От репрессий к свету. Том 2
Шрифт:
[Всё, что было плодом революции, Сталин дьявольски использовал по-своему, ни с чем не считаясь, с грандиозным вредом для страны, народа. – Авт.]
«…Все его сторонники, возражавшие ему по вопросу террора, исчезли; и, что самое важное, остальные соратники Сталина по Политбюро, умершие до 1938 года, были тоже им убиты, но такими методами, что приписать убийство Сталину было нелегко.
…В середине 1935 года Сталин лично подобрал людей, которые вскоре показали себя подлинными энтузиастами террора.»
«Ещё более чудовищным, но столь же важным для общих планов Сталина было постановление от 7 апреля 1935 года, распространившее все виды наказания, включая смертную казнь, на детей с 12-летнего возраста.
…Один старый сотрудник НКВД рассказывает, как за два-три года до того количество беспризорных было снижено путём повальных расстрелов.
Как выяснилось впоследствии, Сталин имел особые причины для объявления такого закона. С его изданием он мог грозить участникам оппозиции, что их дети будут уничтожены на вполне «законном» основании, как соучастники, если арестованные оппозиционеры не выполнят того, чего он от них требовал.»
«Хотя старые революционеры и оказывали некоторое сопротивление Сталину, главный отход от него самого наблюдался в самом младшем молодом поколении коммунистов… Так или иначе, подобные группы молодёжи неуклонно арестовывались и расстреливались.»
«Сталин планировал казнь участников оппозиции независимо от возможной реакции в рядах партии. Ибо он уже подготовился к тому, чтобы справиться с этой реакцией своим обычным сочетанием твёрдости и манёвра.»
«Сталин писал… что революция готова отбросить любые «великие имена», включая имя Горького, если будет необходимо.»
«Большинство смертей, наступивших в удобное для Сталина время, «случались», по очевидным причинам, именно когда было надо – ни раньше, ни позже… Он отнюдь не питал отвращения к человекоубийству, а его уважение к литературе не было настолько велико, чтобы предотвратить расправу со многими знаменитыми писателями. Как мы увидим в дальнейшем, все свидетельства показывают, что Горький умер неестественной смертью.»
«Одно совершенно ясно: до самой казни Зиновьева, Каменева и остальных оппозиция никак не ожидала, что Сталин действительно убьёт старых вождей. Все манёвры участников оппозиции до этого момента сводились к тому, чтобы оставаться живыми, если возможно – в рядах партии, до того времени, пока сталинские ошибки и эксцессы не изменят настроений
Мы не знаем, конечно, точных обстоятельств смерти Сталина в марте 1953 года. Но его смерть определённо последовала в тот момент, когда он готовил новую резню среди руководства, и может быть в это время окружавшие его люди были достаточно умны, чтобы не ждать своей судьбы как овцы.»
«Выборочные убийства дезертиров из рядов НКВД и других политических врагов на Западе вскоре стали обычной практикой советских властей.»
«Через неделю после расстрела Зиновьева и остальных приговорённых к смерти, Сталин приказал Ягоде отобрать и расстрелять пять тысяч участников оппозиции, находившихся в лагерях… Спустя несколько месяцев последовал приказ о новых массовых казнях. Большинство оставшихся на Воркуте троцкистов были привезены в Москву и расстреляны… До конца 1938 года каждую неделю заключённых воркутинского лагеря рсстреливали группами по 40 человек или около того, причём расстрелы бывали и дважды в неделю.»
«…Некоторые оппозиционеры, например, Каменев, понимали стремление Сталина подавить их любой ценой. Но они не верили, что Сталин сможет возглавить партию, как ни в чём не бывало, после казни ветеранов революции, они считали это политически невозможным. Они недооценивали не его жестокость, а его решимость, хитрость и полную беспринципность. Когда Сталин кончил своё дело, в живых не осталось ни одного члена бывшего Политбюро, за исключением Григория Петровского, который молчаливо согласился работать администратором в музее.
Взгляд на историю, которого придерживались оппозиционеры, мешал им понять, что пролетарская партия может быть превращена в аппарат личной диктатуры путём интриг или какими-то другими методами… Они не понимали ненасытного стремления к власти как части психики Сталина… Им и в голову не приходило, что их противник прибегнет к методам обычного преступника, не остановится перед убийствами и «пришьёт» другим вину за свои собственные преступления.»
