От Земли к Андромеде
Шрифт:
– Мне тебя сразу пристрелить или через минуту?
Ковалев расплылся в улыбке, ответил спокойно:
– Не пристрелишь по двум причинам - во-первых не получится, во-вторых я прав, а за правду не стреляют. Тебя коробит, что я разговариваю с тобой, как с равным, а ты привык общаться с подчиненными? Но я же наследник и пусть об этом никто не знает. К тому же я не стану позволять себе лишних вольностей с шефом, но и пресмыкаться не собираюсь. Ты сам назвал меня Марсианином, вот, видимо, меня на Марсе и научили многому.
Степаныч ничего не ответил, встал и пошел к машине. Николай
– Куда?
– Тебе какая разница?
– ответил за Степаныча Николай, - сидишь, служба идет, зарплата тикает, скажут - поедешь, а пока не мешай шефу думать. Думать - это тебе не баранку крутить, тут мозги иметь надо, а не черепную коробку с серым веществом.
Ковалев затылком почувствовал, что Степаныч улыбнулся, через минуту он произнес:
– В гостиницу на Пушкинской.
Они подъехали, Ковалев выскочил из машины, открыл дверцу Степанычу. Тот вышел, осмотрелся и сел обратно в салон. Николай закрыл дверцу и тоже сел в машину.
– К тебе домой едем, Коля, - скомандовал Степаныч.
Ковалев назвал адрес водителю. В собственной квартире он не был уже давно. Степаныч прошелся по комнате, заглянул на кухню.
– Давно здесь живешь?
– спросил Степаныч.
– После детдома получил. Девять классов закончил, пошел работать, но жил в детдоме. Исполнилось восемнадцать - дали эту комнатенку старую.
– С армией у тебя что, не призывали или бегаешь?
– Не призывали, видимо, там я с девятью классами на хрен никому не нужен. Может забыли или еще что.
– Девять классов... у тебя знаний явно не на девять классов.
– Влияние Марса, шеф, - ответил Николай.
– И язычок у тебя явно не пришитый. Что-то есть ценного в квартире?
– Альбом с фотографиями, больше ничего.
– Забирай альбом и свидетельство о праве собственности на хату. Отдашь свидетельство и ключи Лопате, сюда больше не вернешься. Поехали домой.
По дороге он спросил Ковалева:
– Ты не возразил и не поинтересовался про квартиру. Почему?
– Зачем воздух зря сотрясать, - ответил Николай, - жить у меня есть где, а задумками шеф не обязан делиться с подчиненными.
Они вернулись в коттедж Степаныча, где теперь постоянно проживал Ковалев, имея в нем свою комнату. Николай прилег на кровать в размышлениях - зачем шефу потребовалась его квартира? Ничего толкового на ум не приходило. Старенькая хрущевка, но в центре города, стоила миллиона два рублей. Хочет меня привязать к себе намертво? Если я не с ним, то и угла своего нет? Это вряд ли, не станет Степаныч так мелочиться, для него два миллиона, что для меня два рубля. Что он задумал?
Ковалев задремал так и не найдя подходящей мысли. Через час его разбудил вошедший Степаныч.
– Спишь? Извини, не знал, мог бы и позже зайти.
– Уже не сплю и внимательно слушаю, - ответил Николай.
Супер корректное обращение его насторожило. Степаныч никогда и ни перед кем не извинялся. Боится? Это вряд ли - в любое время может дать команду и пристрелят. Уважает? Пока не за что.
Степаныч сел в кресло.
– Я переговорил кое с кем, завтра в город приедет человек с игроком, мы встретимся с ними в ресторане Космос. Ты с игроком обговариваешь правила игры, играете на следующий день утром в том же Космосе, когда народа практически нет. Ресторан до обеда закроем для посетителей.
Вот оно что - не хочет портить отношения перед игрой и расстраивать. Все-таки на кону миллион долларов, понял Николай.
– Что за пассажир прибудет, чего от него ожидать можно?
– спросил он.
– Про игрока мне ничего неизвестно пока, а пассажир - личность известная, богатая и гнилая, все, что угодно может сотворить. С такими, как говорится, в разведку не ходят.
– Ясно, Степаныч.
– Вот и ясно, - непонятно к чему произнес Степаныч и ушел.
Миллион долларов - сумма не маленькая и Степаныч был готов ее выкатить, поставив на почти незнакомого паренька. Он даже не захотел проверить меня за бильярдным столом, рассуждал Ковалев. Действия не поддавались анализу, а из этого выходило то, что он тоже совсем не знает Степаныча.
Вор Степаныч осовременился, хотя получил это звание еще по старым законам, отсидев два срока, не женился, не служил в армии и так далее. Не признавал апельсинов, то есть воров, купивших свой статус и не бывавших на зоне. Но жил в собственном элитном коттедже, что не соответствовало старым воровским понятиям, и имел огромный капитал в виде недвижимости, разных активов и наличности. Не женился и сейчас, хотя возраст еще позволял - пятьдесят пять лет не срок для мужчины.
Ковалев и Степаныч обедали в Космосе, когда в полупустом зале появились два незнакомца. Но одного Степаныч хорошо знал, они даже обнялись демонстративно, похлопали друг друга по плечу. Компания сразу удалилась в пустой кабинет директора. Ковалев ранее ничего не слышал о Васе Одинцовском. Мужчина до сорока лет с наглым выражением лица, явно из бывших спортсменов, на пальце воровской перстень. Второго, чуть постарше он представил сам:
– Академик...
– Говорят, что мастер экстра-класса, - ответил Степаныч, представляя в свою очередь Ковалева, - Марсианин, пока ничего не говорят в широких кругах. Как играем?
– перешел он к делу.
– Одна партия в американку, - предложил Академик.
– Согласен, - ответил Марсианин, - но с маленьким дополнением. Допустим, по жребию мой первый удар, и я загоняю восемь шаров - партия. Проиграть, не вступив в игру, неприятно и обидно. Продолжаем играть и разбиваете вы. Промахнетесь - игра завершена, загоните все восемь, опять начинаю я. И так до первого промаха. По-моему, справедливо.
Уверенный в себе Академик хмыкнул, но согласился.
– Тогда играем завтра здесь же, - предложил Степаныч, - в одиннадцать утра, ресторан до обеда я закрою. Я с Марсианином и ты, Вася, с Академиком без лишних глаз. Деньги у каждого с собой, победитель забирает все и уходит.
– Подходит, - ответил Вася, - завтра к одиннадцати будем. Надо бы на стол глянуть...
– Не вопрос, - ответил Степаныч, - пошли.
Они прошли через обеденный зал в следующий, игровой. Вася Одинцовский осмотрелся, довольно кивнул головой: