От всего сердца

Эндрюс Илона

– Может, он сделает нам всем одолжение и женится на рыбе.

– Я не могу, - сказал позади нас механический голос Оунда.

Мы повернулись. Он перестал плавать и завис возле прозрачной стены.

– Я не могу этого сделать. Это слишком опасно. Я недостаточно храбр. Я не могу отправиться в Доминион. Я не могу остаться там. Я не могу стать его парой. Меня могут убить. Могут убить моего отпрыска. Все это закончится трагедией и смертью. Так много смертей.

– Ну, а это идея, - сказал Шон себе под нос.

– Мне так жаль. Я неудачник. Я подвел свой народ. Я пришел сюда за второстепенной

просьбой. От этого зависит выживание моего народа. Если я уйду, мы уйдем ни с чем. Но у меня нет мужества. У меня нет сил. Я несчастен.

От него распространилось слегка непрозрачное облако воды.

Я скрыла вздох.

– Я поговорю с Сувереном от вашего имени.
– Плавники Оунда слабо затрепетали.

– Вы сделаете это?

– Да. Вы наш гость. Ваше благополучие важно для нас. Я уверена, что можно найти какое-то решение. Отдохните и постарайтесь не волноваться.

Я взяла Шона за руку для моральной поддержки, пока не потеряла ее и тоже не описалась, и мы вдвоем вернулись наверх.

– Я НЕ ПОНИМАЮ.
– МИРАЛИТТ НАХМУРИЛАСЬ, СМОТРЯ НА МЕНЯ.
– ОМБОЛ НЕ хочет становиться парой? Неужели он думает, что мы не сможем защитить его?

Я вздохнула. Вокруг меня на частном балконе Косандиона кипела бурная деятельность. Сразу после попытки убийства в «Геймдэй» Косандион запросил приватный портал. Учитывая, что в Доминионе надвигалась гражданская война, отказ казался неразумным. Большой портал все равно был закрыт большую часть времени, поэтому мы полностью закрыли его и открыли меньший прямо на балконе. Он мог переносить только одного человека за раз.

Как только портал был открыт, вошли охранники Миралитт и расположились вокруг балкона, готовые ответить на любые угрозы. В нормальной ситуации я бы восприняла это как оскорбление, но если бы я отказалась, у Миралитт была бы аневризма, а нам нужна была услуга от нее. Все это дело было уроком, чтобы научиться идти на компромисс.

С открытием портала балкон превратился в удаленный кабинет Суверена. С одной стороны Ората сидела в окружении полупрозрачных экранов, просматривая их содержимое и отдавая быстрые команды небольшой группе своих сотрудников. С другой стороны, Его Святейшество находился в таком же положении, с экранами и толпой помощников. Он указывал на экраны и выдавал инструкции короткими уверенными очередями, как генерал в разгар битвы. Косандион сидел за своим столом, ближе всего к перилам и воде, читая и подписывая что-то, в то время как Ресвен слонялся поблизости с небольшой армией сотрудников. Периодически он выделял одного, и тогда сотрудник выбегал на максимальной скорости и исчезал в портале.

Напряжение вибрировало в воздухе. Балкон искрился от него, словно молекулы, которые его создали, каким-то образом приобретали заряд.

– Пара не была убита за последние 70 лет, - сказала Миралитт.
– Такое не произойдет в мою службу. Я гарантирую это своей жизнью.

– В этом нет ничего личного. Это связано с их эволюционным происхождением, - сказала я.
– Разум эволюционирует многими способами в мириадах форм жизни, но самая быстрая и наиболее распространенная категория разумных существ - это либо хищные всеядные, либо всеядные хищники,

которые происходят из середины пищевой цепи. Для развития интеллекта и навыков решения проблем полезно, если вы одновременно охотник и жертва. Люди Земли - хищные всеядные. Вампиры Святой Анократии - всеядные хищники. Качество всеядности важно, потому что организованная охота, животноводство и выращивание сельскохозяйственных культур являются важными вехами прогресса.

– Умболы также являются хищными всеядными, - сказала Миралитт.

– Технически, - сказал Шон.

– Их рацион состоит из растений и нескольких видов ракообразных, все из которых эволюционировали, чтобы вести оседлый образ жизни, - объяснила я.
– Их защитные оболочки прикреплены ко дну океана. Они не двигаются.

– Почему это важно?- спросила Миралитт.

– Потому что они не охотятся, - сказал Шон.
– Они травоядные. Они не преследуют и не едят другую рыбу, поэтому они не понимают хищнического мышления. Они его боятся.

Я кивнула.

– Они ближе к низу пищевой цепочки, чем к середине, и у них патологический страх быть съеденными.

– Что вы пытаетесь сказать?
– спросила Миралитт.

– Они трусы, - сказал Шон.
– Это эволюционная адаптация, и преодолеть ее будет практически невозможно. Прямо сейчас Оунд воспринимает всех, кто не является умболом, как хищников.

– Это согласуется с их запросом, - сказал Ресвен.

Я и не подозревала, что он меня слушает.

– О чем они просят?

– Их планета представляет собой единый мелководный океан с редкими глубокими впадинами, - сказал Ресвен.
– Они уничтожили хищников на мелководье. В отсутствие хищников их популяция и популяция других хищных рыб резко возросла до неприемлемого уровня. Убийство других рыб, которые не представляют для них прямой угрозы, противоречит их философским доктринам, поэтому они просят Доминион спасти их от самих себя.

– Как?
– спросила Миралитт.

– Целенаправленный коммерческий промысел или реинтродукция хищников, - сказал Ресвен.
– Это все еще обсуждается.

– Оунд на грани, - сказала я.
– Если вы попытаетесь выбрать его в качестве пары, он отступит.

– Каковы цифры из пула о новом выборе?
– спросил Косандион, не поднимая глаз.

– Никаких изменений по сравнению с тем, что было два часа назад, - сообщила Ората. Косандион сделал небольшой жест Ресвену.

– Можете мне уделить несколько минут вашего времени?
– спросил Ресвен.

– Конечно.

Мы втроем покинули балкон, чтобы уединиться в длинном коридоре, ведущем от него к тронному залу.

– Доминион в кризисе, - сказал Ресвен, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно.
– Наши граждане обеспокоены ходом процесса отбора. Они недовольны и встревожены, и они объединяются вокруг Суверена против Бехуна. За последние двадцать четыре часа количество преждевременных родов увеличилось в четыре раза. Это большой показатель общего уровня стресса населения. Такой подъем указывает на то, что Доминион достиг точки кипения.

– Вы собираетесь аннулировать выбор? – спросил я.

– Я не осмеливаюсь говорить от имени Суверена. Только он может принять это решение.