«Два предварительных условия сделали террор возможным: во-первых, личные побуждения и способности его главного инициатора – Сталина, во-вторых, общая политическая обстановка, в которой он действовал.»
«Хрущев сказал…в 1956 году: «Как могло получиться, что люди признавались в преступлениях, которых они не совершали? Только одним путём – применением физических методов воздействия, пыток…»
«К физическим пыткам прибегали довольно часто, но до 1937 года они применялись вопреки правилам. Затем неожиданно они превратились в обычный метод допроса – во всяком случае, в большинстве дел на более низком уровне.»
«Нет никаких сомнений в том, что угрозы семье – иными словами, использование заложников – было одним из самых сильнодействующих средств сталинского террора.»
«Использование родственников в качестве заложников, заключение их в тюрьму или даже уничтожение было новым явлением в истории России. При царе революционеры могли об этом не беспокоиться. Поистине, Сталин не признавал границ ни в чём.»
«Сталинские показательные процессы имели такую логику, какой не встретишь больше нигде. Чтобы избежать смерти, осуждённый должен был признать всё, дать своим действиям наихудшее толкование. Это был его единственный шанс. Но даже полное признание своей вины могло спасти жизнь только в редких случаях.»
«Сталин хотел не просто ликвидировать своих старых противников, но уничтожить их морально и политически.»
«…Странно-искажённый легализм оставался в силе до конца. Тысячи, миллионы людей можно было сослать просто по подозрению. И вместе с тем сто тысяч работников тайной полиции и других официальных лиц тратили месяцы на допросы и охрану заключённых…»
[Читаю всё это ещё раз одно за другим и думаю, что у многих может сложиться мнение, что все лучшие люди России при Станине были уничтожены, а остались только именно те, кто эти репрессии творили и их потомки. Но мы должны понимать, что были и реабилитированные и их потомки, и ещё очень многие, к этому никакого отношения не имевшие. Отсюда – и сравнительно большой процент сталинистов, но и немалое количество понимающих, каким он был. – Авт.]
«…На публичных процессах был установлен принцип признания обвиняемого… Получить их было всегда желательно, ибо можно не сомневаться, что в основном идея принадлежала самому Сталину… В результате такой идейной установки тысячи и тысячи людей обрекались на духовные и физические муки, длившиеся недели и месяцы.»
«Всё, что произошло, – суд, расстрелы, – было организовано без ведома партийных кадров, без консультации с ними. Мёртвых не воскресить, и опаснейший прецедент был, таким образом, успешно установлен.»
«…Нелогичность обвинений никогда не была соображением, способным остановить Сталина; на протяжении последующих лет вредительство стало поводом к массовому террору на всех уровнях.»
«23 января 1937 года… началась ещё одна отвратительная инсценировка… Цели нового процесса не были такими ясными и очевидными, как цели предыдущего. Причины же его довольно просты. Во-первых, месть. Боьшинство бывших ведущих троцкистов было теперь уничтожено, но месть, по идее Сталина, должна была совмещаться с мерами предосторожности и превентивными действиями на будущее. Даже если, по обычным человеческим представлениям, непосредственного повода к процессу и не было, то окончательная чистка представлялась нужной Сталину, всегда верившему, что только мёртвые не кусаются и что лучше жить в безопасности, чем в тревоге.»
«…Процесс Пятакова давал ему в руки козырь – последовательность. Этот процесс должен был быть использован – и фактически был использован – для «вскрытия заговора» бухаринцев.»
«…Суд над нынешними семнадцатью обвиняемыми занял семь дней – против пяти дней, которые понадобились для процесса над шестнадцатью обвиняемыми по делу Зиновьева-Каменева.»
«30 января в 3 часа утра был оглашён приговор. Смертная казнь всем, кроме Сокольникова и Радека… а также Арнольда… и Строилова…»
«Теперь уже не осталось сомнений, что смерть Орджоникидзе была делом рук Сталина.»
«В последующие несколько лет подавляющее большинство, семьдесят процентов состава ЦК – в том числе все те, кто в 1937 году сделали последнюю неловкую попытку воспротивиться террору, – последовали за Бухариным и Рыковым в камеры смертников.»
