Отчет 00 Жил (как-то) старик без старухи...

30.12.99 от Р.Х. 19.47 по Москве.

Когда Ваша машина неожиданно взрывается, Вы начинаете понимать, что Жизнь отмерила на Вас очередную порцию приключений. И Вам остается только надеяться, что у приключений будут четкие и жесткие формы, и у Вас будет возможность получить от них пользу. И что вы не попадете в расплывчатые события, которые сваляться на Вас и вываляться из Вас, оставив чувство опустошенности.

У меня не было машины, которая могла бы неожиданно взорваться. Так же не было у меня девушки, которая могла взорваться в чьей-нибудь чужой машине. Не было у меня и работы, куда могли подложить бомбу. Даже какого-либо любимого занятия у меня не было.

Их у меня не было потому, что их отсутствие меня не беспокоило.

Вокруг было еще много всякого такого, чего у меня не было. Но я не особенно беспокоился по поводу того, что это всякие вещи принадлежат не мне. Беспокоили меня люди, которые считали меня семьей и искренне верили, что у них есть право требовать от меня того же. Время от времени они пытались попользоваться этим воображаемым правом и очень удивлялись, когда у них ничего не получалось. А обычно не получалось, потому что мне не очень нравилось, когда кто-то пытается мною попользоваться для своего личного комфорта. Я не вибратор. И быть им или каким-либо схожим предметом не входило в список моих заветных желаний. Потому что такого списка у меня тоже не было.

Вообще-то, у меня было одно заветное желание – красиво умереть. Но некая липкая вязкая нечегонеделательность, в которой я талантливо себя утопил по самые уши, удерживала от осуществления даже такого простого желания.

Я ждал.

Иногда, когда ждать становилось невтерпеж, я срывался и начинал делать что-нибудь. В процессе выяснялось, что все, что я делал, сводилось к раздолбыванию того, что попадало под руку в качестве виноватого в моем срыве.

Носом к рылу со своей раздолбывайской сущностью я сталкиваться не любил, и с каждым прожитым годом готовность срываться уменьшалась, сжималась, скукоживалась, и я все больше и больше становился спрятавшимся в холодильнике куском мяса, все желания которого сводились к одному – оттянуть момент попадания на горячую сковородку.

Желание не попадать попой на горячий чугун болезненно не сочеталось с желанием выбраться из морозилки и ожить, предварительно оттаяв. Вылезать из привычной и уютной морозилки семьи, дома, города было страшно. Мучило предчувствие, что разморозившись, я сгнию. Или меня съедят…

… Красавица.

Я перевел внимание с себя на чрезвычайно эффективную девочку, эльфообразную [1] рыжеволоску американоидного прикида. Недостатков в доказательствах своей эффективности у нее не наблюдалось, судя по способности смотреть на людей так, как она смотрела на меня – брезгливо с высоты иньяза, IQ [2] за 140, папы-дипломата и десятка новорусских друзей с парами литров чешского пива внутри.

Пока я тяжелил взгляд, какая-то самостоятельная сущность, обитавшая за моим затылком, сотворила над ее головой контейнер чего-то невидимого, но весьма тяжелого и липкого. Сущность время от времени сообщала мне о своих действиях заранее, но обычно заготавливала дрова впрок и гордо удалялась, оставляя меня с матерью разгребать завалы.

Почуяв контейнер, эльфийка приподняла взгляд к моему лицу. Наши взгляды встретились как танк с тойотой [3]. Она вздрогнула от удара и отвернулась к породистому богато одетому мальчику, обвив которого она шла.

Сущность, тяжело вздохнув, уронила на асфальт неиспользованный контейнер. Мрачно усмехнувшись, я сплюнул остывшим обгрызенным трупом беломорины. Беломоринка врезалась в какую-то рекламную раскладушку. Я сфотографировал щелчок обгрызенного кусочка бумаги об кусок яркого пластика, отвернулся от затопленной предпраздничными людьми улицы и глянул на расплывчатый негатив.

Новогоднее… агентство… шанс… 50 метров… Интересно.

Испортить что ли им праздник, раз уж все равно работают или побыть добрым? Я – добрым?

Я аккуратно сложил папки с записями мыслей, разложенные было составить план – как жить и стоит ли, и пошел к раскладке, на ходу ориентируясь, куда меня занесло, пока я выяснял, что же со мной стало за год.

Центральная пешеходная улица, что есть в любой большой деревне. Огоньки, которые при предпраздничном настроении, которое нынче у толпы, можно считать яркими, красивыми и даже загадочными. Люди, которые надеются, что три нуля в произвольно установленной нумерации лет уменьшат их неприятности и дадут бесплатных приятностей.

Вздохнув, я присоединился к ним и глянул на черно-серебряную раскладушку.

Новогоднее агентство по найму

Твой шанс найти ту работу, что нужна ТЕБЕ.

Тестируем 50 метров налево.

Налево был проулок.

«Работа, что нужна мне!». Интересно, существует ли такая в природе? Кому нужен уставший маньяк с замашками спасителя мира? Ребята из ентого агентства может быть, пытаются устроить новогодний сюрприз мало– и плохоработной части населения.

Я хрюкнул. Хрюк вышел именно такой, какой был подходящь – хрюк хлебного кабана, обнаружившего в кормушке ведро шоколадок. Будь на месте кабана человек, он бы вспомнил, что рядом с его свинофермой работает кондитерская фабрика, которая иногда выпускает брак. Но я был на месте кабана, который родился и жил на свиноферме. Правда, кабану на свиноферме было хорошо, и если бы он мог задуматься об смерти, то непременно решил бы умереть дома.

Укусив беломорину и запалив ее дешевой пьезозажигалкой, я еще раз посмотрел в темный проулок. Из-за дальнего угла проулка высовывался заманчивый хвостик тусклого лилового света.

Улица с яркими огоньками стала слишком яркой. Люди, пытающиеся распраздниться– еще более чужими. Я оскалился в проулок, выдохнул в лиловый хвостик облачко дыма и побрел вслед за сотворенным мною вонючим привидением.

Лиловый свет источала вывеска "Кафе-бар Норка Гидралиска [4]"…