От Земли к Андромеде
Шрифт:
Город жил своей жизнью. Недовольные были выдворены, а это те, кто находился здесь нелегально. Местные жители, в начале обескураженные и удивленные, вздохнули свободнее. Появились рабочие места, на улицах стало безопаснее, преступность резко упала. Теперь каждый, прежде чем пойти на преступление, задумывался не раз, хорошо зная, что после колонии в город вернуться не сможет. Особенно радовался малый бизнес, освободилась ниша, занимаемая китайцами, корейцами, вьетнамцами. ЖКХ наоборот оставалось частично недовольным - таджики и узбеки уже не подметали улицы и не чистили дворы. Некоторые бомжи с удовольствием заняли их места, но большинство покинуло город, не желая работать. Их устраивала полуголодная, но вольная жизнь аборигенов помоек, мусорных свалок, канализационных люков, подвалов и подсобок. В основном это были люди,
Комбинат вновь расстраивался по площади, возводились новые цеха по производству ядерных двигателей нового поколения, работающих на антиматерии, по сборке квантовых компьютеров и различных приставок к ним.
Ковалев усиленно и напряженно работал над чертежами нового космического летательного аппарата. Форма его уже была выверена временем и совершенно не походила на сигару. Дискообразный овальный предмет состоял из двух оболочек, созданного им металла. В межоболочечное пространство закачивалась субстанция, называемая темной энергией, которая обладала свойствами антигравитации. В обычной ракете космонавты при взлете испытывают большую нагрузку, вызванную возрастающим ускорением и только в открытом космосе при мизерной силе гравитации действие этих сил исчезает. Но появляется другая величина - невесомость, расслабляющая мышцы и влияющая на весь организм, приходится находиться постоянно в специальном костюме. Космический корабль, разрабатываемый Ковалевым, не имел этих недостатков. Необходимая гравитация внутри для экипажа или пассажиров имелась, а сила ускорения, благодаря межоболочечной прослойке, не влияла на космонавтов. В таком корабле экипаж чувствовал себя, как в кабинете или на земном тренажере без влияния вакуума и ускорения. Только при выходе в открытый космос или на поверхность другой планеты он должен надевать скафандры.
Вся эта теория требовала тщательной проработки в расчетах на испытательных стендах, прежде чем лечь чертежами и конкретикой на бумагу. Десятки людей считали, писали, чертили, испытывали и представляли результаты на проверку. Один сотрудник, как-то брякнул, не подумав, что это все просто, мы могли бы и без руководства этим заниматься. Но на него так глянули, что он даже осунулся. Через несколько дней заведующий лабораторией заявил, что поставлена задача создать прибор наподобие автомобильной коробки передач по смыслу. Двинул рычажок - корабль летит с половинной скоростью света, двинул дальше - скорость света. Еще дальше - скорость в разы увеличилась, еще дальше - еще больше. Позитронный двигатель, который вывел корабль на орбиту, при этом постепенно сбрасывает обороты и выключается. Задача поставлена. "В каком направлении работать, кому и какие расчеты производить нам объяснит коллега Иванов", - произнес заведующий лабораторией. Тот самый Иванов, который высказался, что они могли бы и без руководства работать. Но он даже не предполагал направления. "В следующий раз, когда станешь бросаться словами о своих и наших возможностях, подумай хорошенько. Гениальность заключается не в твоих расчетах, а что рассчитывать и как".
После завершения кропотливого труда Ковалев связался с Войтовичем, который непонятно где проживал по большому счету. Прописан в Москве, а половину времени проводил в Н-ске. Войтович, согласовав множество вопросов, организовал секретное рабочее совещание в Центре Космических исследований, куда были приглашены генеральные и ведущие конструкторы предприятий, напрямую связанных с орбитальными полетами. На совещании пожелал присутствовать лично Романов - неординарное событие и он не хотел его пропустить.
Таким составом ученые еще никогда не собирались. Присутствовали конструкторы ракет, двигателей, создатели электронных начинок, ученые, занимающиеся исследованием солнечной системы и других галактик. Войтович, прилетев в Н-ск, сообщил Ковалеву:
– Совещание назначено на десять утра через неделю. Высоцкий, директор ФСБ, был категорически против такого состава - в списке присутствовало слишком много ученых, в том числе и не занимающихся конкретно космическими полетами, а только исследованием космоса. Он доложил свое мнение Президенту, но тот ответил, подумав, что вы знаете, что делаете.
