От всего сердца
Шрифт:
— Дорогой. — Она проследила взглядом за Беркли Джейнуэй, которая торопливо прошла по дощатому полу игорного зала к лестнице. Беркли смотрела по сторонам, держала голову прямо, а глаза опустила. Ее зеленую атласную шляпку, отороченную черным бархатом, украшали черно-белые перья. Вопреки надеждам Беркли шляпка почти не закрывала ее лица. Айвори сразу узнала ее.
— Прошу прощения, — сказала она Полю и, не дождавшись ответа, последовала за Беркли.
Прежде чем постучаться в дверь номера триста шесть, Беркли
— Скорее, — тихо сказала она. — Пожалуйста, поторопитесь.
Справа послышался слабый скрип ступени. Беркли бросила в сторону лестницы тревожный взгляд, и когда дверь открылась, она так быстро метнулась внутрь, что ее шляпка, зацепившись за широкое плечо Андерсона, съехала набок.
— Подумать только, какая поспешность. — Андерсон наблюдал за тем, как Беркли поправляет головной убор. — Можно подумать, ты сгорала от желания встретиться с нами.
ГарретДенисон отошел от камина и предложил Беркли снять плащ.
Она покачала головой, отступила на шаг, предпочитая держаться на расстоянии, и окинула взглядом комнату. Номерам «Паласа» не хватало простора и роскоши комнат «Феникса». Почти всю дальнюю стену занимала железная кровать. У другой стоял сосновый умывальник, напротив — маленький ночной столик. У камина располагалось мягкое кресло с вытертой обивкой. В номере было еще два деревянных кресла. Однако Беркли не села.
— У меня мало времени, — сказала она. — Нельзя ли сейчас же покончить с нашими делами?
Гаррет протянул руку:
— Мне нужно только одно — серьга.
Осторожно открыв маленькую сумочку, вышитую бусинками, Беркли сунула туда руку и нащупала украшение.
— Она действительно ваша? — Она не вынимала руку из сумочки.
— Об этом следовало спросить раньше. Но я отвечу. Да, это моя вещь. Я поручил вашему мужу отыскать ее после того, как мой брат… скажем так, исчез.
— Стало быть, вы не просили найти брата?
— Господи, нет, конечно. Когда я в последний раз встречался с Грэмом, у него не было серьги. Он ясно дал понять, что потерял ее. — Гаррет посмотрел на сумочку. — Вы позволите?
Беркли нерешительно взглянула на Андерсона:
— Ты связался с Торнами, потому что Гаррет велел начать поиски с них. Я права?
Андерсон пожал плечами:
— Да, вроде того.
«Не вроде, а именно так», — подумала Беркли.
— Знает ли Гаррет о второй серьге? — спросила она, чувствуя, как сильнее забилось ее сердце. — Ты рассказал ему о том, что мы видели в Бостоне?
— Все, хватит, — бросил Андерсон. — Отдай Гаррету то, что он просит.
— Какая еще вторая серьга? — насторожился Гаррет.
— Такая же, как эта.
— Это невозможно. Мать потеряла парную серьгу много лет назад.
Андерсон потянулся к сумочке, но Беркли отпрянула.
— Отдай ему серьгу, — процедил он сквозь зубы.
— Тебе когда-нибудь приходило на ум, что Грей —
— Ради всего святого, — вмешался Гаррет. — О чем вы говорите, Шоу? Декер Торн — всего лишь знакомый моего брата.
На щеках Андерсона проступили красные пятна гнева.
— Отдай ему серьгу, Беркли. Иначе, клянусь, я дам тебе такую оплеуху, что ты не поднимешься!
Побледнев, Беркли вынула серьгу из сумочки и протянула ее Гаррету.
— Не исключено, что вас ввели в заблуждение относительно этого украшения. — Она разжала пальцы, и серьга упала в открытую ладонь Гаррета.
Подойдя к окну, он начал рассматривать изящную золотую оправу жемчужины. Потом повернул золотую капельку, висевшую на оправе, как слеза, и увидел знакомые выгравированные буквы ЕК. Эвелин Рэндольф. Гаррет шепотом произнес это имя. Имя матеря. У него не оставалось никаких сомнений в том, что это ее серьга. Ребенком Гаррет сотни раз видел это украшение, пробирался в спальню матери и открывал шкатулку, чтобы взглянуть на него — и все потому, что мать обещала подарить ему серьгу. Он с нетерпением ждал заветного дня, когда в его распоряжении окажется что-то, что ему не придется делить с братом.
Гаррет отошел от окна.
— Та самая. На ней выгравированы инициалы моей матери. Она обрадуется, получив украшение. — Гаррет стиснул вещицу в кулаке. — Мать плохо себя чувствует, — продолжал он. — Ей всегда нездоровилось, сколько я себя помню. Эта серьга — огромная ценность для нее. — Он посмотрел на Беркли:
— Не стану делать вид, что ваши слова заинтересовали меня. Все, что вы хотели сказать, не имеет ко мне никакого отношения. А вот это украшение — наша фамильная драгоценность.
— Как угодно, — отозвалась Беркли и перевела взгляд на Андерсона. — Я свое дело сделала. Можешь оставить себе мою долю вознаграждения за то, что вещица найдена, в счет погашения той суммы, которую требуешь. Мое бриллиантовое колье уже у тебя. — Она вновь сунула пальцы в сумочку. — Я сняла со своего счета еще тысячу долларов. Вот чек. Больше у меня ничего нет. Если оставишь мне свой адрес, я буду высылать тебе деньги, как только они у меня появятся. Будь спокоен, я с тобой рассчитаюсь.
— Ты крайне разочаровала меня, Беркли, — вздохнул Андерсон. — Я был о тебе лучшего мнения.
Сунув серьгу в карман, Гаррет уселся на край постели.
— Сколько он у вас просит? — обратился он к Беркли.
— Двадцать тысяч долларов.
— У вас найдется столько? — удивился Гаррет.
— Нет, конечно. Андерсон велел взять деньги у Грея. Очень глупо, ведь Грей начнет меня расспрашивать, и мне, в конце концов, придется рассказать ему правду, а именно этого я и пытаюсь избежать. — Она умоляюще посмотрела на Андерсона. — Неужели ты не понимаешь? Если будешь выкручивать мне руки, я во всем признаюсь Грею.