Отчаянный побег
Шрифт:
Карлин посмотрела на часы на стене и слегка удивилась, увидев, как много времени прошло. Они трудились несколько часов. Тяжелая работа заслуживает награды.
— Чай — это отлично.
— Хочешь перекусить? Пирог остался. Или могу по-быстрому соорудить бутерброды.
— Нет, это слишком хлопотно.
— Никаких проблем. Я тоже проголодалась. Могу поесть здесь или дома, в любом случае это будет бутерброд. После возни у плиты в течение целого дня никогда не готовлю для себя, — насмешливо, но вполне искренне призналась Кэт.
Карлин была не голодна, но наверняка позже
— Хорошо, спасибо. Это было бы здорово. Я не придирчива, и у меня нет никаких сильных симпатий или антипатий. За исключением капусты. Ненавижу. И икру. Гадость. Неужели кто-то считает рыбьи яйца деликатесом? И брюкву. Терпеть не могу.
— Это всё? — помолчав, спросила Кэт.
— Угу.
— Хорошо. Клянусь никогда не делать сэндвичей с капустой, икрой или брюквой.
— Боже, тошнотворная идея, — содрогнулась Карлин.
Кэт соорудила бутерброды с ветчиной и сыром, и две женщины, сидя на кухне, ели и потягивали горячий чай. В перерывах между откусыванием Кэт выкладывала пикантные сведения о Баттл-Ридж. Городок был для нее родным, и хотя она любила это местечко, признавала его недостатки. И всё же никуда отсюда не уехала. Карлин хотела спросить почему, но остановила себя. Ей не нужно этого знать, не нужно еще сильнее привязываться к Кэт Бейли. Возможно, просто тот факт, что она здесь родилась, служил для Кэт достаточной причиной, чтобы остаться.
Карлин решила не задавать личных вопросов, поэтому принялась расспрашивать о шопинге, парковках, бизнесе, о своей новой работе и клиентуре — в основном, ковбоях, судя по всему. Они даже поговорили о пирогах — явно близком и дорогом предмете для обеих. Кэт научилась искусству выпечки у своей матери, а Карлин любила поесть пироги — вот вам и мгновенная связь. Некоторые из подруг выходили замуж, имея с мужьями куда меньше общего.
Приятно трапезничать и беседовать. Комфортно. Карлин все больше расслаблялась, словно внутри разматывался жесткий клубок. Она немедленно встрепенулась и мысленно отвесила себе увесистый тычок в ребра.
Комфорт — это не для нее. Потеря бдительности может навлечь смерть.
Глава 3
Солнце взошло совсем недавно, а Зик вкалывал уже два часа. Злой, расстроенный и настолько голодный, что готов был сгрызть всё, что напоминало еду, даже неумелую стряпню Спенсера.
День начался в пять утра с неприятного сюрприза — часть забора упала, и все лошади разбежались. Зик со своей бригадой намеревался отправиться на сенокос, вместо этого, чертыхаясь, они помчались в погоню за лошадьми. Хорошая новость — те убежали недалеко, к тому же держались все вместе. Плохая — кони явно не спешили вернуться в огороженные пастбища, поэтому загоняли их дольше, чем предполагалось.
Спенсер лучше всех на ранчо управлялся с любыми животными, так что Зику пришлось прибегнуть к помощи парнишки в поимке лошадей, которых тот просто обожал, зато ненавидел готовить и не скрывал этого. К сожалению, это означало, что все они либо будут вынуждены начать день без горячей пищи, либо заняться разбежавшимся табуном чуть позже. «Это мое ранчо, мои мужики, моя ответственность». Зик прежде всего заботился о своих людях, поэтому выбрал единственный правильный вариант — приступить к делу после завтрака.
Спенсер старательно готовил по утрам оладьи и кашу, однажды даже замахнулся на пончики. Без плотного завтрака люди до полудня трудились полуголодными, а голодный работник — никудышный работник. Они нуждались в горячей сытной пище, и на данный момент это забота Спенсера — обеспечить всех едой, желательно из двух блюд.
Как только лошадей загнали обратно на пастбище, Зик попросил Спенсера сварганить по-быстрому что-нибудь несложное, пока они занимаются оградой. Придется вкалывать до позднего вечера, благодаря проклятому забору и проклятым лошадям.
— Слушаюсь, босс, — коротко кивнул стриженой головой Спенсер и рысью помчался на кухню общежития для рабочих.
Зик на секунду ощутил признательность к парню. Все остальные ехидно дразнили парнишку по поводу дерьмовых домашних хлопот, которые на него свалились, однако, по мнению Зика, Спенсер продемонстрировал бойцовский характер, выполняя ненавистные обязанности вместо того, чтобы категорически отказаться. Дайте мальчонке еще лет десять или около того, и Спенсер наверняка станет мастером, будет командовать теми же самыми мужиками, которые сейчас над ним подтрунивают. Не все члены команды по-прежнему останутся здесь, наверняка некоторые уйдут на другие ранчо, некоторые найдут новую работу, но кое-кто останется работать на Декера. Сейчас у Зика подобралась хорошая бригада, так что он надеялся, что они продержатся все вместе по крайней мере еще несколько лет.
— Надеюсь, он не приготовит снова эту гребаную овсянку, — проворчал Дарби, прибивая на место тяжелые доски.
— Если бы не он, мы до сих пор гонялись бы за лошадьми, — парировал Зик, не то чтобы злобно, но достаточно твердо, ясно давая понять мужикам, чтобы прекратили издеваться над Спенсером.
Неважно, что он там сварит, хотя нельзя сказать, что и сам Зик порадовался бы обычному меню. Не то чтобы Зик ненавидел овсянку… нормально… просто в исполнении Спенсера каша походила на некую клейкую субстанцию.
Им нужно что-то более существенное для долгого дня. Работа на ранчо неисчерпаема, лето короткое, и у них не так уж много времени, чтобы запастись сеном на всю длинную зиму.
Его бывшая жена, Рейчел, называла зимнюю погоду «бесчеловечной и зверской» и настаивала, что никто в здравом уме здесь жить не захочет. Если уж быть предельно честным, придется признать, что в каком-то смысле она была права, но «предельная честность» вылетела в окно вместе с разводом. Зик считал Рейчел избалованной сукой, которая не поймет, что такое настоящая работа, даже если та укусит ее за задницу. Декер родился в штате Вайоминг, ему нравилось здесь жить, нравилось то, чем он занимается, нравился в целом образ жизни, включая долгую морозную зиму.