Отбор для Тёмных Князей
Шрифт:
— А Ролана я вижу, потому что он действительно здесь или это моё тайное желание?
— Что? — Аарон грубовато подвинул меня плечом и заглянул в спальню, где рядом с кроватью напряжённой статуей застыл его брат.
Глава 23
— Что ты тут делаешь? — прошипел Аарон брату. — Мы же договорились!
Так-так-так. А с этого момента, пожалуйста, поподробнее. О чём это они договорились?
Я решительно шагнула в комнату, ощутив босыми ногами, как шероховатость песка сменяется мягкостью коврового ворса. Антон попытался меня удержать на берегу, да только пляж и море исчезли, уничтоженные моим воображением. Теперь нас окружали стены с алыми обоями.
— О чём вы договорились? — спросила я, но братья продолжили спорить, не обратив на меня внимания.
— Я пытался, — сжал кулаки Роман. — Пытался, понимаешь! Но не могу.
— Ты обещал! — Антон в раздражении ударил кулаком по стене. Его глаза снова вернули карий оттенок, крылья исчезли, голый торс прикрыла чёрная рубашка, наполовину расстёгнутая на груди.
— Обещал, — согласился Роман, бросив в мою сторону короткий тоскливый взгляд. — А теперь беру своё обещание обратно.
— Так не делается, — Антон сдвинулся, заслонив меня от брата широкой спиной.
— Да объясните же, что происходит? Не очень приятно чувствовать себя невидимкой. Вы говорите так, будто меня здесь нет.
Но братья не слушали.
— Я понимаю, — Роман устало потёр небритые щёки. Выглядел он ужасно: осунувшийся, с синевой под глазами, как после затянувшейся бессонницы. — Думаешь, не понимаю? Понимаю. Никита привязался к Марго. У тебя самого депрессия не один год после… случившегося. Ты только недавно человеком стал выглядеть, ожил — и всё благодаря ей, но… Не могу. Не могу уступить её тебе. Думал — просто увлечение, быстро забуду. Ан нет, не забывается. Думаю и думаю о ней постоянно. Идиотом себя чувствую.
От признания Романа сердце в груди болезненно сжалось. Захотелось подбежать к нему, обнять, утешить, но рядом стоял Антон, и выражение лица у него было, как у хищника, готового до последнего драться за свою добычу.
— Она не может принадлежать нам двоим, — процедил он. — Не может быть общей.
— Тогда она должна выбрать. Не ты, не я — выбирать должна Марго. Решение за ней.
И братья посмотрели на меня, пристально, выжидающе, с надеждой.
Выбрать? Я должна выбрать кого-то одного? Но как? В Романа я втрескалась ещё на демоническом отборе, к Антону успела привязаться в больнице, да и обмануть доверие его сына не могла. Как я брошу Никиту, несчастного мальчика, лишившегося матери и тянувшегося ко мне всей своей искренней детской душой?
— Ты должна решить, Марго, — жёстко отрезал Антон. — Должна выбрать, с кем останешься.
— А если нет? — я упрямо вздёрнула подбородок. — Если я не хочу выбирать? Что тогда?
— Мы не требуем ответа прямо сейчас, — Роман тяжело вздохнул. — У тебя есть время подумать, всё взвесить.
Подумать… Как будто день-два что-то изменят в моих чувствах.
Закрыв глаза, я погрузилась в воспоминания. Вот мы идём с Антоном вдоль берега под лиловым, закатным небом, и волны накатывают, обдавая наши ноги прохладной пеной. А вот мы с Роланом: его крылья распахнуты, он поднимает нас выше и выше, к ослепительно ярким звёздам.
Не могу… Не могу взять и разорвать сердце пополам.
— Что же ты делаешь, Марго? — обречённо прошептал Аарон. Его тон заставил насторожиться. Я открыла глаза. Снова, как когда-то, мы стояли в комнате без окон и дверей. В спальне, покинуть которую можно лишь одним способом.
— Выпусти нас отсюда, Марго.
— Я… не могу.
— Марго, это нечестно, — вздохнул Роман. — Ты заперла нас в своей голове, сделала так, что мы не можем отсюда выбраться. Не можем очнуться, пока не выполним твои условия.
— Но я не ставила никаких условий.
— Это подсознательное, — Антон прошёлся по комнате и опустился на кровать. — Ты всячески противишься необходимости выбрать одного из нас. Твоё подсознание готово на всё, чтобы этого не делать.
— Я не собираюсь принуждать вас к… ну, к этому. К тому, чем мы здесь уже занимались.
Я посмотрела на Аарона, сидящего на постели, на Ролана, похожего на него как две капли воды, и, вопреки своим словам, ощутила острый приступ желания. Перед глазами замелькали непристойные сцены — воспоминания о том, что творилось в этой комнате, когда я ещё была участницей демонического отбора. Похоже, братья умели не только копаться в чужих мозгах, но и тонко улавливать настроение собеседника. С губ обоих сорвался синхронный обречённый вздох.
— Чёрт побери, Марго, — прошептал Аарон и начал раздеваться.
— Что ты делаешь? — насупился Ролан, и меня посетило конкретное такое чувство дежавю. Всё это уже происходило однажды.
— Нам не остаётся ничего другого, кроме как уступить желаниям нашей проказницы, да, Марго? Ты ведь нас отсюда по-другому не выпустишь?
— Выпущу, если объяснишь, как.
— Надо просто очень захотеть. Очень-очень сильно захотеть, — голос Романа был полон надежды: перспектива групповушки его не прельщала.
Кивнув, я сжала кулаки, зажмурилась крепко-крепко и попыталась захотеть вернуться в реальность. Очень сильно захотеть. Очень-очень.
— Получилось? — спросила я, приоткрыв один глаз.
— Получилось, — вяло и безрадостно отозвался Аарон.
Мы всё ещё были заперты в алой спальне, но кое-что изменилось: одежда исчезла. Братья сидели на постели полностью голые, да и мне стало подозрительно прохладно.
Ойкнув, я попыталась прикрыться, но вскоре осознала всю тщетность своих стараний и позволила братьям свободно любоваться моими обнажёнными прелестями. В качестве компенсации за моральный ущерб.
— Какая-то неромантичная ситуация.
Кажется, когда-то я это уже говорила. Словно в ответ на мои слова, спальню наполнила тихая, расслабляющая мелодия, вспыхнули свечи, расставленные на полках, а одну из стен заменил гигантский камин. Обстановка сделалась более интимной.
Аарон коротко рассмеялся.
— А ты чётко знаешь, чего хочешь, прекрасная Марго, — и он приглашающе развёл руки: — Иди ко мне.
Помедлив, я опустила колено на край кровати, подалась вперёд и оказалась затянута в двойные объятия — жаркие, жадные, крепкие. В этом месте прикосновения ощущались острыми до невозможности, и, когда язык Ролана ужалил напряжённый сосок, а руки Аарона скользнули вниз и развели половые губки, я выгнулась и закричала, переполненная наслаждением.