От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах

Марчуков Андрей Владиславович

Таким образом, наша политработа была подчинена боевой работе.

Формы политической работы были самые причудливые. Приходилось вести и чисто разъяснительную агитационную работу буквально у самолёта. Партийное собрание полка проводили только в Люберцах, а назавтра мы уже выехали на фронт. На фронте эта работа расползлась

буквально по каждому коммунисту, так как собрания в эскадрилье уже собирать было нельзя. Мы могли собрать собрание только по исключительно неотложным делам. А вообще, мы просто расстанавливали коммунистов по разным местам. Если самолёты стоят близко, то мы прикрепляем туда одного человека к нескольким самолётам, а если самолёты стоят далеко, то мы прикрепляем человека к каждому самолёту. Но было такое время, когда дней по 10 люди не бывали в землянках, всё время проводили на аэродроме. Иногда с каждым человеком приходилось проводить индивидуально работу. Совещания шли среди руководящего состава, а с техническим работа шла непосредственно на месте.

Что касается воспитания людей, то, например, Орехова в [19]41 году ругали за трусость. Он был комсомольцем, и мы его прорабатывали на комсомольском бюро. Но у человека не было уверенности ни в своих силах, ни в машине. Ругали его и тогда, когда он стал кандидатом партии, так как он тоже проявлял трусость. И поручили Корзникову возить его за собой, т. е. ходить с ним в паре и учить. В результате Корзников вытащил его в один бой, дал ему возможность сбить самолёт, и с тех пор Орехов начал прекрасно работать. Он работает очень спокойно и ровно, как Юлий Цезарь* – пришёл, увидел, победил. Он сбил 13 самолётов.

Баклан – замечательный боец, но в жизни – хулиган. Коли я герой, то всё разрешается. А когда выпьет, то совсем был дрянь человек. Но зимой мы его не узнали. Это его Холодов перевоспитал. Нужно сказать, что разные бывают командиры. Другой командир эскадрильи летает, а всем делом ведает инженер или комиссар эскадрильи. А Холодов вмешивается во все детали, он не терпел беспорядка, входил во все мелочи, сам входил, чувствовалась везде его рука, твёрдая рука командира эскадрильи. А кроме того, для лётчиков очень важен и личный пример командира. Баклан пришёл к Холодову помощником – оба Герои Советского Союза, оба капитаны, они равны. Но я предупредил Холодова:

– Ты смотри, если хочешь, чтобы он воевал, то ты его должен с первого раза взять в руки, а иначе потом с ним не справишься.

– Справлюсь.

Баклан долго не летал, у него был большой перерыв, и поэтому были некоторые недостатки. Холодов ему говорит: «Что ты летаешь, как сосиска. Если будешь так летать, то я не потерплю тебя в своей эскадрилье». Баклан опешил, так как с ним никогда никто так не говорил. Но он всё же ничего не сказал. Полетели они в первый раз на фронт. Баклан вёл себя не так, как хотел Холодов. Он ему сказал: «Делай, как я сказал, делай так, чтобы люди были живы, а немцы валились, а не то выгоню из эскадрильи». Нужно сказать, что Холодов никогда ни с кем так не разговаривал, но он подошёл здесь к Баклану так с умыслом, так как Баклан не был особенно авторитетным человеком, и его просто расхваливали. И так, мало-помалу, Баклан стал замечательным человеком.

Был у нас ЛЕПИН*. Он работал старшим инспектором ВВС Красной Армии в штурмовой авиации, но сам он – истребитель. Хода ему там не давали, так как он сидел на канцелярской работе. Наконец, он выпросился оттуда и попал в нашу эскадрилью, к Холодову. Он полетал и стал первоклассным бойцом. Он сам говорил – наконец-то я стал человеком, а то сидел в канцелярии, там закиснуть можно. Правда, он потом погиб.

Конец ознакомительного фрагмента.