Отблеск грядущего
Шрифт:
– Не беспокойся, мамочка!- кричали сверху.
Сандра отчетливо представила, как на каком-нибудь перегоне под Лугой на эти вагончики налетят двухмоторные "мессершмитты" и безнаказанно, словно забавляясь, расстреляют их из пулеметов. Звон стекла, брызги белой щепы. Пули пронзят дощатые стенки вагонов, как бумагу. Отчаянные крики: "Мама, мамочка!" А самолеты, сделав разворот, забросают эшелон бомбами...
Сандра, наверное, изменилась в лице, потому что Анна Петровна испуганно спросила:
– Что с тобой?
– Голова закружилась. От жары.
–
– Какой подарок?
– Роман "Прыжок в ничто"! Беляева. У вас же завтра день рождения!
"Прыжок в ничто"!.. И Сережу, и Катечку, и всех ребятишек она отпускает прямиком под бомбы и гусеницы танков! Надо что-то предпринять пусть хоть один шанс из тысячи!
– Анна Петровна, извините, отойду в тень,-сказала Сандра и, миновав кольцо провожающих, поспешила к первым вагонам. Начальник эшелона где-то там. Надо скорее его отыскать. Что скажет - не знала. Но понимала: только он может задержать отправку состава.
Она бежала, спрашивая:
– Где штабной вагон?
– Дальше, дальше,- говорили ей.
Поздно, не успеть. Сандра остановилась. Взгляд упал на большой ящик. Он лежал позади толпы, стоящей около вагона. Вскочила на него и звонко закричала:
– Товарищи!
На возглас обернулись. Несколько человек подошли к ней. Тогда она закричала так громко, как только могла:
– Товарищи, задержите отправление!
– Почему? Кто такая?-послышались недоуменные вопросы.
Около нее закипел людской водоворот. Сверху она видела, как через толпу к ней протискиваются два милиционера в белых гимнастерках.
– К Луге и Красногвардейску детей везти нельзя!- кричала она, уже понимая, что ей не поверят. Но остановиться не могла. Она должна предупредить, обязана.
– Четвертого июля немцы ворвутся в Ригу, пятого-в Остров, девятого-в Псков!-торопливо кричала Сандра.-Десятого июля немецкие танки прорвут фронт одиннадцатой армии и устремятся к Луге! Нельзя туда везти детей! Немедленно задержите эшелон!
Сначала ее слушали с изумлением. Потом возник грозный ропот. Последние ее слова почти заглушили яростные крики негодования:
– Замолчи, мерзавка!
– Не морочь нам головы!
– Испугать захотела? Не выйдет!
Шум прорвал гневный бас:
– Братцы, это провокатор! Что вы слушаете?!
Толпа качнулась. Еще миг - и она бросится на Сандру. Выхода у нее не было - она нажала кнопку микропространственного переброса. На глазах разъяренной толпы "мерзавка", только что кричавшая с ящика, вдруг бесследно исчезла. В то же самое мгновение на другом конце города, на Кировском проспекте, на скамейке у памятника "Стерегущему" неизвестно откуда появилась девушка, до смерти перепугав сидящую там старушку. И какое безобразие-девушка на скамейке не сидела чинно, как все нормальные люди, а стояла!.
Будто так и надо.
– Свят, свят, свят! Сгинь, нечистая сила!-закрестилась старушка.
Спрыгнув со скамейки, девушка быстро пошла в сторону Невы, к трамвайной остановке.
Домой Сандра приехала после Анны Петровны. Та сразу спросила:
– Видела, как шпионку поймали?
– Какую? Нет, не видела.
– Женщины схватили. У шестого вагона. Нахальная такая и, говорят, молодая. Орала, что мы, дескать, ргбят под немецкие танки везем. Мол, немецкие войска скоро до Луги дойдут. Думала испугать.
– А что со шпионкой сделали?
– Сдали куда следует. Чуть не растерзали. И не жалко. И так на душе кошки скребут, как там ребятишки без нас будут, а она решила на этом спекулировать.
Сандра была совершенно подавлена случившимся.
Несмотря на все усилия, Сережа вышел из-под ее опеки. А когда вспоминала сцену на перроне, становилось совсем плохо. Как могла она забыть, что исторические события изменить нельзя? Какая оплошность: вздумала отменить распоряжение общегородского масштаба - эвакуацию детей! Как страшно обладать знаниями будущего. И как, оказывается, бесполезно!
– Да, забыла сказать,- услышала Сандра голос Анны Петровны,- пропала твоя сессия!
– Почему?
– Повестки нам принесли. С завтрашнего дня - на оборонные работы. Вместе пойдем.
– На какие работы?
– Щели рыть, окопы. Или подвалы под бомбоубежища приспосабливать. Завтра скажут.
"Пока Сережи нет в,городе, вполне могу располагать собой,- подумала Сандра.- Вот и утешение в беде: своими руками помогу ленинградцам".
Глинистая плотная земля не поддавалась. Отбросив лопату, Сандра взялась за кирку. До чего же она тяжелая, будто свинцом налитая, а долбить надо. Болит пояcница. Пот щиплет глаза. Острая боль в ладонях - сорванные мозоли трутся о грубый брезент рукавиц. Но остановиться нельзя; вокруг все копают. Надо превозмочь слабость. Надо вскидывать и вскидывать нелепоe примитивное землеройное орудие труда.
Ранним утром подполковник-сапер, ставя задачу, просил:
– Товарищи, бабоньки дорогие, постарайтесь! Противотанковый ров нужен как можно скорее! Тут равнина, танкоопасное направление. Прорвутся сюда немецкие танки - и прямым ходом к Ленинграду. От вас зависит задержать их на этом рубеже!
И все старались. Шел десятый час без отдыха. Ко роткий перерыв, чтобы поесть,- и опять за лопаты...
С трудом повернувшись, Сандра оглянулась. Вдоль рыжего, свежевыкопанного широкого рва до синеющего на горизонте леса работают тысячи людей. Преобладают женщины. Тяжело им без сноровки. Да и одеты многие не для землеройных работ. Иные - в изящных ботиках, туфельках. А стоять надо иногда и в воде, в холодной глинистой жиже... Но лопаты упорно вгрызаются в неподатливую землю!
Вдруг с юго-запада показались два двухмоторных самолета. Минута- и они, низко летящие, стали хорошо различимы: как бы обрубленное крыло, длинная застекленная кабина, тонкий фюзеляж и необычное двойное хвостовое оперение.
Сандре стало страшно: через считанные минуты по ничего не подозревающим женщинам ударят скорострельные пулеметы. В двухмоторных самолетах она узнала "мессершмитты". Каждый из них вооружен пятью пулеметами и двумя пушками! Сандра мгновенно оценила обстановку. Она замахала над головой лопатой и что было силы закричала: