Отчаянный шантаж
Шрифт:
– Ей нужен был богатый высокопоставленный муж, – сделал вывод Филип. – Как выяснилось, из папы таковой не получится.
– Правильно, – согласилась Сибил. – Тридцать пять лет тому назад в стране было неспокойно, назревал конфликт между молодежью, особенно студенческой, и правящими кругами. Причиной была не только непопулярная война во Вьетнаме, но и весь существующий порядок. Похоже, у профессора Куина возникли какие-то осложнения.
Сибил перевела дух и продолжила рассказ:
– Как я поняла из слов матери, он никогда не изменял себе. У него часто возникали
– Бред собачий, – не выдержал Кэм. Анна зашипела на него, и он извинился:
– Прошу прощения, но это чушь. Он не мог отказаться от ребенка. Ни при каких условиях.
– Он ничего не знал. Барбара ему не сообщила. – Сибил захотелось съежиться под устремленными на нее взглядами, однако она с достоинством выдержала их. – Мама пришла в ярость. Наверное, и испугалась тоже, но не могла смириться с тем, что забеременела от мужчины, которого считала для себя неподходящим. Она подумывала об аборте, когда познакомилась с моим отцом. Похоже, это была любовь с первого взгляда.
– Он был подходящим, – подсказал Кэм.
– Полагаю, они подходили друг другу, – холодно поправила Сибил. Черт побери, они же ее родители. Должно же ей хоть что-то остаться! – Мама оказалась в затруднительном положении. Ей было почти двадцать пять лет, но нежеланная, незапланированная беременность – неприятный эпизод в жизни женщины любого возраста. В момент слабости или отчаяния она во всем призналась моему отцу, и он предложил ей выйти за него замуж. Он любил ее, – тихо сказала Сибил. – Вероятно, он очень сильно ее любил. Они вскоре поженились, и мама никогда не возвращалась в Вашингтон, никогда не оглядывалась назад.
– А папа так и не узнал, что у него есть дочь? – Этан накрыл пальцы Грейс широкой ладонью.
– Да, не узнал. Глории было около четырех лет, когда родилась я. Не знаю, почему ее отношения с родителями сложились так, что она чувствовала себя лишней. Глория была упрямой, неуравновешенной, капризной, не желала соблюдать даже самых элементарных приличий… и еще подростком сбежала из дома. Только в прошлом месяце, когда она позвонила мне и рассказала о Сете, я узнала, что родители, как и я, посылали ей деньги. Как правило, Глория обращалась к одному из нас и просила, требовала, угрожала, пока это не срабатывало.
Сибил умолкла, собираясь с мыслями, и снова заговорила после небольшой паузы:
– После ее звонка я полетела в Париж повидаться с родителями. Я считала, что они должны все знать. Сет их внук и – как Глория убедила меня – живет с чужими людьми. Мама отказалась вмешаться, отказалась помочь. Я была потрясена, рассержена. Мы поспорили. – Сибил горько усмехнулась. – Видимо, мама тоже была потрясена, если рассказала мне все это.
– Глория знала, – заметил Филип. – Она наверняка знала, что Рэй Куин был ее отцом, или она никогда бы здесь не появилась.
– Да, она знала. Пару лет назад, когда мои родители несколько месяцев жили в Вашингтоне, она явилась к ним. Мама сказала, что Глория потребовала кучу денег, иначе она обратится в прессу, в полицию, к кому угодно, кто ее выслушает, и обвинит моего отца в сексуальных домогательствах, а мою мать в сговоре с ним. Это все не правда. Глория всегда отождествляла секс с властью и обвиняла мужчин, особенно мужчин, занимающих высокое положение, в сексуальных домогательствах.
Сибил устало улыбнулась.
– Мама дала ей несколько тысяч долларов и рассказала то, что вы сейчас услышали. И поклялась, что Глория больше не получит от нее ни цента, а моя мать всегда держит свое слово. Глория это знала.
– И тогда она нацелилась на Рэймонда Куй на, – подал голос Филип.
– Я не знаю, когда Глории пришло в голову найти его. Думаю, она некоторое время обдумывала новости и решила, что именно из-за обстоятельств своего рождения всегда чувствовала себя нелюбимой, ненужной, не оцененной по достоинству. И она обвинила во всем вашего отца. Если у Глории неприятности, всегда виноват кто-то другой.
– Она нашла его и потребовала деньги, стала обвинять, угрожать. – Филип поднялся, зашагал по кабинету. – Использовала для шантажа собственного сына.
– Очевидно. Мне очень жаль, – искренне сказала Сибил. – Я думала, вам известны факты, думала, отец рассказал вам.
– Он не успел, – горько отозвался Кэм.
– Папа говорил, что ждет какие-то известия, – вспомнил Этан, – что все объяснит, как только выяснит.
Филип смерил Сибил испепеляющим взглядом.
– Должно быть, он пытался связаться с твоей матерью. Он наверняка хотел поговорить с ней, узнать подробности.
– На это я ничего не могу ответить. Я просто не знаю.
– Знаю, – отрезал Филип. – Папа в любом случае помог бы Сету, но он захотел помочь и Глории, а для этого необходимо было поговорить с ее матерью. Ему это было важно.
– Я больше ничего не знаю. – Сибил беспомощно всплеснула руками. – Моя семья вела себя недостойно. Все мы. – Она повернулась к Сету. – Я приношу извинения за себя и за них. Я не жду, что ты… Я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь.
– Пусть все знают. – Сет поднял голову, и Сибил увидела в его глазах непролитые слезы. – Пусть все знают, что Рэй был моим дедушкой. О нем говорят всякие гадости. Это не правильно. Пусть все знают, что я – Куин.
Сибил не смогла выговорить ни слова, только кивнула и повернулась к Анне:
– Что я могу сделать?
– Вы отлично начали. – Анна взглянула на часы. Она вела и другие дела, следующий посетитель должен был появиться через десять минут. – Вы согласны официально оформить ваше заявление и предать его гласности?
– Да.
– Хорошо.
Сибил подумала, что это решение обрекает ее на шепотки за спиной, любопытные взгляды… Ничего, она переживет.
Сибил сама набрала на компьютере заявление. Это заняло два часа. Выбирая правильные слова и фразы, она детально изложила поступки матери, Глории, даже свои.