От судьбы не уйдешь
Шрифт:
– Вы пишете что-то сейчас?
– Что? Нет, не пишу.
– Вы можете начать работать и я гарантирую вам успех. Это будет сенсация – потерянная художница нашлась и создала новую выставку….
– Вы размечтались, - рассмеялась Мелисса. – Думаю ,что не смогу больше писать. Тогда… меня переполняли чувства… это был выплеск всего, что было в душе….
– А что же сейчас? Вы ведь такая молодая.
– Нет ничего, все словно… не хочу говорить умерло, но замерло…. Не знаю что еще могло ыб вызвать такие эмоции в моей жизни. Это все в прошлом.
– Нет, не говорите так. Ваши работы нужны. Они нравятся людям, вдохновляют их. Вы не можете
Его горячие слова были приятны Мелиссе, даже что-то всколыхнули в ее душе. Кому-то была не безразлична ее судьба. Может она действительно когда-то выбрала не тот путь? Может на другом поприще она сможет стать счастливей?
– Теперь я точно не потеряю вас. Сейчас у меня встреча, да и вам надо пойти домой и переодеться в сухое, а то чего доброго простынете. Но я возьму с вас обещание не пропадать больше, договорились?
– Договорились, - рассмеялась девушка.
Щепетильный мистер Норвелл все же проводил Мелли до самого дома, взял ее телефон и сообщил название банка, в котором лежали ее несметные богатства. Уже почти войдя в дверь, Мелисса все же обернулась и спросила:
– Мистер Норвелл, а сколько же там денег?
– Думаю что-то около миллиона.
Его щеки раскраснелись как у молодого человека, а в удивлении распахнутые глаза этой удивительной девушки доставили несказанное удовольствие.
Спустя пару дней Джордж Норвелл снял для Мелиссы прекрасную студию, закупил все необходимое, холсты, краски и привез ее туда. Он был внимательным и заботливым, Мелисса восхищала его своим талантом и загадочностью. Понять эту девушку он не мог, она была непостижима. Джордж прожил долгую жизнь и сколотил состояние, он знал многих высокопоставленных лиц, его понимание людской натуры во многом помогала в жизни и бизнесе. Все люди попадали для него под некие стереотипы, созданные им самим и встречаясь с новым человеком он без труда определял нового знакомого под один из них. Но Мелисса была странной. Вытягивая понемногу историю ее жизни, Джордж не мог понять ничего. Он заподозрил ее в притворстве (как и многие до него), но при более близком знакомстве отбросил свои подозрения в сторону. Какая-то детская наивность непонятным образом сочетала в себе зрелые суждения и мировоззрение. Как такое могло быть в одном совсем еще юном по его меркам существе он не знал.
Мелисса не бросилась тратить деньги и даже не пошла в банк, она была как инопланетянин не знающий куда пойти на чужой планете. Джорджу так хотелось помочь ей найти себя, свой путь и утешить ее. Он поймал себя на том, что не так уж и по отечески смотрит на Мелиссу, хотя разница в возрасте была не малой. Он знал, что Мелисса воспитанница приюта и ему было известно, что такие девушки подсознательно всегда ищут отца в своих отношениях с мужчинами. Возможно, у него все есть шанс? Джордж Норвелл не терял надежды, хотя не проявлял пока никаких настойчивых жестов. Пока что надо вывести ее из состояния прострации в котором она пребывала по непонятной для него причине, заставить работать и отвлечься от грустных мыслей терзающих ее.
Девушка была тронута его заботой, но заставить себя писать не могла. Она ходила по студии, перебирала, кисти, смешивала в мыслях краски. Но порыва воплотить что-то на холсте не было. Она словно утратила всю живость ума, воображение угасло, краски потускнели. Всплывали в голове унылые серые образы, но и только. Мелли грустно ходила по студии, а потом вызвала такси и попросила отвезти ее на плотину.
Дождь лил не преставая, и она, должно быть, бурлила и переполнялась. Воду в плотине спускали понемногу, и зрелище это было потрясающим. Во всяком случае, для Мелли.
Она и не ведала, что механизм спуска воды был неисправен. Вода вот-вот грозила прорваться, смывая все на своем пути. Вот это было бы поистине потрясающее зрелище, если бы кто-то смог его увидеть.
8. В ожидании решения
Адель Винтер вот уже два дня не давала Аресу покоя. Он имел неосторожность проявить слабость при ней и попросил ее остаться с ним. Она терпеть не могла его холостяцкую обитель, н ов в тот вечер была на седьмом небе. Теперь Арес не мог отделать от нее, она порхала по его комнате, не уставая удивляться, как он может жить здесь.
– Такому человеку как ты не пристало ютиться в этой конуре. Перебирайся ко мне в отель.
– Ненавижу отели. Там множество глаз.
– Но здесь всего одна комната, - Адель это просто возмущало.
– А зачем одному человеку больше? Зачем тебе, Адель, такая куча вещей?
– Просто я не привыкла себе отказывать. Хочу и беру.
– Выкинуть бы тебя на необитаемый остров, - зло сказал Арес. Но Адель только возбудилась от этих его слов:
– А ты бы построил мне там хижину и занимался со мной любовью до бесконечности под шум волн. Кстати об этом, Арес я не могу больше выносить этот дождь. Давай куда-нибудь уедем. На несколько дней. Ну, пожалуйста, туда где солнце и песок? На островок, а?
В городе оставаться становилось опасно и Арес это понимал, но именно это ощущение опасности его и волновало. Но Адель была ни в чем не виновата и хоть он не питал к ней особо нежных чувств, все же она была ему другом, какое-то время. В конце концов он сдался и сел за руль ее красного Ламборджини.
Когда они отъехали от города, Адель взволнованно спросила:
– Куда ты, милый? Аэропорт в другой стороне.
– Хочу заехать в одно место. У нас еще полно времени.
Он гнал машину через город залитый дождем, влекомый неведомой силой. Арес не мог уехать, не навестив свою давнюю подругу. К тому же с ней вот-вот могли произойти необратимые последствия и Арес не простил бы себе если бы не попрощался с ней. Он подъехал к плотине и был просто поражен. Столько воды! Какая это мощь! Ему звонили несколько раз по поводу того, что работы были произведены не качественно, что механизм спуска заедает, но Арес престал отвечать на эти претензии. Его железное самообладание позволяло не обращать внимание на подобные пустяки, такие мелочи не трогал и его суровой натуры, а угрозы могли только позабавить. Он не боялся ничего. Эта мысль пришла ему голову совсем недавно, и он был удовлетворен, обдумав ее хорошенько. Он не боялся смерти, боли и нищеты. У него не было близких людей за которых он мог бы переживать, людская молва – смешна (кто в здравом уме обращает на такое внимание?), порицание – бред, тюремное заключение – временно.
Арес любовался творением своих рук (в какой-то степени) и слышал вдалеке назойливый голос Адель. Она как муха жужжала что-то, и в какой-то миг Аресу захотелось прихлопнуть ее. Он легко мог убить ее, одним из множества способов, которые знал. Иногда она читала это в его взгляде и именно это покоряло ее, она была готова на все лишь бы получить еще раз такой взгляд. Люди любят силу и покоряются ей на каком-то бессознательном уровне. Но сегодня в его планы не входило избавляться от нее. Он прислушался к ее болтовне: