От репрессий к свету. Том 2
Шрифт:
[Настолько было сильно воздействие внушения, что "цель – сверхблагородная", что для её достижения ничего не жалко, и – что она реально достижима, что мы тогда, читая это обращение патриарха, веря во всё, исходившее от коммунистов, ститали, что сами эти обличения патриарха и т. п. и есть – заблуждение и достойны осуждения. Вот так всё это было завёрнуто!]
«Почему ни один из членов Политбюро, – тех, кто подписывал со Сталиным приказы об арестах и казнях граждан России, – не пустил себе пулю в лоб, когда на XXII съезде партии Хрущёв объявил их преступниками перед своим народом? В своём выступлении на съезде тогдашний председатель КГБ Шелепин, документально нарисовав ужасающие картины массового террора и назвав имена душегубов: Генерального секретаря ЦК партии, генералиссимуса Советского Союза И. В. Сталина и членов Политбюро Молотова, Кагановича, Маленкова, Ворошилова, –
[Считаю, что объяснение только одно: все выполняли волю, общую идею и конкретные указания, смертельно боясь за себя и своих близких, которые исходили только от одного Сталина. – Авт. ] [Можно себе представить, как ликовал творец всего этого террора!] [И всё это было настолько невероятно, что, очевидно, люди даже не могли себе представить, что подобное можно было выдумать, и представить, что подобному могла быть причина, и что кто-нибудь мог бы на такое решиться без реально важных мотивов, именно – в пользу народу!]
[Можно только добавить, что народы России настолько пострадали, натерпелись всего плохого, что им уже не хочется в этом копаться, что-то ещё выяснять, кого-то осуждать. Да и опять возможны ошибки.]
«…Ведь при однопартийной системе если человека начинают бить, то добьют обязательно, большинством. Обратиться за помощью не к кому – нет оппозиции правящей партии. В лучшем случае, кто-то из порядочных людей уйдёт в сторону, не участвуя в избиении, но не пойдёт защищать. А куда идти? К кому? Печать вся в руках партии, народ – стадо должен знать только то, что велит ему партия. Идти защищать единолично – всё останется за плотными дверями кабинетов. Выйти с плакатом на площадь – арестуют через минуту. Кричать на собрании – заткнут глотку организованным большинством.» [Какая ясная голова у Вишневской! Как она глубоко всё понимала!]
«Откуда у нас в России эта неслыханная, садистская сладость от унижения человека? Думаю, что от тех процессов 30-х годов, когда вожди революции, чтобы спасти свою жизнь, падали на колени, прося прощения, возводили ложные обвинения на себя и своих друзей, как доисторические чудовища пожирая друг друга. Те, кто уцелел в той мясорубке, действовали в дальнейшем теми же методами. Это стало называться «партийной дисциплиной и партийной самокритикой.»
[Как видно, идейная подоплёка и единопартийность были бы хороши для людей идеальных. А для проходимцев всех мастей они были идеальным прикрытием для осуществления своих корыстных замыслов, вплоть до уничтожения нежелательных. И чем выше был пост, тем это было проще, а масштабы были тем больше. – Авт.]
[Короче говоря, условия, сложившиеся в результате революции, были удобны для проявления отрицательных сторон людей. В результате и сложилась та обстановка, которая привела к террору, к репрессиям.
Провозгласили равенство и братство. А правящая верхушка была далека от равенства с народными массами. И в борьбе за равенство и братство докатились до того, что самое дорогое у человека, его жизнь, отбирали самым преступным образом и совершенно безнаказанно, настолько, что даже когда доказано, что пострадавший пострадал ни за что, виновные в этом не только не наказаны, но ещё и возвеличиваются! И всё это настолько ненормально, что навести должный порядок архитрудно!]
«…Ведь в советской стране нет «людоеда-частника», нет меценатов, и если государственные организации не покупают новых сочинений и правительство запрещает исполнять ранее написанные… то выход у тебя один – умереть с голоду.»
«В годы сталинского правления и террора почти в каждой семье, в каждой коммунальной квартире был свой зэк, и часто не один. Арестованные миллионы людей были не бандиты, не воры, а цвет и мозг нации (правда, Ленин в своё время писал Горькому – да простит меня читатель за цитату: «Интеллигенция это не мозг нации, а г… «– Полное собрание сочинений, 5-е изд., т.51, стр. 48).»
