Отблеск безумной звезды
Шрифт:
Пока щипцы грелись, Оля расчесывала волосы. Так и есть — за ночь они успели предательски съежиться, свернуться в аккуратные спиральки…
«Интересно, а что будет потом? — вдруг подумала она, глядя в зеркало. — Как бы мне хотелось, чтобы Кеша оставался со мной в выходные! Нет, мы, наверное, будем вместе навещать Эмму Петровну…»
Эмма Петровна была неплохой женщиной. Современной, ухоженной, интересующейся искусством, с собственными оригинальными суждениями… Правда, резковата иногда… Наверное, просто еще не успела привыкнуть
Викентий обожал мать. Он был хорошим сыном и потому все свободное время старался посвятить Эмме Петровне…
Потом Оля валялась на диване и смотрела утренние передачи по телевизору. Как надо правильно готовить индейку, какие небывалые ощущения приносят занятия дайвингом у берегов Кубы, сколь удачно сделал перепланировку в своей квартире известный артист…
Оля смотрела, но на самом деле мысли ее были где-то далеко.
Она видела совсем другое. Лето, цветущий луг. Как говорит тетя Агния — разнотравье. Гудят пчелы. Солнце. Очень много солнца!
И по траве, неуверенно ступая, идет крошечная толстенькая девочка в белой панамке, из-под которой выбиваются легчайшие, словно пух, светлые кудри.
«Дуня-Дуня-Дунечка! — зовет ее Оля. — Иди ко мне! Ну, скорей, иди к маме…»
Дуня радостно взвизгивает и ковыляет ей навстречу. Потом падает и ревет от испуга и досады. Оля тут же ее подхватывает, целует, прижимает к себе. «Моя девочка, моя самая сладкая девочка!» Сколько солнца, сколько цветов…
«Может, будет мальчик, — подумала Оля, встряхнувшись. — Вообще мне все равно, кто будет. Только пусть будет! Хотя, конечно, лучше бы Дунечка…»
И это был ее подарок жениху. Три месяца, три долгих месяца с начала зимы она терпела, для того чтобы сделать ему столь потрясающий подарок! Для того чтобы сказать коронную фразу: «Мой милый, ты скоро станешь отцом!»
«Ребенок родится в конце этого лета. Где-нибудь в конце августа, начале сентября. А через год, ровно к следующему лету — пойдет. Ножками… Мы отправимся с Кешей и Эммой Петровной на дачу. Солнце, цветы! Эмма Петровна без памяти полюбит Дунечку (или мальчика, если родится мальчик). Тетя Агния тоже обрадуется! К нам в гости будет приезжать Римма…»
Оля не успела дорисовать сладостную картингу грядущих перемен, как запищал ее сотовый телефон, забившийся под диванные подушки. Разумеется, Оля забыла вчера выключить и сотовый!
«Приличные люди в выходные не звонят раньше одиннадцати, если заранее не было оговорено», — как-то обронила Эмма Петровна.
«Римма» — горела на дисплее надпись. Оно и немудрено — Римму воспитанной девушкой назвать было трудно. Стоило только ее вспомнить, как вот она — тут как тут…
— Журавлева, ты? Не спишь? Ну слава богу, я к тебе сейчас приеду! — завопила Римма. — У меня тут такое… Нет, ты не представляешь!
— Ладно, жду, — покорно вздохнула Оля. Спорить с подругой было бесполезно. Римма была очень обидчивым человеком, и отказывать ей в визите без всякого повода значило потерять Римму навсегда.
Оля сварила кофе, подогрела в микроволновке булочки, намазала их смородиновым джемом.
Римма прибыла через десять минут.
— Холод собачий, — пожаловалась она. — Печка в машине сломалась. Хорошо хоть пробок не было… Ты одна?
— Да, Кеша у Эммы Петровны. Проходи на кухню.
Римме, как и Оле, было тридцать четыре.
Но Римма была девушкой высокой, крупной, невероятно энергичной, с неуемной жаждой разрушения. Свои ярко-рыжие короткие волосы она нещадно пережигала «химией». «Похожа на продавщицу советских времен», — как-то брезгливо отозвалась о ее внешности Эмма Петровна.
А Римма, в свою очередь, осуждала Олю за то, что та «портит такие потрясающие кудри», распрямляя их, и за глаза называла Эмму Петровну «змеюкой».
— С Протасовым поссорилась, — мстительно произнесла Римма, с размаху плюхаясь на табуретку и не глядя придвигая к себе блюдо с булочками. — С чем это, с вишней?..
— Нет, смородина.
— …он обещал, что мы с ним поедем за подарком к твоей свадьбе, а сам квасил всю ночь со своими дружками из автосервиса! — раздраженно продолжила Римма. — Вот сволочь… Знает ведь, что я в следующие выходные дежурю! А в будни я куда поеду?!
— Ох уж эти подарки… — вздохнула Оля. Она придвинула к себе чашку с кофе, понюхала его и отодвинула. — Знаешь, Римка, не забивай ты себе этим голову. Можешь приходить к нам на свадьбу без подарка, я не обижусь.
— Нет, я так не могу… — запыхтела подруга, с недоверием вертя перед собой булочку. Потом откусила сразу половину. — Да и дело тут вовсе не в подарке, а в том, что Протасов — скотина и ни в грош меня не ставит. Знаешь, любая другая девушка его давным-давно бы послала, только я, дурочка, его терплю! Даже Клименко ко мне так не относился. Ты помнишь Клименко?..
Римма, несмотря на внушительную комплекцию и взрывной темперамент, пользовалась успехом у мужского пола. Она была настоящей русской Кармен…
В цветастом шерстяном платье, с искусственной розой на плече, Римма восседала на табурете и жаловалась на жизнь.
— …тоже тот еще тип! Мечтал, чтобы я бросила работу и вышла за него замуж! Ну, Клименко, который из ГИБДД, лысый, с усами до плеч!
— Да, помню я его…
— А если я не хочу замуж? Если я не хочу детей? — Римма звучно отхлебнула кофе из чашки.
— Совсем? — уточнила Оля.
— Ну, не совсем… Когда-нибудь потом я совершу этот подвиг, но только не сейчас. Я ведь так думаю, что у нас еще лет десять в запасе есть, а? — Римма хитро подмигнула подруге.
— У тебя есть.
— А ты что? На особом положении? — усмехнулась Римма. — Послушай, если твой Викентий начнет требовать, чтобы ты родила наследника, ты ему скажи…
— Поздно, — улыбнувшись, покачала Оля головой.
— Что поздно? — побледнела Римма. — Он уже требует, да?