От Великой стены до Уолл-стрит. География бизнеса и культуры

Янь Вэй

В Китае и дети и взрослые, все как один, дивятся ловкости Царя обезьян, способного перехитрить куда более сильных противников. Втайне, конечно, еще и завидуют его чудесным способностям: как бы легко с ними жилось!

В чем-то Микки Маус и Царь обезьян похожи. Оба персонажа не вышли ростом, однако с лихвой восполняют нехватку физической силы за счет сообразительности и хитроумия. Но и разница между ними бросается в глаза: Микки Маус в борьбе с противником полагается на природную шустрость и сметливость типичной домовой мыши, а Сунь Укун – на сверхъестественные силы, дарованные богами.

Человеческие чувства Царю обезьян отнюдь не чужды, но всё же он божество. Поэтому им можно восхищаться, но на роль примера

для подражания Сунь Укун не годится. Никому же и в голову не придет мысль, что он способен повторить невероятные проделки Царя обезьян, не обладая необходимыми для этого сверхчеловеческими способностями. Зато некоторые трюки Микки Мауса человеку воспроизвести вполне под силу, и наверняка многие в детстве отрабатывали их на младших братьях, сестрах или приятелях послабее. В этом отношении диснеевский мышонок похож на каждого из нас.

Популярная американская культура тем и прекрасна, что апеллирует к простым и всем понятным чувствам во всех своих проявлениях, будь то проповедь духа индивидуализма, поп-музыка или проделки Микки Мауса в его борьбе за существование. Благодаря максимальной приземленности смысловых посланий эти образы встречают всеобщее понимание, и люди их по достоинству оценивают вне зависимости от своей культурной принадлежности.

В Китае же, напротив, достойным может считаться лишь нечто экстраординарное. Вообще, в традиционной китайской культуре достойны уважения лишь матерые победители и вожди, а всех, кто недотягивает до такого статуса, остается разве что пожалеть. Соответственно, среди простых людей встречается очень мало доступных примеров для подражания. Молодежь вынуждена равняться лишь на отдельные примеры ученых, вышедших из низов, героев-воинов или мудрецов. Но и в этом случае следует отметить, что судьба большинства выходцев из простонародья, удостоенных упоминания в китайских исторических летописях, сложилась трагично.

К тому же китайская культура довольно сложна для понимания, особенно косвенными и опосредованными методами. Например, молодым людям, ни разу не бывавшим в США, нетрудно составить представление об американской жизни по фильмам, музыке, модной одежде, фастфуду, поскольку всё это доступно и понятно во многих странах. И тем же молодым людям будет крайне затруднительно уловить глубинную суть китайской культуры по аналогичным материальным проявлениям и рутинным привычкам, поскольку для них так и останется неясным, что стоит за ее внешними проявлениями. Это лишь одна из причин, по которым продвижение китайской культуры за рубежом по-прежнему остается настолько трудным делом.

Постижение чужой культуры – процесс постепенный

Долгая история Китая и множественные иностранные влияния предельно усложнили китайскую культуру. Для того чтобы оценить ее по достоинству и во всей полноте, требуется время, и немалое.

Китайцы любят свою историю и постоянно ссылаются на примеры из нее. История для них – и оправдание настоящего, и смысл будущего. В китайском понимании история являет собой континуум событий, и, как следствие, китайская культура зиждется на этой непрерывности. У нее есть смысл, и люди являются ее частью.

На Западе не принято так часто ссылаться на исторические уроки и примеры. Редкая западная страна может похвастаться столь долгой и никогда не прерывавшейся историей, как Китай. Кроме того, западные люди, особенно американцы, в значительно большей мере, нежели китайцы, склонны к индивидуализму: собственные дела для них значительно важнее свершений предшествующих поколений, а раз так, то какой смысл жить историческим прошлым?

Традиционная китайская культура предлагает нам прозрения, чудесные по своей глубине, и мудрость тысячелетий, – и эта культура в корне отличается от той, к которой привыкло западное сознание. На Западе большинство людей любят

точность и логику, простые ответы и быстрые результаты. В китайской культуре ничего подобного нет. Китайцы живут в высококонтекстуальном мире, наполненном неопределенностью. Навязывать китайцам точность определений в западном понимании – занятие бесперспективное: они начинают чувствовать себя загнанными в угол, а это, в свою очередь, неизбежно приводит к нарастающим трениям и ускользающей гармонии.

Это типичное для китайцев отношение к жизни было выработано поневоле: чтобы жить мирно при такой плотности населения, каждый должен уметь создавать внутри себя буферную зону комфорта.

В китайском понимании такая зона внутреннего комфорта есть нечто совершенно отличное от западной концепции «личного пространства», под которым понимается физическая отстраненность от других, обязательная дистанция между людьми, без соблюдения которой они чувствуют себя стесненными в социальном окружении. Кроме того, зона комфорта не имеет прямого отношения ни к концепции «приватности» как вещи, само собой разумеющейся в западном понимании. Именно поэтому людям с Запада зачастую вообще трудно понять, как китайцы способны переносить царящие у них в городах тесноту, шум и привычку пялиться друг на друга. Зона внутреннего комфорта у китайцев подобна буферу, который позволяет оставаться наедине с собой даже в толпе – вследствие высокого уровня толерантности к окружающим.

Китайская культура – это не просто кладезь мудрости и свод правил, а нечто большее. За примерами этих тонких различий обратимся к традиционной китайской медицине и кухне.

Китайская медицина основана на целостном подходе к управлению здоровьем человека. К точным наукам такую практику не отнесешь, да и научных доказательств ее эффективности – в западном понимании – явно недостаточно; тем не менее сторонники традиционных китайских методов лечения, включая фитотерапию и акупунктуру, готовы под присягой подтвердить их действенность. В отличие от западной медицины, занимающейся диагностикой и лечением конкретных заболеваний, китайская медицина ставит своей целью укрепление здоровья организма пациента путем балансировки инь и ян. Предполагается, что восстановление утраченного равновесия начал и гармонии с природой стимулирует организм человека к самоизлечению. Между тем из-за неспецифического характера подобного врачевания методы китайской медицины срабатывают не сразу, если работают вообще.

Акупунктура – это метод лечения различных недугов иглоукалыванием. Китайцы полагают, что жизненная энергия ци циркулирует по так называемым «меридианам» – каналам, пронизывающим всё тело человека. Болезни развиваются в результате омертвения ци в заблокированных каналах или застоя крови из-за закупорки сосудов, что может быть обусловлено, например, такими факторами, как плохая погода или переутомление. Воздействуя иглами на определенную выборку из 361 акупунктурной точки – а точки эти расположены по всему телу, – врачеватель пробуждает естественную реакцию, направленную на восстановление циркуляции ци.

Не менее целостный подход демонстрируют китайцы и в отношении пищи. Для них еда не просто средство удовлетворения голода и насыщения организма питательными веществами, но еще и метод восстановления созвучия с природой. Ингредиенты для блюд китайской кухни обычно подбираются сообразно сезону из свежих продуктов, а в качестве специй в процессе приготовления используются целебные травы, помогающие организму восполнить дефицит компонентов, необходимых в то или иное время года. Именно поэтому многие китайские блюда – в то же время и многоцелевые лекарственные средства; да и в целом, как считают в Китае, кулинария и медицина не просто дополняют, но нередко и заменяют друг друга.