которые он немедля выпаливал, связь была довольно-таки слабенькая.