Отбор для Тёмных Князей
Шрифт:
В детстве мама часто называла меня эгоисткой, а школьные подруги — жадиной. Я не делилась игрушками, карандашами, ненавидела, когда моё брали без спроса. Похоже, с тех времён мало, что изменилось. В какой-то момент, купаясь в угнетающей тишине, я осознала одну вещь — крайне эгоистичную: то, что попало мне в руки, там и останется. Я не стану выбирать, не стану рвать себе сердце — пойду на хитрость. Разум таких, как я, жадных девочек генерирует на редкость коварные идеи. Понадобилась всего минута, чтобы план созрел и полностью оформился в голове.
Так… теперь надо как-то поговорить с каждым из братьев тет-а-тет. Учитывая, что мы втроём заперты на тесном клочке пространства, где невозможно уединиться, это проблема.
Думай, Марго, думай. Ты же умная. Умеешь решать сложные задачки.
Вспомнилось, как в Тумалоне я неслась по осыпающемуся коридору и провалилась во мрак, не добежав до заветной двери каких-то несколько метров. Меня тогда поймал Ролан и приказал остановить разрушения.
«Вы управляете этим местом», — вот, что он произнёс.
Вы управляете этим местом.
Море, пляж, комнату с алыми обоями создало моё воображение. Оно же заставило свечи на полках вспыхнуть и заменило одну из стен огромным камином. Что если…
Я с сомнением покосилась на Аарона, лежащего к нам спиной, и представила вокруг его фигуры звуконепроницаемый купол. Сработает? Нет?
— Антон? — позвала я сначала тихо, затем громче. — Мне надо кое-что тебе сказать. Ты слышишь?
Нет ответа. Любимый продолжал задумчиво поглаживать мою ладонь, никак не реагируя на слова. Похоже, получилось.
— Эй, с тобой поговорить хотят, — окликнул брата Роман. — Ты что надулся, как маленький? Что за бабские истерики?
— Не надо, — я развернулась в его объятиях, и теперь мы лежали лицом к лицу. — Он не слышит.
Роман нахмурился:
— Ты сделала?
Я кивнула и, поколебавшись, продолжила. Разговор предстоял тяжёлый. Ранить тех, кто дорог, всегда больно.
— Мне надо было поговорить с тобой без лишних ушей.
— Тревожное начало, — любимый грустно усмехнулся, словно догадавшись, о чём пойдёт речь. В следующее мгновение я поняла, что он и правда удивительно проницательный мужчина. Болезненно сдвинув брови, Роман с горечью прошептал: — Ты выбрала его, да? Из-за Никиты. Всё правильно. Да, ты всё сделала правильно. Не переживай обо мне, я… — он зажмурился и тяжело сглотнул, — я справлюсь. Не забивай голову. Как-нибудь справлюсь. Никите нужна мать, а Антону… Он ведь может опять скатиться в депрессию, если ты его бросишь.
— Спасибо, — я опустила взгляд, краснея из-за того, что приходится врать любимому человеку. — Спасибо за понимание, — потянувшись, я целомудренно клюнула Романа в губы и охнула, потому что он тут же ответил, завладел моим ртом, набросился, как голодный хищник, пытающийся насытиться в последний раз, пока добычу не отняли. Он целовался жадно, исступленно. Судорожно вжимал меня в свою грудь. Скользил руками по спине и, изредка отрываясь от моих истерзанных губ, шептал, повторял, как заведённый: «Люблю тебя, люблю, Марго, люблю».
Когда тиски объятий ослабли, я смогла повернуться к Аарону и наткнулась на потухший взгляд карих глаз. Антон смотрел на нас с болью, посеревший, осунувшийся, сделавший неверные выводы. Он решил, что брат радуется моему решению. Что я выбрала Романа. Что тот целует меня от счастья, а не в попытке продлить агонию.
Купол тишины разрушился, когда, сметённая чужой страстью, я потеряла над собой контроль, и теперь Антон слышал каждое слово. Пора было переходить к заключительному этапу моего коварного плана. Чувствуя себя немного мерзавкой, я сказала:
— Я сделала свой выбор, но в последний раз предлагаю попробовать втроём. Не обязательно афишировать наши отношения. Вы с братом всё равно живёте в одном доме, и Никита не заметит ничего странного, если мама, папа и дядя будут проводить время вместе. Мы же в любом случае не стали бы целоваться и обниматься при ребёнке, а для жарких встреч у нас есть это место, — я обвела рукой спальню. — Здесь нас никто не застукает. Впрочем, решать вам. Хотите попробовать такие необычные отношения или…
— Хотим, — Роман был похож на утопающего, которому неожиданно кинули спасательный круг.
— Хочу, — Антон притянул меня в крепкий кокон объятий и со вздохом зарылся в волосы на моей макушке. — Я согласен, только…
Не бросай меня? Будь рядом?
Это была их общая мысль, разделённая на двоих: «Готов тебя делить, лишь бы не потерять».
Да, я блефовала, манипулировала чувствами братьев. Заставила обоих поверить в то, что выбор будет сделан в пользу соперника. Я понимала, что поступаю нечестно, неправильно, обманываю, но как говорила Ленка: «Маргоша, какая же ты жадная!»
Глава 24
После того как решение было принято и мои любовники согласились попробовать отношения втроём, в спальне аккурат рядом с камином наконец появилась дверь.
— Аллилуйя! — воскликнул Антон и рванул к ней, сверкнув голыми ягодицами.
Не успели мы с Романом выпутаться из постельного белья, как слуха коснулся разочарованный вздох. Чертыхнувшись, Антон показался на пороге.
— Что такое? — мне стало тревожно.
— Идите и посмотрите сами.
Взволнованная, я поспешила к двери. За ней была ещё одна глухая комната, не имеющая иного выхода, кроме того, через который я вошла. Стены блестели глянцевой шоколадной плиткой. Под потолком парили стеклянные шары с запертыми внутри горящими свечами. Половину комнаты занимала душевая кабина, способная свободно вместить четверых. При виде неё Аарон истерично расхохотался. Причина его веселья дошла до меня не сразу.
— Полагаю, не все твои тайные фантазии исполнены, Марго. Придётся это исправить.
— О чём ты? — нахмурился Роман.
— Тебе понравится, — многообещающе подвигал бровями Аарон, и я покраснела. — Прекрасная Марго, мы с братом всецело в твоём распоряжении. И в величайшем предвкушении. Делай с нами всё, что пожелаешь.
С этими словами он втолкнул нас с Роланом в ванную комнату и захлопнул дверь. Затем забрался в душевую кабину и пустил воду. Тугие струи захлестали по широким плечам. Он смотрел на меня, размазывая по груди мыльную смесь. Не отрывал взгляда, в котором всё больше разгоралась похоть. Мокрые волосы облепили голову. Глаза снова сияли красным демоническим пламенем, и в них отчётливо читалось: «Я помню твою фантазию».