Отбор для босса. Скромница
Шрифт:
Очарование ночи тут же разбилось, сердце нервно дернулось от волнения, и я хотела сделать шаг в сторону от Смычковского — и принесли его сюда черти. У него-то с чего бессонница, нервы, небось, как стальные канаты. Однако сбежать мне не дали: по обе стороны от меня на деревянные резные перила опустились ладони, а спиной я остро ощутила присутствие шефа. Его дыхание щекотало щеку и шею, рождая волны мурашек и заставляя вжиматься в ограждение, лишь бы между нами оставалось расстояние. Но что-то подсказывало, мои надежды тщетны… Сглотнув вязкий комм, я осторожно отвела голову, не рискуя поворачиваться и вообще совершать лишние движения.
— Решила воздухом подышать, — нейтрально ответила, молясь про себя,
— Да, воздух здесь чудесный, — невозмутимо откликнулся Смычковский и в следующий миг придвинулся ближе, мягко прижавшись к моей спине и вогнав меня в тихую панику.
Так, нет, надо это пресечь немедленно. Я напряглась, дернулась, собираясь отойти, и даже вполне искренне возмутилась:
— Александр…
Не тут-то было. Шустрая рука обвилась вокруг талии, удерживая, и шеф поинтересовался с отчетливой насмешкой:
— Олеся, мы не в офисе, и я не твой начальник сейчас. Хватит меня бояться.
Бояться? Офигел, да? Кто боится? Злость помогла справиться с непонятным дурманом, накатывавшим от близости Смычковского, и я выпрямилась, громко фыркнув.
— Вы себе льстите, — сухо ответила ему. — Вы не зверь какой, чтобы вас бояться.
— Тогда вне формальной обстановки разрешаю обращаться на "ты" и не шарахаться, — натурально мурлыкнул он, и рука прижалась чуть крепче, а губы мимолетно коснулись шеи.
Такой шустрый и простой, как веник, ага. Я напряглась еще сильнее и решила, раз уж так вышло, расставить между нами все точки. Выдохнула и заговорила, стараясь не дать прорваться сорвавшимся с цепи эмоциям:
— Не стоит тратить на меня свое обаяние, Александр, соблазняйте тех, кому это понравится больше. Романы для развлечения, и чтобы убить время мне неинтересны, как и служебные, я уже…
Договорить не успела. Смычковский вдруг резко развернул, и наши лица оказались в опасной близости, одна его рука все так же обнимала за талию, а другая ухватила за подбородок, не давая отвернуться. Наши взгляды встретились, и мои ладони моментально уперлись в грудь нахала в бессмысленной попытке оттолкнуть. В собственной груди сладко сжалось от предчувствия — нет, уверенности, — что второй поцелуй будет вот прямо сейчас. Об этом говорил упрямый огонек в глубине глаз шефа, и решительный прищур.
— У тебя кто-то есть? — прямо спросил он ровным тоном, и мое возмущение пополам с волнением возросло.
— Какая разница? — огрызнулась я, напряженная, как струна. — Моя личная жизнь уж точно вас не касается…
Это последнее, что я успела сказать. Смычковский наклонился и заткнул мой рот властным, настойчивым поцелуем, без всякой нежности и аккуратности. Я только издала глухой возглас, даже не пытаясь сопротивляться, потому как бесполезно. Его язык уверенно раздвинул мои губы, ворвался внутрь, изучая завоеванные территории, и на меня обрушился шквал эмоций, от возмущения не осталось ни следа. Страсть, вязкая и горячая, как патока, потекла по венам, воскрешая картинки вчерашнего вечера и мои фантазии, тело плавилось, послушно прильнув к сильному телу и обмякнув в объятиях этого непостижимого мужчины. Кажется, я схожу с ума, отвечая ему и покорно позволяя запустить пальцы в волосы, чуть оттянув мою голову, покусывать губы и тут же скользить по ним языком, вынуждая открыться еще шире, как лепестки цветов.