– Да, я в курсе, Владимир Павлович, Высоцкий звонил мне, беспокоился об утечке информации. Его можно понять. Но я объяснил ему, что даже если что-то и утечет за границу, то воспользоваться материалами за рубежом не смогут, только деньги потратят на создание корабля, он у них все равно не полетит никуда. Например, принцип работы двигателей на антиматерии американцам и без нас хорошо известен, в том числе и конкретно на позитронах, а не на антипротонах. Они способны получить несколько граммов позитронов, энергии которых хватит, чтобы облететь всю нашу галактику. Но как их хранить на космическом корабле, как использовать? У них для ответа нет необходимых материалов. Чтобы было совсем понятно, объясню проще. Необходимо построить кирпичный дом, есть план, чертежи, все есть. Кирпича нет. Можно чертежи съесть, но кирпичный дом все равно не построить. Нет у них материалов, из которых нужно строить двигатели, корпус кораблей. И еще лет сто точно не будет.
– Николай Петрович, когда общаешься с вами, то невероятное становится очевидным и проще пареной репы, - улыбнулся Войтович, - Президент не настаивал, но намекнул мне, что вам на совещание лучше прибыть в форме. Вы ее здесь все равно не носите, а там будет меньше лишних вопросов.
– Хорошо, Владимир Павлович, я учту пожелания. Обеспечьте прием Ремезова в Москве, он полетит с моими бумагами, я прибуду на совещание за несколько минут до начала.
Актовый зал Центра Космических исследований заполнен частично. Около пятидесяти ученых заняли первые ряды, оставляя пустующим лишь одно место рядом с министром обороны Кудасовым и директором ФСБ Высоцким. Было немного странным, что за столом президиума восседал какой-то неизвестный генерал-майор, а министр и директор находились в зале. Кудасов спросил Высоцкого тихо:
– Это кто такой?
– Генерал Ремезов, зам Ковалева по режиму и охране.
Ровно в десять в зале появился Президент, сопровождаемый генерал-лейтенантом. Присутствующие встали, приветствуя руководителя страны. Романов жестом предложил всем сесть.
– Добрый день, представляю вам академика Ковалева Николая Петровича, генерального конструктора одного из российским предприятий. Прошу вас, Николай Петрович.
Романов сел в первом ряду. Ученые смотрели на молодого генерала, совсем мальчишку для этого звания, как и для академика. Две звезды Героя Труда говорили о многом.
– Здравствуйте, господа Вселенной...
Приветствие несколько удивило и заинтересовало ученых. Ковалев продолжил:
– Мы собрались вместе, чтобы выработать единую государственную политику в области ракетостроения и освоения космического пространства. Вашему вниманию сегодня будут предложены схемы и чертежи двигателей, работающих на антиматерии, а конкретно на позитронах, и абсолютно нового космического корабля, которого ракетой уже назвать было бы неправильно в нашем привычном понимании этого слова. Прошу заметить, что это не лекция, а рабочее совещание. Однако вопросы и свои замечания, мнения прошу озвучить после моего выступления. Спасибо.
Ремезов встал и повесил большой плакат на специальной доске.
– Перед вами не схема, а чертеж позитронного двигателя с указанием его размеров. Если с задних рядов кому-то плохо видно, то можно тихонько подойти и посмотреть ближе, стараясь не загораживать вид для других. Для тех, кто связан с этой проблемой, принцип работы двигателя понятен. Сразу же отвечу на ваши вопросы, которые так и рвутся из вас, но это скорее не вопросы, а возражения. Каждый из вас сейчас уверен, что это не чертеж, а правильная схема. Не спешите с выводами, господа, сегодня вы познаете много невероятного, но очевидного. На предприятии, которое я возглавляю, удалось создать новационный материал, способный удержать внутри силу цепной реакции. На чертеже указана толщина стенки двигателя в один миллиметр. Этой толщины с многократным запасом хватает хранить и удерживать позитроны внутри, и он абсолютно не пропускает радиоактивное излучение. Скажу больше - такой двигатель существует в реальности и работает. Размерами он не превышает автомобильный, но выдает тягу сотни ракетных, теперь уже не современных двигателей. И он абсолютно безопасен, и способен реально приблизить нас к скорости света. Это краткий экскурс о двигателях, которые станут выводит наши корабли на орбиту. Однако о скорости света мы тоже с вами говорить не станем, ибо это уже древнее старье, которое нам предстоит использовать промежуточно.