Отчаянные Крошки
Шрифт:
— И еще ставим ловушки, — продолжал Эль Гусано. — Случается, какую-нибудь ловим, но Няни — сильные, осторожные и подозрительные. А остальные ребята типа: «На фига нам неприятности».
— Летучая Няня! — догадалась Маргаритка. — Так это твоя работа?
Эль Гусано скромно пожал плечами.
— Блестящая, правда? — сказал он.
— Весьма остроумная, — сухо согласилась Маргаритка.
— В общем, мы намерены свергнуть Хунту, — сказал Эль Гусано. — Избавить страну от Нянь. Освободить наших родителей. Вернуть хорошее правительство, возглавляемое моим папой Эль Президенте Эль Реаль Банано, Народным Избранником. — Он пожал плечами. — Мы еще дети, хотя я, конечно, гений. Я всегда говорю остальным: пусть мы ползаем по трубам, но иногда через решетку люка мы видим луну. А остальные типа: «Мы обречены, и пища ужасная».
— Мужайся! — воскликнула Маргаритка. — Заключим сделку!
— Сделку?
— Мы отмоем вас и поможем вернуть родителей, а вы нам поможете вернуть Старшего Механика и ключ от корабля. Старшего Механика похитили…
— И еще папу, — добавила Примула.
— Да, и его тоже. Слушай, Гусано, что бы ты стал делать, чтобы отыскать пропавших людей в этой твоей стране?
— Я бы попросил меня. После чего я, Эль Гусано, провел бы расследование, которое закончилось бы, скорее всего, ошеломляющим успехом.
— Великолепно! — вскричала Маргаритка. — Так мы и поступим!
— Кстати, — сказала Примула. — Ты когда-нибудь слышал о какой-то там Великой?
Глаза у Эль Гусано расширились, рот открылся, а лицо под красочными разводами канализационной грязи побледнело.
— О Великой? — повторил он. — Э-э…
— Что-то не так?
Эль Гусано как будто хотел что-то сказать, но вместо этого ответил нервным смешком:
— Не так? Со мной?! Ничего подобного! Никогда не слышал о Великой. И слышать не хочу. А теперь вперед! К победе! Под предводительством Эль Гусано!
Старший Механик Кронпринц Беовульф Исландский (низложенный) был в восторге от своей новой спальни. Там была кровать с балдахином, и тяжелый красный бархатный полог увенчивала чудесная блестящая коронка. Там были камин с углем и кресло-качалка перед камином. А еще там было очень много очень крупных людей в форменной одежде — они низко кланялись Старшому, забрали его мундир в стирку и выдали взамен великолепное одеяние: кто-то, быть может, счел бы его халатом, но Старшой-то знал, что на самом деле это Королевская Мантия. Где-то поблизости, по-видимому, был вулкан, а на второй завтрак — треска, хотя со вторым завтраком, кажется, возникли какие-то сложности — крупные люди что-то такое говорили. Типа какие-то хулиганы украли грузовик с продуктами, но Старший Механик был выше подобных мелочей.
Потому что важно было вот что: у Королевского Михаила был собственный маленький трончик перед камином, и вообще персонал относился к медведю с Подобающей Почтительностью. (Тут Старшой нажал Королевскому Михаилу на пузико, и Королевский Михаил сказал: «ТОПРЫЙ ФЕЧЕР, ФАШЕ КОРОЛЕФСКОЕ ФЫСОЧЕСТВО». — «Я тоже Тепя люплю!» — отозвался Старшой.)
И знакомый ласковый голос говорил Старшому: Ваше Королевское Высочество! Докушай свою рыбу треску, как ты кушал ее в Тресковом фьорде, и мы пойдем смотреть вулкан! Скооооро! А потом, когда соберешься, ты отдашь мне клюююч!
Счастлив, счастлив, счастлив!
Кроме ключа, конечно…
4
В десять часов вечера на набережной Сьюдад-Ольвидада было тихо. Сержант Фантастико сидел спиной к парапету, прихлебывал ром и курил сигару. На «Клептомане-2» было темно, если не считать двух прожекторов, которые светили сержанту Фантастико в глаза и мешали разглядеть, что творится на палубе. Впрочем, сержанта Фантастико это не очень заботило. Он, Заплата и Эль Гарроте должны были сторожить внизу, чтобы никто не сбежал из райской Нянягуа на «Клептоман». Но он, Заплата и Эль Гарроте были не из тех полицейских, которые любят сторожить. Они были из тех полицейских, которые любят, чтобы неделя прошла тихо-спокойно и в конце ее выдали получку. А это значит, они были из тех полицейских, что больше поглядывают на Лас Няньяс: рассердишь их — пиши пропало. Прожекторы корабля надежно освещали набережную, так что Лас Няньяс углядишь за километр. Если, конечно, они не подкрадутся из-за кранов, но подкрасться из-за кранов у Лас Няньяс не хватит сообразительности…
«Э — подумал сержант Фантастико, который и сам был не то чтобы очень умен, — я, оказывается, поэт, а я этого не знал» — Он стал сочинять рифмы. — Луна, Волна, — подумал он. — Э-э, Сметана Кит, Тормозит, Паразит. — Он еще глотнул рома, и ему стало жалко себя. — Никто не понимает, что значит быть поэтом…»
— ВО-ВО-ВУУМ! — загремел громкоговоритель «Клептомана». — ИМЕЕМ ЧЕСТЬ ПРЕДСТАВИТЬ ВАМ… ЛА НЯНЬЮ!
С корабельного мостика ударил ослепительный прожекторный луч. Он осветил что-то висевшее на подъемном кране.
В открытый рот сержанта Фантастико хлынул прохладный ночной воздух. У того, что висело на кране, были черные башмаки, зеленое платье и коричневый котелок.
Звяк— звякнула позади сержанта крышка канализационного люка.
Под кителем сержанта Фантастико разыгралась целая буря чувств. Конечно, большое удовольствие видеть Ла Нянью, висящую на кране, но если увидит другая Ла Нянья, это будет… нет, сержант Фантастико не хотел даже думать, что тогда будет, но мысленно уже слышал, как захлопывается дверь камеры, слышал скрип испанского сапожка [3] .
3
Испанские сапоги — орудие пытки.
Сам того не заметив, он побежал к крану. С ним бежали другие полицейские.
Звяк— звякнула крышка канализационного люка.
— Давайте! — прошептал чей-то голос.
Сержант Фантастико со товарищи стоял под краном. Он не знал, куда смотреть. О том, чтобы посмотреть вверх, не могло быть и речи — можно увидеть Ла Няньино исподнее. Но и вниз смотреть тоже было нельзя — не дай бог обвинят в том, что Не Обратил Внимания. Поэтому полицейские смотрели друг на друга. В конце концов, Заплата, чья мать была обезьяной, полез вверх по лестнице к кабине крана.
Где-то позади них на набережной послышался звяк. Полицейские не обратили на него внимания.
— Путь свободен, — сказал Эль Гусано.
Маргаритка высунулась из люка. Набережная под звездным небом была видна как на ладони. На ней стоял кран с висящей Няней; под ним бестолково толклись полицейские. А совсем близко белела уютная палубная надстройка «Клептомана».
— Порядок, — сказала Маргаритка и вылезла из люка. — Теперь быстрее, дети.