Не понимаю, в какой момент уже мои руки оказались на его шее, крепко обнимая, а сама я — почти сидящей на широких перилах, уверенно удерживаемая за талию. Ноги непристойно широко раздвинулись, и Александр удобно устроился между ними, без всякого стыда прижимаясь вполне ощутимой выпуклостью: через домашние мягкие штаны я отлично все чувствовала. Но сознательная часть меня потерялась в бушующем шквале эмоций и ощущений, я лишь отметила, что горячая, нетерпеливая ладонь
Беззвучно всхлипнув, я обвила ногами Александра, вцепившись в него и изнывая от желания, пожаром несущегося по венам.
— С-саша-а, — тихо, беспомощно простонала, когда он медленно обвел набухшую вершинку и мягко сжал ее.
Тело пронзила молния острого удовольствия, я выгнулась, хватая ртом воздух, и около уха раздался хриплый смешок:
— Ого, какая ты отзывчивая, Лесечка…
На меня как ушат холодной воды вылили, я очнулась, вернувшись в реальность. Скромняшина, что ты творишь? С ума сошла? Обжимаешься с шефом, позволяешь ему себя лапать, хотя совсем недавно заявила, что тебя быстрый секс на рабочем столе не интересует. Даже с таким обаятельным, как Смычковский… О, мой бог. Теперь лицо горело от мучительного стыда, я резко отвернулась, дернувшись в сторону и молча начав поправлять задранный свитер. Так, нет, дальше это продолжаться не может. В понедельник же напишу заявление. Жалко, конечно, такое хорошее место работы — я филиал имею в виду — но мое душевное здоровье дороже. Найду что-нибудь другое, может даже ближе к профилю, и займусь дизайном.
Однако отпускать меня не собирались.
— Куда-а-а? — протянул шеф, шустро сдернув с перил и прижав к себе уже двумя руками.
Ну хоть грудь мою оставил в покое, наглец начальственный. Я замерла, пытаясь восстановить дыхание, мышцы на плечах свело от напряжения.
— Пустите, пожалуйста, — тихо проговорила, порадовавшись, что голос не дрогнул. — Не стоило этого делать…
— Стоило, Олеся, — перебил Смычковский к моему замешательству. — Теперь я убедился в этом окончательно, — его ладонь провела по волосам, неожиданно мягко и нежно. — Ты удивила меня, знаешь ли, я уж думал, искренних и честных женщин не осталось, — со смешком добавил он. — Кто бы мог подумать, что такое чудо скрывается в моем собственном филиале, — задумчиво протянул Александр, и мое замешательство переросло в растерянность.
Я замерла, слушая с гулко колотившимся сердцем, а Смычковский между тем продолжил:
— Ты скромная, ответственная, не карьеристка, любишь свое дело и не мстительная, — его пальцы перебирали пряди, и я невольно расслабилась, прикрыв глаза и прислонившись к груди шефа, слушая и не веря тому, что слышала. — А еще, в самом деле не мешаешь работу и личное, — со смешком добавил он, и моим щекам снова стало тепло. — Что весьма похвально. И даже вне офиса ведешь себя так, будто мы на работе, — его голос приобрел вкрадчивые интонации, а пальцы спустились к основанию шеи, мягко массируя.
— Потому что вы все равно… — пробормотала я, но договорить мне не дали.
— Ты, Олеся, — категорично заявил Смычковский и снова приподнял мою голову за подбородок, оставив в покое затылок.
Разочарование чуть не вылилось в длинный вздох, но я сдержалась.
— А? — выдала я глупое, хлопнув ресницами.
А наглый, невозможный, возмутительно обаятельный и притягательный начальник, чуть наклонившись ко мне, повторил с коварной усмешкой:
— Хватит выкать, Леся, после всего, что у нас было, звучит мягко говоря нелепо.