Отчаяние
Шрифт:
В гараже по пути к самолету я заметил полдюжины загруженных медицинским оборудованием, перевязочными материалами и медикаментами машин. Может быть, на случай захвата больницы медицинские принадлежности рассредоточивают по городу. Слава богу, хоть кто-то воспринимает вторжение бандитов всерьез.
Не включая сирену, мы неторопливо ехали по городу. Такими людными здешних улиц я ни разу не видел даже днем. Мосала попросила у де Гроот ноутпад, положила около себя на матрац, повернула к себе – чтобы удобнее было печатать. Занятие ее, судя по всему, требовало сосредоточенности, и все равно она, не отрываясь от экрана, заговорила со мной:
– Вы
Особого смысла в этом я уже не видел, но возражать не стал. В Кейптауне сверхточное сканирующее устройство в одно мгновение выдаст формулы всех белков вируса, и через несколько часов будет синтезирован блокирующий его действие препарат. Доказывать умеренным, что они ошибаются, а потом выпрашивать противоядие больше нет надобности – есть путь покороче.
Мосала подняла на меня глаза и заговорила, глядя в объектив:
– Эта программа базируется на десяти канонических экспериментах. Исчерпывающий анализ всех их результатов в совокупности даст то, что прежде рассматривали как десять параметров абсолютного пространства – это понятия из области десятимерной геометрии, лежащей в основе взаимодействия всех частиц и сил. Говоря современным языком, эти десять экспериментов дадут представление о том, каким образом в нашем мире происходит нарушение симметрии допространства. В чем именно заключается первооснова всего в этой Вселенной.
– Понятно.
Она нетерпеливо тряхнула головой.
– Дайте мне договорить. То, что сейчас запущено в суперкомпьютерную сеть, – просто вычисления «в лоб». Мне хотелось оставить за собой честь нанести последний штрих. Перепроверить, свести результаты воедино и написать итоговую статью, доступную пониманию любого читателя. Но все это тривиально. Теперь я уже точно знаю, как интерпретировать полученные результаты. И… – Она забарабанила по клавишам, проверила, что получилось, и отложила ноутпад в сторону, – Только что я автоматизировала весь этот процесс. На прошлой неделе я получила от матери экспериментальную версию Каспара – возможно, он опишет окончательные результаты так гладко, как никогда не сумела бы я сама. Так что выживу ли я, нет ли, окажусь ли между жизнью и смертью – к шести часам утра в пятницу статья будет написана. И направлена в сети без ограничений доступа. Копии будут разосланы также всем до единого преподавателям и студентам физических факультетов каждого университета планеты, – Лицо ее озарилось откровенно ликующей улыбкой, – Что теперь предпримут антропокосмологи? Начнут убивать всех физиков на Земле?
Я взглянул на де Гроот. Она была мертвенно-бледна, губы крепко сжаты.
– Да что вы оба скисли, черт вас возьми? Я просто стараюсь предусмотреть все возможные варианты развития событий.
Она закрыла глаза. Дышала прерывисто – и все-таки улыбалась. Я бросил взгляд на монитор: температура 40,9.
Город остался позади. В окнах санитарного фургона маячили лишь наши отражения. Машина двигалась мягко, ехали в молчании – только мотор урчал. А потом – звук. Будто сквозь далекие буровые скважины дышат сами рифы. Да нет, это же рокот подлетающего самолета!
Мосала потеряла сознание, но приводить ее в чувство никто не пытался. Мы подъезжали к месту встречи, и я поспешил выбраться из фургона – снять приземление. Не то чтобы взыграли остатки профессионализма – нет, просто я обещал. Самолет вертикально спустился метрах в сорока-пятидесяти от нас. Серый фюзеляж освещен только лунным светом; работающие двигатели взметали тучи мельчайшей известковой пыли. Как хотелось насладиться этими мгновениями триумфа! Но вид спускающегося ниоткуда в кромешную тьму великолепного военного лайнера поверг меня в уныние. Приди за ней корабль, меня, наверное, охватили бы точно такие же чувства: внешний мир крадется на цыпочках, забирает своих и спешно ретируется. То, что пришло к ним в руки, анархисты могут уже не выпустить.
Первыми спустились на землю двое в офицерской форме, с оружием на портупеях – но, может, они врачи? Отвели в сторону местных медиков, принялись совещаться. Голоса их утонули в реве реактивных двигателей; стоящий самолет все еще гнал сквозь моторы охлаждающую струю воздуха. Потом появился хрупкий молодой человек в помятом костюме. Выглядел он измученным, казалось, происходящее совсем сбило его с толку. Чтобы узнать его, мне понадобилось несколько секунд: муж Мосалы, Макомпо.
Де Гроот кинулась ему навстречу; они молча обнялись. Я стоял позади. Она повела его в фургон. Я отвернулся, глянул вдаль: вокруг – серебристо-серый рифовый известняк, точно вспененная поверхность неправдоподобно спокойного океана; сверкают в лунном свете рассеянные тут и там минералы-примеси. Когда я снова повернулся к фургонам, солдаты уже несли привязанную к носилкам Мосалу к самолету. Следом шли Макомпо и де Гроот. Вдруг накатила смертельная усталость.
Спустившись со ступенек, де Гроот подошла ко мне и прокричала:
– Вы летите с нами? Они говорят, там всем хватит места.
Я задумчиво смотрел на нее. Что держит меня здесь? Мой контракт со ЗРИнет предусматривает съемки материала о Мосале, а не о падении Безгосударства. Лететь мне запретило невидимое насекомое; но, если я все-таки улечу, неужто бандиты об этом узнают? Глупый вопрос: военные спутники без труда заснимут в инфракрасном спектре отпечатки пальцев любого, кто рискнет выйти из дому, даже разговор прочтут по губам. Но сбить самолет – и пустить все насмарку, да еще карательные меры на себя навлечь – в наказание одному-единственному строптивому журналисту? Да нет, не станут они.
– Я бы с радостью, – ответил я, – Но здесь есть человек, которого я не могу оставить.
Де Гроот кивнула – какие там еще нужны объяснения? – и с улыбкой пожала мне руку.
– Что ж, удачи вам обоим. Надеюсь, скоро увидимся в Кейптауне.
– И я надеюсь.
За всю обратную дорогу до больницы оба врача не проронили ни слова. Наверняка их тянуло поговорить о войне; но не при иностранце же. Не вполне доверяя незнакомой технике, я поспешил просмотреть отснятый материал и отправил на свой домашний компьютер.
В городе царило сущее столпотворение, хотя прохожих стало гораздо меньше. Большинство расположились лагерями: со спальными мешками, складными стульями, переносными плитами, даже с небольшими палатками. Непонятно – то ли радоваться, то ли за голову хвататься от этого жалкого оптимизма. Может, анархисты готовы выстоять, даже если будут захвачены все городские службы. И никаких признаков паники, ни беспорядков, ни мародерства – так что, вероятно, Манро был прав, и островитяне действительно достаточно хорошо осведомлены о возможных последствиях такого рода традиционных человеческих действий, поэтому и воздерживаются от них.