«Ещё осенью 1936 года Сталину нужно было спорить и оказывать давление, чтобы добиться ареста и предания суду даже его потенциальных соперников. Теперь он мог отдать приказ об аресте любого из его ближайших сотрудников без чьего-либо ведома. Он мог наносить удары куда хотел, и жаловаться на него было некому»
«Как сообщают, в 1937 году были казнены три тысячи бывших сотрудников Ягоды в НКВД.»
«Вышинский провёл массовую чистку органов прокуратуры. С его санкции были арестованы и впоследствии погибли многие видные прокурорские работники, стремившиеся в той или иной форме ослабить репрессии, пресечь беззакония и произвол.»
«11 июня 1937 года было объявлено, что цвет высшего командования Красной Армии обвиняется в измене. На следующий день командиры были судимы и казнены. В отличие от прежних политических чисток, против генералов не велось какой-либо публичной пропагандистской кампании.»
«…Если кто-то даже воздерживался, не голосуя ни за, ни против, то для Сталина это было уже опасным признаком.»
«…«Заговоры», объявленные на трех больших политических процессах, были либо очевидно фальшивыми с самого начала, либо оказались таковыми очень скоро.»
«Во время прошедших процессов подсудимые часто обвинялись в том, что работали в пользу различных иностранных государств.»
«…Если теперь уничтожались верные сторонники Сталина, люди, не принимавшие участия ни в каких оппозиционных движениях, то тут уже никто не мог чувствовать себя в безопасности. К тому же не было видно никакого принципа в отборе жертв.»
«…Довольно естественно, что запланированный Сталиным удар по военному командованию пришёлся как раз на тот период, когда вождь стал уничтожать своих собственных недостаточно покорных сторонников.»
«…«Документы», свидетельствующие, что Тухачевский был немецким шпионом, были переданы в советские руки… Эти «документы» были сфабрикованы в Восточном отделе гитлеровской службы безопасности (СД).»
«…Ясно, что скорострельный суд признал обвиняемых виновными на основании устных заявлений Сталина на Военном совете без привлечения «досье» в подтверждение выдвинутых обвинений в связях с немецкой разведкой.»
«…Происходили казни лучших военачальников Красной Армии… Слушателей академии тоже хватали целыми пачками… То же самое творилось и на периферии. В Киевском военном округе около этого времени было арестовано 600–700 командиров…»
«Печать изо дня в день писала всё о новых и новых фактах вредительства, диверсий, шпионажа…»
«…По меньшей мере 20 000 политработников были арестованы или погибли…»
«Потери среди армейских коммунистов составляли…около 125 тысяч.»
«Во флоте бушевал тот же шторм, что и в армии. Из восьми человек, носивших к началу террора высшее флотское звание флагмана 1-го ранга, не выжил ни один.»
«Вместе с руководителями флота погибло большое количество их подчинённых.»
«27–29 июля 1938 года произошло следующее крупное избиение военных руководителей… Операция была столь же широкой, как и в июне 1937 года… Она была, по-видимому, связана также с ликвидацией ряда крупных партийных деятелей, развернувшейся в эти же дни.»
«…Очевидно, что Сталин, если и избавился от какой-то опасности, угрожавшей его власти, то в то же время причинил громадный ущерб обороноспособности страны.» [Результатом чего были, без всяких сомнений, гораздо большие потери в ходе войны. – Авт.]
«Ленинградская партийная организация понесла особенно большие потери… В течение четырёх лет в Ленинграде шла непрерывная волна репрессий по отношению к честным, ничем себя не запятнавшим людям. Часто выдвижение на ответственную работу было равносильно шагу на край пропасти. Многие люди были уничтожены без суда и следствия по лживым, наскоро сфабрикованным обвинениям. Репрессиям подвергались не только сами работники, но и их семьи, даже абсолютно безвинные дети, жизнь которых была надломлена, таким образом, в самом начале… Репрессии… были совершены или по прямым указаниям Сталина, или с его ведома и одобрения.»
«На деле, однако, первые волны террора ударили по беспартийным и по массе низовых работников.»
«Террор в Ленинграде уже и до 1937 года был жесточайшим даже по советским меркам. Но в последующий период, когда террор охватил всё политическое и хозяйственное руководство, он стал страшнее, чем почти во всех других местах страны. Это означало почти стопроцентное уничтожение руководящих кадров, тогда как в других районах цифра колебалась между восьмьюдесятью и девяноста процентами.»
