От разорения к роскоши
Шрифт:
Уилл ничего не говорил, но Джулия догадалась, что он считает ее неослабевающий интерес к имению обременительным. Ее настоящее место, по его мнению, в спальне, гостиной. Командовать же Джулия может лишь слугами дома.
«Я была регентом, пока король находился в изгнании, – мрачно улыбаясь, подумала Джулия в тот вечер. – Государством управляли хорошо, но теперь королева должна заняться рукоделием и предоставить серьезные дела мужчинам».
Однако королевствам требуются наследники – именно этого желали мужья, будь они королями Англии или деревенскими кузнецами. Джулия невидящим взором смотрела в зеркало
– Простите, миледи, с вами все в порядке?
– Что? О да. Со мной все в порядке, Ненси. – Джулия снова стала увлажнять лицо розовым молочком. Она настойчиво применяла это безотказное средство для выведения веснушек и загара, больше движимая надеждой, чем уверенностью, что ее коже удастся обрести бледный цвет, бывший тогда в моде. Конечно, самое надежное средство – шляпа с широкими полями, которую надо носить постоянно, или еще лучше, как часто, вздыхая, твердила ей тетя Делия, не выходить днем на улицу, как полагается леди.
Если Уилл добьется своей цели, Джулия скоро станет бледнее лилии. И начнет чахнуть, как лилия, от скуки. Она пыталась не думать о том, что может снова забеременеть. Казалось весьма вероятным, что это произойдет очень скоро, если муж явится к ней в спальню. Как-никак Джулия ведь забеременела, лишь один раз переспав с Джонатаном.
Джулия выронила пробку, неловко пытаясь закупорить флакон. Ненси опустилась на колени и стала искать ее под туалетным столиком. Джулия тогда проклинала все – она пришла в ужас, когда поняла, что изменения в ее теле произошли не из-за страха и отчаяния, и обрадовалась, догадавшись, что носит ребенка в своем чреве. Но она с ужасом поняла, что придется сделать, если родится мальчик.
Но несмотря на то, что этот меч висел над ней, она испытывала огромный восторг и любовь. Если бы родилась девочка, не пришлось бы никому говорить об этом, ибо тогда ребенок не смог бы оспорить права Генри на наследство. Даже если бы родился мальчик, Джулия что-нибудь придумала бы, чтобы перед ним открылось счастливое будущее.
Но пока Джулия тревожилась и строила планы, ей не приходило в голову, что можно потерять ребенка. Теперь она думала о предстоящих беременностях. А что, если с ней что-то произошло? Что, если она не сможет родить ребенка? Раньше подобные мысли ее не беспокоили, ибо она решила остаться вдовой до конца своих дней, посвятить себя сельскому хозяйству, а после того, как имение перей дет в руки Генри, купить участок земли. Но теперь она уже не вдова.
– Миледи, этот лосьон творит чудеса. – Ненси сидела на корточках, держа пробку в руке, и с удовольствием смотрела на Джулию. – Клянусь, ваша кожа уже стала чуточку бледнее.
– Ненси, боюсь, я побледнела из-за того, что у меня немного разболелась голова. Уверена, мне станет лучше, когда я выпью вина и пообедаю.
Когда был зашнурован корсет, надето платье, убраны в прическу волосы, ее щеки чуть порозовели и веснушки уже не выделялись, словно точки на белой бумаге.
Стоял теплый вечер, Джулия накинула на плечи самую легкую шаль, взяла большой веер и спустилась в гостиную. «Наступил мой первый вечер в роли замужней женщины», – подумала она, когда дворецкий открыл перед ней дверь. Она увидела Уилла, тот стоял у высокого окна, которое открыли, чтобы впустить вечерний воздух.
Он оделся так же торжественно, как и она. Джулия с восторгом смотрела на шелковые вечерние бриджи, полосатые чулки и фрак, которые он, должно быть, купил в Лондоне по пути домой, и жилет из шелка янтарного цвета, подчеркивавший цвет его глаз и гармонировавший с камнем в булавке галстука на его шейном платке. Если глядеть на мужа беспристрастно, подумала Джулия, придется признать, что у него прекрасная фигура. Но разве можно смотреть на него беспристрастно – вот в чем вопрос. «Честно признаться, из этого ничего не получится», – твердила она про себя.
– Добрый вечер, леди Дерехем. – Уилл указал рукой на графины, расставленные на подносе. – Бокал хереса?
– Добрый вечер, милорд. – Джулия села точно посреди дивана, раскинув желтовато-зеленые юбки по обе стороны от себя, будто стараясь не помять их. Юбки заняли почти все пространство, и Уилл уже не мог сесть рядом с ней. Джулия не думала, что сейчас сможет устоять перед хитрыми ухаживаниями. – Спасибо. Бокал хереса был бы очень кстати.
Уилл наполнил два бокала, поставил один на стол рядом с ней, вернулся к окну и стал любоваться открывавшимся из него видом. Джулия воспользовалась случаем, чтобы полюбоваться его профилем. Беспристрастно, разумеется.
– Как прошла встреча с мистером Берроузом? – спросила Джулия несколько минут спустя. Она отпила глоток вина, пока муж раздумывал над ответом.
– Спасибо, она прошла весьма удовлетворительно, – вежливо ответил Уилл и отхлебнул глоток вина.
«Если беседа продолжится в таком ключе, вполне можно закричать лишь ради того, чтобы посмотреть, как сюда прибегут все лакеи», – решила Джулия.
– Я всегда считала его очень полезным.
– Он сообщил, что вы не просили его достать из сейфа ювелирные украшения.
– Я считала, что не имею права носить их. – Джулии почему-то казалось, что носить семейные драгоценности значит вести себя корыстно, чего нельзя было сказать про другие блага, обусловленные их договором. Драгоценности ведь так связаны с конкретными личностями. – К тому же, – добавила она, пытаясь развеять эту сухую церемонную атмосферу, – подумайте, какое потрясение я пережила бы, возвращая их через семь лет, когда Генри стал бы наследником.
– К чему такие сомнения. Надеюсь, отныне вы станете носить их. – Джулия почувствовала, что это приказ. – Берроуз захватил их с собой. – Уилл указал в сторону бокового столика, и она впервые заметила стопку кожаных футляров. – В вашей гардеробной есть сейф. Если какие-то драгоценности придутся вам не по вкусу, их можно поместить в другие оправы или отправить назад.
Футляров на столе было много. Маленькие с кольцами, плоские с изогнутыми краями, видно хранившие ожерелья, футляры замысловатых форм, в которых, наверное, лежали парюры и даже тиары. Неужели Уилл думал, что она набросится на драгоценности, издавая восторженные восклицания?
Уилл считал, что Джулия вышла за него замуж из чисто корыстных побуждений и, конечно, чтобы защитить свое доброе имя, поэтому его, наверное, озадачило ее безразличие к этим сокровищам. Не могла же она сказать, что ей нужны не его деньги или драгоценности, а укрытие от карающего закона.