Отчет 00 Жил (как-то) старик без старухи...
Шрифт:
– Спасибо… Харш… – глубокая затяжка ее сигареты высветила ее лицо, отражавшее опечаленность вселенских габаритов счастьем.
– … я боюсь, что ты не поверишь, что я с тобой говорю как человек с человеком, а не как воспитатель с воспитуемым. Но – спасибо. А главное – пиши. Потом. когда найдешься в этой гигантской структуре КВР. Я счастлива, когда кто-то из моих мальчиков и девочек нашедших себя, пишет старушке – воспитательнице.
– Старушке? – недоверчиво хрюкнул я. – Джейн, не прибедняйся. Ты выглядишь
– Уф! – громко пыхнула она дымом, вернув взгляд в потолок. – Ты лучше забудь о том, что мне сто восемьдесят три, и загляни лет через двадцать. Адрес не даю – если лет через двадцать ты будешь тем, что я захочу в гостях, ты найдешь его как свой нос. Просто не забудь, ладно?
– Ладно. Тебе действительно так грустно, или это я задумался о своей одинокой старости?
Джейн расхохоталась.
– Да нет. Просто я уже начала мечтать о том, как в последний десяток лет у меня в гостях всегда кто-то будет. И как я буду знакомить майора внешней разведки с аналитиком специальных дел и рассказывать, как они оба лажали по молодости…
– Нехило ты планируешь провести последние годы. Обязательно заскочу. – искренне пообещал я, вылезая из диванчика и возвращаясь к насущным проблемам.
– А теперь скажи – за дверью мое поле или Тэсс?… Ты еще удивляешься? Как будто первый день меня знаешь. – я польщено ускользнул я от тяжелого взгляда Джейн, надавившего из темноты.
– Да уж, никак не привыкну. Там – ее поле, и у нее было время его обставить, пока ты тут расслаблялся.
– Угу… кстати, если бы увлеклась Тэсс, ты бы пошла ее вытаскивать в мое поле?
Она красноречиво затянулась в потолок.
– Я так и думал. Глядя на твое лицо при выслушивании сказок про битву со Шварцнегерами, я так и думал.
Страх, почти растворившийся в уверенности, что я могу, вернулся, вытащенный мыслью, что теперь я не управляю всем. Я истерично хихикнул, рефлекторно придумал пошлость и шагнув к двери, высказался:
– Джейн, если ты за двадцать лет срочно не покроешься морщинами и не поседеешь – я тебя точно найду и отмщу за то, как ты надо мной издеваешься. Ох, вспотеешь…
Ответ я не услышал, увлеченный выпрыгиванием за дверь.
Еще не успев ничего увидеть, я понял, что Тэсс ошиблась.
Какой-то большой кусок памяти, привыкший самостоятельно, не считаясь с остальными "Я", брать контроль над телом и вести его по заданной программе, проснулся и потянулся к рычагам.
Открыв глаза и увидев, он властно вцепился в рычаги, отшвырнув меня.
Страх взорвался ядерной бомбой, стал больше меня, исчез из воспринимаемых эмоций.
Эмоций не стало.
Был только пустота и тупая боль во всем теле, перестраивавшемся так, как того хотел тот, древний я, очень хорошо умеющий реагировать на опасность.
Мудрый дядечка сообщил, что это – не моя память, а имплантированная злоблинами. Потом он исчез, задавленный новым, холодным я, обычно безразличным ко всему и вспыхивающим гневом, когда что-то пытается убить тело.
Гнев вспыхнул, потому что ко мне, зажатому в полукруг высоких каменных стен, шли десять самураев-зомби.
Лестница. Уклон вниз, в тоннель. Тоннель к горе. На склоне – замок.
Выпрыгнуть из полукруга? Высоко.
Десять дрессированных зверей в доспехах с длинным и коротким мечами.
Скучкованы.
У меня? Два меча за спиной.
Доспех. Стесняет.
Пальцы зацепили край нагрудной пластины, окаменели, повинуясь скрученному в ломающуюся от напряжений пружину полю усилий. Рука получила мощный импульс остановленного гнева, готового выплеснуться в тело и порвать все связки чудовищным сокращением мышц. Нагрудник отлетел с хрустом разрываемых ремней.
Стало свободней.
Пластины на руках, животе.
Стесняют движение.
Не настолько, чтобы гасить скорость.
Я рванул тело вперед.
К выходу.
Выход в замке.
Руки вытянули из-за спины мечи и сознание, окончательно запуганное скоростью, с которой гнев гнал тело, забилось в угол и фиксировало только отдельные куски происходящего, превратившись в систему наведения, скидывающую задачи поражения безошибочным рефлексам.
Две пары глаз за лезвиями.
Оттолкнуть трупы.
Вниз по лестнице.
Лучник справа.
Кинуть меч в живот.
Длинный коридор.
Свет в окошечки.
Бегут навстречу по коридору.
Первый, снизу мечем под локоть.
Плывущий в воздухе меч с обрубком руки.
Взять меч.
Трое.
Перегораживают коридор.
Оттолкнуть два меча, полоснуть два горла, сбить два брызнувших кровью трупа.
Четыре лучника.
Гнев выплескивает в ноги порцию силы, скручивая поле усилий в тугие жгуты. Жгуты распрямляются. Тело, переворачиваясь, летит длинным кувырком над стрелами.
Падает.
Рубит.
Мгновения бега. Еще одно. Еще одно. Из распахнувшихся дверей в конце коридора выбегает доспех с копьем. Еще один. Еще…
Уклониться от копья.
Рубануть.
Уклониться.
Рубануть.
Отбить-рубануть.
Отбить два, изогнуться, пропуская по ребрам третье. Рубануть.
Впрыгнуть в дверь.
Большой круглый зал, освещенный факелами.
Копейщик справа.
Уже сзади.
Трое в черных доспехах посередине зала.
Черный проход в стене напротив.