«Были арестованы все семеро членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), работавшие в Ленинграде… Исчезло большинство членов бюро обкома и «сотни активнейших партийных и советских работников»… Террор ударил также по военной верхушке Ленинграда… Жертвами террора пали также ведущие хозяйственники.»
«Материалы следствия, проведённого в то время, показывают, что почти во всех краях, областях и республиках будто бы существовали шпионско-террористические и диверсионно-саботажные организации и центры правых и троцкистов и что во главе таких организаций, как правило, стояли первые секретари областных, краевых и республиканских партийных комитетов.»
«В те годы за решётку попадали даже представители нового поколения сталинских карьеристов – людей, вполне приспособившихся к новой системе.»
«Во многих случаях только четвёртый или пятый преемник выживал на своём посту до конца террора.»
«Когда следователь попытался вынудить у Мдивани признания, он… ответил так: «Вы меня уверяете, что Сталин обещал сохранить жизнь старым большевикам! Я знаю Сталина 30 лет. Сталин не успокоится, пока всех нас не перережет, начиная со своего непризнанного ребёнка и кончая своей слепой прабабушкой!»
«Наиболее вероятно, что было принято общее решение о разгроме старого состава компартии в национальных республиках… По тщательно разработанным предварительным планам люди, присланные из Москвы, хладнокровно уничтожали имевшуюся в республике партию, создавая вместо неё из рядов работников и новичков особый набор энтузиастов, представлявший собой уже не партию, а некую новую организацию террористов и доносчиков. Необходимо подчеркнуть именно размах операции, полноту уничтожения всей партийной иерархии. В центре, в Москве, Сталин уже создал свои кадры и протащил их на высокие посты. В ближайшие месяцы в Москве тоже предстояли грандиозные опустошения… Инструментами власти Сталина были вновь назначенные более молодые работники. В республиках же «чёрный ураган» вырвал с корнем всех старых «партийно-сознательных сталинцев – ветеранов, представлявших некую непрерывную линию руководства и связь с подпольной дореволюционной партией, с революционерами 1917 года и участниками гражданской войны. Это была ешё одна революция – не столь заметная, но настолько же полная, насколько и предшествовавшие ей другие коренные изменения в стране.
…Если до тех пор самым полновластным человеком в национальной республике был первый секретарь ЦК, то теперь таким лицом стал Нарком внутренних дел… В этот момент именно НКВД – сам по себе тоже всё время «прочищаемый» террором – был прямым исполнителем воли Центра и проводил в жизнь все главные задания.»
Примечание автора записок к выделенному в конце тексту:
Этим красноречивым отрывком (хотя не менее характерно и всё остальное содержание) описаны существо и ужасные последствия сталинизма. По сути дела, как следует из этого текста, Сталин, преследуя свою эгоистическую цель сохранения единоличной безграничной власти, физически уничтожил всю руководящую верхушку по всей стране, – людей, во всех отношениях наиболее достойных, – и заменил их другими, совершенно далёкими от высоких общечеловеческих идеалов, и менее компетентными, и вступавшими в партию только из чисто карьеристских соображений, в чём я потом лично убедился в период своей работы. Да что я здесь буду пытаться что-то пояснять и добавлять, если из вышесказанного всем и так всё должно быть яснее ясного?! Могу только сказать, что путём такой чудовищной подмены вместо искомого общества с максимально равными правами и условиями жизни была создана чудовищная пирамида, на верху которой – Сталин, а далее, подпирая его, вниз и вширь, такие же по своей бесчеловеческой сущности, как и он, опирающиеся на следующий, более низкий, слой, лицемеры, притворявшиеся строителями коммунизма, т. е. ведшие игру по правилам, предписанным их «вождём и учителем». Только такая пирамида и позволила одному человеку, прикинувшемуся борцом за счастье народа и умело скрывавшему свою истинную цель, опереться на других, по своей сути таких же, как он, и так же притворявшихся, каждый на своём месте и на своём уровне, чтобы сметать всех и вся на своём пути. Вот и получилось то, о чём мы теперь с прискорбием рассуждаем.