"И ещё там же, об особенностях и последствиях того режима, и не могу не привести достаточно полно эти обличительные строки, которые, несмотря на их правдивость и силу, тоже остались как бы незамеченными, как-будто так и надо:
«После ГУЛАГа и запела интеллигенция блатные песни. Те, кто выжил в советских концлагерях, отсидев сроки от 10 до 25 лет, вернувшись домой, хотели они того или нет, принесли воровской жаргон тюрем в свои семьи, в своё сословие, и он расцвёл пышным цветом… Оголтелая атеистическая пропаганда и более полувека запрещённая, подцензурная литература привели к внутренней зажатости и духовному оскудению народа, что повлекло за собой обнищание русского языка, и человеку уже часто не хватает слов для выражения своих мыслей. Тогда он сдабривает свою речь блатным жаргоном, пересыпает отборным матом, и этот советский русский язык понимают все. Им щеголяют студенты, учёные, знаменитые артисты, потому-то естественным оказалось появление в 60-х годах Владимира Высоцкого с его песнями и блатным истерическим порывом. Талантливый человек, сам алкоголик, он сразу стал идолом народа, потонувшего в дремучем пьянстве, одичавшего в бездуховности… Но что же должен был пережить народ, через какие моральные ломки пройти, чтобы вот эти блатные истерические вскрики уркагана находили такой массовый отклик во всех слоях советского общества!»
«Но в том-то и дело, что в этой стране ты не можешь быть просто человеком со своим мировоззрением, жить по законам твоего Бога. Нет, ты обязан изгнать Его из твоей души, а в образовавшуюся пустоту вселить, как в коммунальную квартиру, Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина со всей их галиматьёй и превратить её в свою религию. Иначе, как сказал вечно живой Ильич: «Кто не с нами, тот против нас.»»
[Воистину, хотел бы сказать более метко, более правильно, более всеобъёмнее, но уже всё сказала Вишневская! Да, воистину, такого времени, с такими высокими идеалами и в то же время – настолько преступного, если бы его действительно не было, было бы не выдумать, не вообразить! И если бы такого действительно не было, со всеми описанными красками, то не могло бы быть и этих строк! И как хорошо, что об этом написано очевидцем и участником! Но где же их правовая оценка?!]
[Перечитывая, думаю: и до чего же несправедливо, что этот народ, столько выстрадавший, принёсший столько жертв, лишенный самого цвета нации во многих кровопролитнейших боях, да ещё и с помощью некоторых из него выходцев, поливают грязью, немыслимо обвиняют в надуманных грехах! И можно только поражаться его стойкости, живучести, непотопляемости. ] [И конечно же, читая об этих невероятных и таких массовых ужасах, можно подумать, что в стране больше не могло остаться сколько-нибудь порядочных людей.]
«…Творческий героизм Дмитрия Шостаковича и его человеческий облик будут вечным разоблачением самой лживой, низменной, циничной коммунистической идеологии, ползущей по всей планете как метастазы раковой опухоли и уничтожающей на своём пути все духовные ценности народов.»
[Вспоминаю, что в то время, официального осуждения Шостаковича, после исполнения его произведения в Ленинградской Филармонии, дирижёр Мравинский поднял над головой его партитуру, при бурных аплодисментах в зале.]
Здесь пропущен мною красочный рассказ Г. Вишневской о нищенском существовании простых людей СССР. А затем показано, сколь далеко было в СССР от равенства, за которое на словах боролись большевики:
«Самые большие и лучшие здания заняты партийными учреждениями: областной комитет партии, городской комитет партии, районные комитеты партии… Да сколько же их по всей необъятной России? И сколько же вас, дармоедов, осело во всех этих комитетах? Везде одни и те же лозунги, славящие коммунистическую партию и правительство за счастливую жизнь народа. А со стен домов глядят на всё это «великолепие» портреты вождей – их тупые рыла преследуют советского человека от рождения и до самой смерти.
Да, если до революции в России был один царь, отвечающий перед богом за свой народ, то теперь свой партийный царь и его бесчисленные царедворцы есть в каждом городе Страны Советов. Не верят они ни в Бога, ни в Маркса, ни в черта и дьявола, а только в свою ненасытную утробу и пользуются теми же привилегиями, что и вожди в Кремле, – порядок есть порядок, и охраняется здесь он строго.
Однажды сумев создать для себя эту райскую систему, они не остановятся ни перед чем, чтоб сохранить и удержать её. Кому же охота добровольно отдать всю эту райскую жизнь, лишиться сладостной власти, этого единственного источника их материального благополучия, лишиться возможности самолично казнить и миловать? Будучи в основном, по своим данным, бесцветным середняком общества, где ещё они получат такие блага и привилегии, при каком ином режиме?»
[Опять же добавляю. Блокада и репрессии, о которых – речь в этой книге, особенно подчекнули эти характерные черты советского общества.
Взять хотя бы два примера из нашей тогдашней жизни!
Первый – жизнь семьи моего дяди и нашей семьи, в соседних комнатах. Мы голодали настолько, что отец потерял все, до того крепкие, зубы. А дядя и его семья как были в теле, а его жена – толстой, так и остались, пока его не расстреляли ни за что. А был он начальником колбасного цеха, снабжал верхушку властей города, и, видно, много видел у них, почему его и убрали…