От шнурков до сердечка (сборник)
Шрифт:
– И я бы не улыбался, – поддержал приятеля Столб-с-Правой-Стороны-Дороги.
Столбы всегда поддерживают друг друга, этим и сильны.
– Я даже считаю, – сказал ещё Столб-с-Левой-Стороны-Дороги, – что в таком положении, как у него, следует опустить глаза и страшно смутиться. Я бы, между прочим, так и поступил.
– И я, – опять поддержал его Столб-с-Правой-Стороны-Дороги. – Каждый должен представлять себе хотя бы приблизительно, где ему можно находиться, а где нет. Что же касается некоторых жёлтых цветов… – тут он очень строго посмотрел на Одуванчика, хотя, в общем-то, и без того было понятно, о ком шла речь, – так вот… что касается некоторых жёлтых цветов, то они позволяют себе произрастать… гм… мягко говоря,
– Отнюдь не на лугах! – с удовольствием повторил Столб-с-Левой-Стороны-Дороги.
Они подождали ответа, как два соловья – лета, но Одуванчик и не подумал отвечать: он не понимал языка столбов – одуванчики и вообще-то языка столбов не понимают. Сомневаюсь, кстати, что столбы, со своей стороны, понимают язык одуванчиков. Но так или иначе, а Одуванчик и не думал отвечать, потому что в данный момент думал он совсем о другом: немножко о небе, которое сверху, немножко о земле, которая снизу, и немножко о себе, который посерединке.
– …в то время как, – заключил Столб-с-Правой-Стороны-Дороги, – совершенно очевидно, что крыша жилого помещения отнюдь не место для произрастания цветов.
– Тут и говорить нечего! – от всей души согласился Столб-с-Левой-Стороны-Дороги, но говорить, тем не менее, продолжал: – Произрастать на крыше жилого помещения – это непорядок. Если каждый станет произрастать, где захочет, начнётся путаница. Произрастать следует не там, где нравится, а там, где положено.
Столбы ещё несколько дней поговорили на эту тему и, наконец, опять примолкли: не последует ли, дескать, какой-нибудь ответ? Однако никакого ответа не последовало – Одуванчик и глазом не моргнул. А зачем ему моргать, когда всё, вроде бы, хорошо: немного неба сверху, немного земли снизу – и ты посерединке… правда, уже поседевший, но что ж за беда! Все мы когда-нибудь седеем…
– Нет, поразительно всё-таки глухи к разумным доводам некоторые Одуванчики! – не дождавшись ответа, опять завёл свою пластинку Столб-с-Левой-Стороны-Дороги.
– Особенно этот Одуванчик! – совсем уж прямо обозначил ситуацию Столб-с-Правой-Стороны-Дороги. – Ему бы прислушаться к тому, что другие говорят, и давно уже слезть на землю, занять подобающее положение – так нет же!
– Есть ещё среди нас существа не от мира сего. Хоть кол им на голове теши!
Это уж они зря: кол на голове Одуванчика тесать было нельзя – тем более теперь, когда голова его совсем облысела. Ветер трепал на ней последнюю пушинку, но вот и она полетела по воздуху… Куда занесёт её судьба, где пустит корни эта пушинка – на лугу, на крыше старого дома, на другой планете?..
Впрочем, столбам до этого дела не было: они настолько вжились в образы блюстителей порядка, что совсем уже не смотрели в сторону Одуванчика. Да и зачем? Для того чтобы осуждать кого-то, вовсе не обязательно его видеть!
– Пора бы нам с Вами, – доверительно обратился Столб-с-Правой-Стороны-Дороги к Столбу-с-Левой-Стороны-Дороги, – как-нибудь вмешаться в это безобразие. Быть не может, чтобы на Одуванчика не нашлось управы! – и Столб-с-Правой-Стороны-Дороги с надеждой огляделся вокруг.
– Управа на каждого найдётся! – заверил его Столб-с-Левой-Стороны-Дороги и тоже огляделся вокруг.