[Уже после прочитанного оглянемся на прошлое в ХХ веке. Началось, как мы отметили, с «Ходынки». Потом – революция, после которой оказалось уничтоженным немыслимое, которое не представлял Ленин, количество её противников, ну, а потом – это, описанное и здесь, совершенно немыслимое, невероятное по масштабам, уже не нужное делу революции, совершённое по инициативе Сталина, уничтожение своих же, и сторонников коммунизма, и партийной верхушки, и лучшей части армии, и многих других, – цвета нации, миллионов соотечественников!!! Непостижимо, но факт! И как такое можно оправдывать?! Прав Э. Радзинский: "Великий, но каков злодей!" – Авт.]
Продолжим чтение Конквеста.
«…В целом Сталин исключительно прочно держал весь процесс в своих руках…»
«Только за период 1937–38 годов Ежов послал 383 списка, содержащих тысячи имён тех лиц, приговоры которым «заготавливались заранее», но требовали личного его утверждения… Сталин получал такие списки чаще, чем через день. Число лиц в каждом списке в точности неизвестно… Советский историк Рой Медведев утверждает, что эти списки охватывали около 40 000 имён… Мы можем себе представить, как Сталин, приходя в кабинет, находил почти каждый день в секретной папке список из сотни, а то и больше имён осуждённых на смерть; как он просматривал эти списки и утверждал их в порядке, так сказать, нормальной кремлёвской работы… Случалось, что руководящие работники награждались орденами «за неделю до ареста».
«…Даже сталинцев старой закалки стали арестовывать – особенно (но не только) если они выказывали признаки сопротивления террору.»
«В последующие месяцы Сталин добился возможности натравливать органы безопасности на любых своих противников… На июньском пленуме 1937 года, по имеющимся сведениям, его речь отличалась беспощадностью. В частности, Сталин требовал более сурового обращения с заключёнными.»
«Он имел целью уничтожить старый ЦК и тысячи партийных работников, стоящих на одну ступень ниже.
Теперь, начиная с мая 1937 года, под арест пошёл цвет политической машины, которую Сталин взращивал долгие годы.»
«В самом аппарате ЦК был полностью обновлён отдел руководящих партийных органов…»
«Партийные и правительственные учреждения окутала атмосфера ужаса. Народных комиссаров арестовывали по дороге на работу по утрам. Каждый день исчезал кто-нибудь ещё из членов ЦК или заместителей наркомов или других крупных сотрудников.»
«…Психологически ожидание ареста было более изматывающим и разрушительным для человека, чем сам арест и последующие допросы. Ожиданием человека доводили до такого состояния, что потом при допросах от него легко удавалось получить что угодно.»
«С самого начала террора Сталин направлял всеобщую ненависть на тех, кто на каждом предыдущем этапе был его орудием, чтобы уничтожить их, когда они сделают своё дело. Если так, то до известной степени это шло успешно. За террором в памяти народной осталось прозвище «ежовщина»…»
«Партия в том виде, как она существовала всего год назад, была разгромлена. Ветераны первого периода сталинского правления, от секретарей обкомов до народных комиссаров, пали жертвами Ежова. Однако это был ещё не конец шторма. Охваченных ужасом людей ждали новые жестокие удары.»
3.3. Выдержки из второго тома книги Р. Конквеста, в основном освещающие разные стороны большого сталинского террора
[Можно только удивляться, насколько иностранцы, абсолютно далёкие от всего этого, сумели точно понять и сформулировать точёными фразами всё существо этого сталинского террора! И конечно, тогда столько было написано, что толковый иностранец мог всё это и сам переварить, и изложить для других. – Авт,]
«… На каждого пострадавшего члена партии приходилось 8–10 брошенных за решётку простых граждан.»
«… Не хватает воображения, чтобы понять, что во главе великого государства могут стоять люди, которых в нормальных условиях сочли бы преступниками. Также трудно проникнуться чувствами советского гражданина, которому пришлось жить при Большом терроре.»
«Россия переживала террор и раньше. Ленин заявлял об этом открыто, считая террор орудием политики… Но тогда обстоятельства были другими… Но они были редко частью большой, спланированной и «спущенной сверху» операции.»
«Сталин, с другой стороны, полностью подчинил себе страну в период относительного спокойствия… Новый цикл террора был начат Сталиным намеренно и хладнокровно. Сначала партия пошла войной на крестьянство. После выполнения этой сталинской операции положение начало снова стабилизироваться, и тогда, в середине 30-х годов, на беззащитное население, с тем же хладнокровием, были обрушены новые страдания. Хладнокровие сопровождалось другой, специфически сталинской чертой террора: абсолютной лживостью выдвинутых причин и обвинений.»
