Отбрасывая Длинные Тени
Шрифт:
Фейри, с которыми Мэттью танцевал чуть ранее, были словно полосы света в цветочных коронах. Один фейский юноша, с губами, окрашенными соком неизвестного фрукта, остановился и подмигнул Мэттью. Он казалось совсем не был расстроен тем, что покинул танец, но их выражения лиц крайне редко можно было определить точно. Мэттью колебался, но, бросив осторожный взгляд на Брата Захарию, подмигнул в ответ. Брат Захария почувствовал необходимость предупредить мальчика:
«Твои друзья могут причинить тебе вред. Фейри
Мэттью улыбнулся, милое выражения лица стало озлобленным.
— Я и сам часто причиняю вред.
«Я не совсем это имел в виду. Я не намерен оскорбить никого из Жителей Нижнего Мира. В Нижнем Мире столько же заслуживающих доверия представителей, сколько среди Сумеречных охотников, в этом плане мы равны. Просто необходимо помнить, что не все на Теневом рынке положительно относятся к Нефилимам.»
— А кто может винить их в этом? — беззаботно выдал Мэттью, — это консервативно. Посмотри на нынешнюю компанию, дядя Джем! У моего отца есть близкий друг — маг, с которым он частенько разговаривает. Они вместе создали Порталы, ты знал? Я тоже хочу найти близкого друга среди Жителей Нижнего Мира.
«Магнус Бейн может стать отличным другом для кого угодно,» — согласился Брат Захария.
Возможно, это было некоторым неуважением по отношению к Магнусу, который стал хорошим другом для парабатая Джема, чтобы продолжать этот разговор с Мэттью. Однако, он был слишком осторожен.
Многие Жители Нижнего Мира легко поддадутся врождённому обаянию Мэттью. Уилл ясно дал понять, что его Институт готов оказать помощь Жителям Нижнего Мира, как и любому примитивному и Сумеречному охотнику. Возможно, это новое поколение вырастет в большей благосклонности к нечисти, чем когда-то ни было.
— Анна сегодня не здесь, — добавил Мэттью, — но ты тут, поэтому всё в порядке. Чем мы займёмся вместе? Ты ищешь что-то особенное? Я, может быть, куплю Джейми и Люси книгу. Любая подойдёт. Они обожают все книги.
Эта фраза согрела Джема даже больше, чем то, когда он говорил о Люси и Джеймсе с той простой очевидной нежностью.
«Если мы увидим подходящую книгу,» — сказал он, — «позволь нам купить её. Я бы лучше не покупал том опасных заклинаний.»
— О Ангел, нет, — сказал Мэттью, — Люси точно это прочитает. В тихом омуте черти водятся, Лю.
«Что до меня,» — сказал Джем, — «у меня есть поручение от тех, о ком я весьма высокого мнения. Из уважения к ним, я больше ничего не могу добавить.»
— Я тебя понимаю, — ответил Мэттью, ему было приятно, что Джем ему доверяет, — я не буду спрашивать, но есть что-нибудь, чем я могу помочь? Ты можешь положиться на меня, если захочешь. Мы любим одних и тех же людей, не так ли?
«Я глубоко благодарен твоему предложению.»
Не было никаких вариантов, что этот ребёнок способен помочь ему, не в этих поисках, но его присутствие заставляло Захарию чувствовать себя так, будто он перенимает восхищённое удивление Мэттью, оглядывая рынок. И они продолжали идти среди прилавков, погружаясь в их звуки. Здесь были прилавки, предлагающие фейские фрукты, однако, рядом с одним стоял оборотень, который жаловался, что его обманули и что не стоит заключать сделки с гоблинами.
Были и тенты в бело-красную полоску, где продавали пепельные ириски, в происхождении которых у Брата Захарии были сомнения. Мэттью остановился и рассмеялся над кучей игрушек, которые продавала женщина-маг с голубой кожей. Она жонглировала игрушечными единорогами, ракушками русалок и маленькими огненными кольцами. И он строил ей глазки до тех пор, пока она не сказала ему, что её зовут Катарина. И добавила, что ему точно не стоит её так называть, но когда он улыбнулся ей, она ответила тем же.
Брат Захария подумал, что все так и делали. Весь Теневой рынок был удивлён Мэттью. Они привыкли, что Сумеречные охотники появлялись, чтобы поохотиться на свидетелей или преступников, а не чтобы демонстрировать свой гигантский энтузиазм.
Мэттью зааплодировал, когда мимо него прошествовал ещё один прилавок, на куриных ногах. Женщина-фейри с волосами, словно одуванчик, выглянула из-за флакончиков с множеством разноцветных жидкостей.
— Привет, красавчик, — её голос прозвучал словно лай.
— К кому из нас ты обращаешься? — спросил Мэттью, рассмеявшись и закинув руку на плечо Брата Захарии.
Женщина-фейри с подозрением посмотрела на Захарию.
— Ооо, Безмолвный Брат на нашем скромном рынке. Нефилим должно быть думает, что мы польщены.
«Вы чувствуете себя польщёнными?» — спросил Захария, медленно перемещаясь немного вперёд, чтобы закрыть собой Мэттью.
Мэттью обошёл Захарию и принялся рассматривать склянки на полке перед собой.
— Очень даже неплохое зелье, — сказал он, посылая женщине улыбку, — Вы сами их сделали? Хорошее представление. Это делает Вас в некоторой степени изобретателем, правда? Мой отец изобретатель.
— Я рада, что хоть кто-нибудь на этом рынке интересуется моими изделиями, — непреклонно ответила женщина, — Я вижу, что твоя приятная речь соответствует твоим волосам. Сколько тебе лет?
— Пятнадцать, — быстро ответил Мэттью.
Он начал перебирать склянки, его кольца клацали, когда он касался стекла и пробирок из дерева с золотом или серебром, параллельно болтая о своём отце и зельях фейри, о которых он читал.
— Ах, пятнадцать лет, и, смотря на тебя, это были именно летние поры. Некоторые скажут, что только мелкие реки могут блистать так ярко, — сказала женщина-фейри, и Мэттью посмотрел на неё, беззащитный ребёнок, удивлённый угрозой опасности.