А вокруг давно уже лежал снег. Снегом засыпало и наш старый дом – только весёлая красная труба пыхтела на поверхности, потому что изнутри старый дом отапливался дровами. Но что столбам – снег!.. Столбы ведь они столбы и есть: им в любое время года одинаково, вот они смены времен года и не замечают. Однако Милиционера, перелезающего через высокий сугроб, заметили – и изо всех сил замахали своими фонарями.
– Что-нибудь случилось? – встревожился тот, подходя к столбам.
– Случилось, случилось! – в один голос крикнули столбы. – Вот этот Одуванчик вместо того, чтобы вырасти на лугу, как положено, взял и вырос на крыше старого дома! Вы должны наказать его за это!
Милиционер удивлённо огляделся по сторонам: повсюду лежал снег.
– Я не вижу ни одуванчика, ни дома – о чём вы? – спросил он у возмущённых столбов.
И возмущённые столбы только теперь взглянули туда, где когда-то рос Одуванчик. Весёлая красная труба вовсю пыхтела над высоким сугробом.
– Но Одуванчик был здесь! – взревел Столб-с-Левой-Стороны-Дороги. – И даже если сейчас никакого Одуванчика не видно, всё равно следует наказать его – хотя бы задним числом! Пусть другим неповадно будет!
– Вынесите приговор! – потребовал Столб-с-Правой-Стороны-Дороги.
– Срок давности истёк! – почему-то очень сердито сказал Милиционер, а потом с грустной улыбкой добавил: – Некого уже наказывать.
И, отдав честь, Милиционер зашагал дальше, а столбы… Столбы так и продолжали возмущаться неслыханной дерзостью того, кого давно уже не было на свете.
Кривая короткая улочка
– Если не можешь быть проспектом, лучше не будь вовсе! – сказал Широкий-Проспект-с-Красивым-Названием.
А Кривая Короткая Улочка и сама понимала, что быть проспектом – да ещё Широким-Проспектом-с-Красивым-Названием – сущее удовольствие! Простираешься себе на целый километр вперёд – и в ус не дуешь… И едут по тебе, ничего не опасаясь, машины, и топают по тебе беспечные прохожие, и продают на тебе разные разности… да, ещё и деревья на тебе стоят по бокам – стройные и высокие. Это, конечно, совсем не то, что быть Кривой Короткой Улочкой: тут-то, конечно, никаких машин, потому как движение чуть ли не под страхом смертной казни запрещено, а уж если всё-таки заехал кто, ни за что не развернётся… так и застрянет навсегда. Прохожих тоже никаких – только жители, а жители и прохожие – совсем разные вещи. Прохожие – они ходят, и ходят, и ходят… а жители – только живут, да и всё. Значит, если живут на Кривой Короткой Улочке, то и ходят по ней. А если не живут, то и не ходят: их тогда на Кривую Короткую Улочку и калачом не заманишь. Что касается деревьев… деревьев-то много, да бестолковые какие-то все: растут где попало и как попало. В основном, в маленьких садиках возле домов – и из садиков на улицу их не пускают.
Словом, это сплошное несчастье – быть Короткой Кривой Улочкой. Только что ж теперь делать!..
Между прочим, те, кто жил на этой улочке, даже стеснялись свой адрес знакомым дать: не очень-то оно приятно – признаваться, что живёшь на Кривой Короткой Улочке. Другое дело – на Широком-Проспекте-с-Красивым-Названием… да ещё в доме, который издалека видно. Тут уж можно громко произносить свой адрес – и лениво так добавлять: знаете такой двадцатипятиэтажный дом в самой середине… там ещё Национальный Банк внизу находится? Вот это адрес так адрес! А с Кривой Короткой Улочкой замучаешься объяснять: это, дескать, такая маленькая улочка в Северо-Восточном округе, добираться на двух автобусах с пересадкой на третий… где-то между большими улицами, которые ведут на проспект… а дом – дом на самом краю находится, на левой стороне, приблизительно метрах в ста от начала улочки… какой улочки? – Да Кривой Короткой Улочки, какой же ещё…