«Говоря о жизни советских людей в 1936–38 годах, очень трудно передать этот бесконечный, еженощный, бросающий в пот страх, страх в ожидании того, что арест наступит ещё до рассвета. Сравнение с войной вполне правомерно.» [Это я вам и описал во второй повести о нас. – Авт.]
[Могу сказать по собственному опыту, что, с другой стороны, в силу природной черты людей надеяться, что беда, даже в войну, как-нибудь минет их самих, и, хотя, даже без видимых причин, люди боятся, как бы чего не вышло, в то же время даже в условиях полной безнадёжности они продолжают верить, что как-нибудь обойдётся, надеются, что «Бог поможет». Вот поэтому и присутствовали одновременно два эти чувства, позволявшие людям находить возможность выживать даже в самых невероятных условиях. И ещё надо особо отметить, что ведь весь этот жесточайший террор проходил при одновременном процессе ярких успехов народа в различных областях, начиная с самых рядовых и заканчивая всевозможными новыми и новыми достижениями, как например, полярные экспедиции, перелёты авиации, различные научные достижения… Всё это расписывалось ярчайшими красками на страницах печати, в которой традиционно плохое писали только о других странах. Все эти захватывающие новости затмевали от населения то, что творилось во власти, которой, что бы она ни творила, слепо доверяли, где-то к тому же рассматривая, что что бы ни творили, «Сталин всё видит, и если не сразу, так потом во всём разберётся и накажет виновных». Ну, а что он сам и мог быть главным виновником и инициатором каких-либо преступлений по отношению к советским людям… такая мысль была так же невозможна, как приписывание Богу дьявольских деяний. Вот так мы и жили. А теперь прозрели, да узнали и осознали ещё далеко не всё и не в должной степени. – Авт. ] [И ещё, позже. Всё это настолько непостижимо, что не хочется верить, а если поверить, то не хочется, чтобы это так или иначе пятнало страну, ибо так может выглядеть, что "кобель с большим чёрным пятном уже не может выглядеть чистым". – Авт.]
[В подтверждение этой мысли опять привожу чудовищное наблюдение толпы в газовой камере. Даже там, в закрытой камере, в которой были обречены абсолютно все, видя стелющийся по низу газ, люди подминали одни других, а сами карабкались вверх, в результате чего в камерах каждый раз была одна и та же картина: пирамида из человеческих тел. Кстати сказать, пирамида власти при Сталине напоминала эту, вышеописанную, пирамиду, в которой в центре наверху оказался Сталин. Именно такая символическая картина, по замыслу автора символизирующая репрессии при сталинизме, сначала была представлена на одной из иллюстраций и на обложке книги.]
[Перечитывая книгу перед изданием, годы спустя, уже забыв это сопоставление сверх ужасного, я и хотел написать о газовых камерах. А оказалось, уже написал.
Да, ужасно! Непостижимо! И в камерах – открытый факт. А здесь – коварное предательство своего народа, кровавее не придумаешь, да так ловко, что ничего и не подозревали, ещё и восхваляли!
И если Сталину приписывали болезнь – паранойю, то и я в финале (См. в конце) сам прихожу к выводу, что психически нормальный человек такое величайшее, трагичнейшее, преступление совершить не мог. Одна его многочисленная охрана тому верное доказательство!]
[Ещё характерным примером могло бы послужить падение на землю воздушного шара, с той лишь поправкой, что шар вовсе и не падал, а его капитан (Сталин) так всё преподнёс летевшим с ними вместе, что стали выкидывать беззащитных… – Авт.]
«Разрушение семейных связей было осознанной целью Сталина.»
«Любой человек, который слышал неосторожно сказанное слово и не сообщил об этом, мог поплатиться сам.»
[Так, именно за это, в блокадном Ленинграде, сначала зверски пытали, а потом расстреляли, а скорее – просто замучили до смерти, дядю автора повестей в 1-м томе этой книги, совершенно далёкого от политики, – за то, что он слышал анекдот о Сталине, а того, кто этот анекдот рассказал, так и не выдал. – Авт. ] [А могло быть, что всё это про него кто-то выдумал, чтобы его убрать, как тогда и делали. Верный способ убрать! Если такого вообще не было, вот и мучили до смерти.]