От разорения к роскоши
Шрифт:
– Похоже, вы отрепетировали свое небольшое выступление, – сказал Уилл, не сразу обретя дар речи. – Вы не спали ночами, размышляя о том, как найти выход из столь щекотливого положения? Теперь ясно, почему эта дверь была заперта. Как долго вы намеревались водить меня за нос?
Джулия оттолкнулась от двери, подошла к столу, расположенному в оконной нише, и начала резкими нервными движениями перебирать вещи.
– Я хотела сообщить вам об этом совсем иначе. Я не могла найти подходящих слов, а сейчас все получилось не так. Щекотливое положение? Вы
Джулия отвернулась, но Уилл поймал ее за тонкую руку. Она побледнела и стала вырываться с удивительной силой. Уилл едва удержался, чтобы не стиснуть ее руку крепче, но не отпускал ее.
– Кто отец ребенка? Генри?
– Генри? – На лице Джулии отразилась полная растерянность. – Конечно нет! Как вы могли подумать, что я способна на такое? Это ребенок Джо… любовника, с которым я сбежала.
– Вы сбежали? Вы ведь говорили мне, что сбежали из дому, чтобы вас насильно не выдали замуж. Значит, вы мне солгали?
Каким же глупцом он был. Порядочные леди так не бегут из дому. Разумеется, в этом был замешан мужчина.
Джулия сжала губы и опустила глаза.
– Да. Я… я думала, что вы не поможете мне, если узнаете, что я… если вы узнаете правду, – ответила Джулия, запинаясь, и прикусила губу. – Мне казалось, что он любит меня, женится на мне, но мои кузены рассчитывали с его помощью избавиться от меня. Я переспала с ним, а затем поняла, что он вовсе не собирался вступать в брак.
– Значит, вы бросили его вскоре после того, как сбежали с ним?
– Да, в первый же вечер. Догадавшись, что мы едем не на север, я стала выяснять его истинные намерения. Он признался, что везет меня в Лондон. Я ждала, пока он… не уснет, затем сбежала.
Уилл чувствовал, что в этой истории что-то не сходится. Джулия врала не все время, но и не сказала всю правду.
– И, переспав с ним всего один раз, вы забеременели? – По голосу Уилла можно было сказать, что он не поверил жене. – Я вам не верю. Вы убежали после того, как он отказался содержать падшую женщину, носившую ребенка в своем чреве. Вот почему вам так не терпелось скорее подыскать себе мужа.
– Вы считаете, что я именно поэтому согласилась на ваш хитрый план? – Джулия вздрогнула, услышав его жестокие слова, а Уилл удержался от невольного желания извиниться. Джулия снова попыталась вырваться, и на этот раз Уилл отпустил ее, думая, что она уйдет. Но она осталась на месте. У Джулии было озадаченное выражение лица, будто она заглянула в ту ночь и поразилась тому, что вспомнила. – Хотите верьте, хотите нет, но мне тогда, как это ни странно, даже в голову не приходило, что я могу забеременеть. Я потеряла все и пришла в полное отчаяние. Вот и вся правда.
«Нет, миледи, я вам не верю», – подумал Уилл. Джулия что-то скрывала, он чувствовал это своим нутром. Черт подери, как это ей удалось обмануть его так, что он принял Джулию за целомудренную и порядочную женщину, которой нечего скрывать, кроме истории о том, что семья изводит ее? Уилл вспомнил,
– Генри и Делия, наверное, обезумели, когда догадались, что вы беременны, – заметил Уилл, находя в этой мысли мрачный юмор. Ему хотелось бы превратиться в муху, чтобы можно было сидеть на стене и подслушивать их разговор… однако Джулия сохранила неплохие отношения с Делией. Это говорило о том, что она была хорошим дипломатом. Конечно, не стоит недооценивать жену. Она была не только любовницей другого мужчины и лгуньей, но к тому же еще и умной, как Уиллу показалось при их первой встрече.
– Они обрадовались так же, как, наверное, и вы, когда у меня родился мертвый ребенок, хотя у них хватило такта скрыть это.
– А как вы поступили бы, если бы ребенок выжил? – «Как она едва заметно то краснеет, то бледнеет», – подумал Уилл, пристально следя за ее лицом, повернутым к нему в профиль. Она показалась Уиллу чем-то вроде недооцененной красавицы, чего он не замечал раньше. Уилл был готов поклясться в этом. На ее ресницах мелькнули слезы. «Как это эффектно», – подумал Уилл про себя, борясь с инстинктивным желанием заключить ее в свои объятия и утешить. Как раз этого Джулия и ждала, на это она надеялась. Она намеревалась вертеть им, как захочется.
– Если бы ребенок выжил, мне пришлось бы сказать правду. Я была готова пойти на это. Не могла же я обманом лишить Генри прав на наследство.
– Да что вы говорите? Вы хотите убедить меня в том, что лишили бы собственного ребенка прав на титул и наследство? Вы молчали бы, став матерью наследника. Вы бы стали хозяйкой Кингс-Эйке на двадцать один год [6] .
– Тогда я поступила бы неправильно, – упрямо возразила Джулия, будто и в самом деле верила в то, что говорила.
6
В Великобритании совершеннолетие наступает в этом возрасте.
– Значит, вы стали бы доказывать, что ваш ребенок родился незаконно? Извините меня, но я вам не верю.
Больше не владея собой, Джулия резко обернулась с перекошенным от гнева лицом.
– Вы полагаете, что я могла бы пережить такой обман? – спросила она тихо, дрожа от гнева. – Вы считаете, что я способна обманом лишить порядочного человека наследства и сделать невинного ребенка соучастником преступления, чтобы он всю жизнь испытывал чувство вины?
– Джулия, я не знаю, на что вы могли бы пойти, – ответил Уилл и заметил, как в ее глазах вспыхнул огонь – коса нашла на камень. Ему не хотелось продолжать спор. Его плоть подала ему знак, что он долго жил без женского общества. Слишком долго.