Отчего мы, русские, такие?
Шрифт:
Р.: – Это здесь, рядом с русскими соотечественниками, они стесняются подметать пол и мыть посуду. В Америке и в Европе они держат себя по-другому. Там наши эмигранты соглашаются на гораздо менее квалифицированную работу, чем в России.
Ксенофобия – это и результат, и признак
«вертикальной» психологической ориентированности общества.
С.: – До революции принцессы заботились о бедных, в Первую мировую войну Александра Фёдоровна приучала дочерей к благотворительности, к непривлекательному труду, и великие княжны не гнушались ухаживать за ранеными солдатами в госпиталях, где были вонь, грязь. Без всякой бравады! А нынешние дочки даже не премьер-министра или президента, а среднего чиновника пойдут
Р.: – Из мира взрослых, из семей «вертикально» ориентированная психология перекочёвывает в школы. В российских школах заносчивость, презрение одних учеников по отношению к другим стало обычным явлением. Даже школьные специализации создают у ребят представление, что они не просто расходятся по разным направлениям знаний, а дифференцируются по шкале «выше – ниже». Родители не очень-то прививают детям умение вести спор без агрессии и презрительности, находить компромиссы. И современная российская школа не учит детей разрешать конфликты не силовыми способами.
С.: – Частенько у нас бывает так: стoит кому-то узнать больше другого, как ему непременно нужно это продемонстрировать высокомерным тоном, взглядом, жестом, утвердить своё превосходство. Психологическая «вертикальность» проникла даже во взаимоотношения близких людей. Можно наблюдать такие ситуации. Два закадычных друга, знакомых с детского сада, достигли примерно одинакового положения в обществе. Но одному непременно надо возвышаться над другим, он менторским тоном поучает друга, всё время подчёркивает своё превосходство. Они могли бы до конца жизни получать радость от общения и взаимно обогащаться опытом, а вместо этого в их отношениях появилась напряжённость, и они расстались. Другой типичный случай. Мама эксплуатирует любовь к себе ребёнка и заставляет его заниматься нелюбимым им, но престижным делом, чтобы стать мамой если не гения, то известного человека. То есть она стала рабом собственного тщеславия. Или такая коллизия. Молодая женщина не желает иметь ничего общего с двоюродными сёстрами. Не потому, что те ей чем-то насолили, либо опустились и ведут аморальный образ жизни – нет, они вполне достойные дамы и хотели бы с ней поддерживать отношения. Но то ли бойкотирующая родственниц считает себя выше их и не желает «снисходить» до них, то ли полагает, что родство – ничтожный повод для общения. Родственные чувства – на нуле. И таких случаев у нас в стране – пруд пруди!
Р.: – Есть множество народов на Земле, которые находятся в своём развитии позади России, но граждане которых очень толерантны, привыкли общаться друг с другом спокойно и уважительно.
С.: – Может быть, мы одичали в нашем восточном краю с редким населением?
Р.: – Такая ситуация складывается в проблемных, эгоистичных обществах, где граждане чувствуют себя не на высоте, ущемлёнными. Вертикальная ориентированность взаимоотношений обычно свойственна тоталитарным государствам с монополистическим укладом всей жизни, со связями и структурами, основанными в первую очередь на подчинении, а потом на человеческих качествах и здравом смысле. Такой уклад переносится и на частные взаимоотношения между людьми. Чтобы начать действительно решать наши жгучие проблемы, нам всем надо увидеть в соотечественнике, прежде всего, Человека, заслуживающего такого же отношения, как хороший наш родственник. Без выравнивания отношения друг к другу, без превращения пресловутой психологической «вертикали» если не в «горизонталь», то хотя бы в наклонную линию, нам не преодолеть общую, как говорят, закомплексованность, вообще на большой успех рассчитывать трудно. Эту проблему не решить
С.: – Страна того гляди станет колониальной, причём колонизаторы – не иностранцы, а в подавляющем большинстве сами русские, чувствующие себя иностранцами по отношению к населению. К тому же ни в одной европейской стране нет такого количества категорий лиц, пользующихся судебной неприкосновенностью. Рядовые граждане этого не могут понять: казалось бы, у депутатов ответственность должна быть повышенной. Всё равно что в семье старший сын может творить всё, что ему заблагорассудится, а младшие за любой проступок подвергаются наказанию.
Р.: – Как правило, склонность к беспределу в политике, экономике и общественной жизни закладывается в детстве, когда родители и близкие покрывают проступки и безобразия своих чад, защищают их, либо стараясь избежать осложнений для себя, либо из ложно понимаемой, беспринципной любви к своим чадам, либо просто пасуя перед ними. Какой-нибудь сановник публично может решительно выступать за честность и объективность судей, но вот проштрафился его сын, и он, не колеблясь, берёт телефонную трубку и начинает искать возможности влияния на судей, чтобы они вынесли оправдательный приговор или хотя бы дали его чаду условный срок.
С.: – У нас очень много говорят о том, что судебная власть должна быть совершенно независимой от других ветвей власти, высказывается масса идей по поводу её устройства. Но как стояли судьи насмерть на стороне государства, его структур, больших и средних начальников, так и продолжают строго обслуживать их интересы, делая бесправными рядовых граждан. А чем объяснить обвинительный уклон судов, когда рассматривают дела людей из народа? Подсознательной потребностью «блюстителей закона» самим как можно выше подняться над «чернью» до уровня «неприкасаемых»?
Р.: – Известно: кто платит, тот и заказывает музыку. Стало быть, объективность и беспристрастность решений судей зависит не только от того, насколько бескорыстные и смелые люди составляют судейский корпус. Нужно также, чтобы их труд оплачивался независимо от воли чиновничьего сословия. А для этого надо, чтобы средства на судебную систему шли, минуя подвластный правительству и президенту государственный бюджет, непосредственно из отдельного налога, собираемого со всех граждан страны. Суды станут ещё независимее, если наиглавнейший судья будет избираться всем народом.
С.: – Но удастся ли при этом избежать подкупа судей высокопоставленными чиновниками и олигархами?
Р.: – Мы всё ругаем за разгул коррупции чиновников. Но не только они виноваты в том, что взяточничество не уменьшается. Мы сами горим желанием обтяпать наши дела поскорее, да без очереди, а то и в обход законов. Но в намерении опередить других в решении своего вопроса сказывается ещё и гордыня. Взятка вроде бы возвышает дающего над остальными, делает его хитрее, ловчее земляков, он вырастает в собственных глазах. Дескать, мне можно то, что другим нельзя. И это уже стало навязчивым стремлением нашего соотечественника: выйти за пределы законов и правил, стать над нормами бытия, попасть в разряд привилегированных. Даже мелкий начальник, инспектор, ответственный за сбор каких-нибудь рогов и копыт претендует хоть на маленькие преимущества.
С.: – Вот и среди автоводителей немало таких, которых Правила дорожного движения слишком напрягают. Растёт среди них агрессивность, уже говорят о гражданской войне на дорогах.
Р.: – Эскалацию агрессии провоцирует безнаказанность. Но дело и в том, что на улицах и дорогах, то есть на одном пространстве, сталкиваются все слои общества: жители Рублёвки, чиновники, бизнесмены, бандиты и «рядовые» автовладельцы, которых стало очень много.
За малым исключением, на дороге, как в бане, все равны,