Отчим 2: с нуля
Шрифт:
Марк подрастал, и риск того, что он уползет или поранится, был выше. Приходилось следить круглосуточно. Яна старалась проводить с ним качественное время, все же Марк рос в условиях совершенно не детских. Он играл с инструментами, с ним сюсюкались механики. В настоящий восторг сыночек Яны приходил от вида рвущегося с места байка. Яна считала, что это не худший вариант для развития ребенка. Марк вытворял все, что хотел, для него почти не существовало ограничений. Подход к воспитанию у Яны был вроде того, что видела она сама. Яна пустила малыша за руль и хотела,
Няньку брать она никак не хотела. В смысле кто-то другой будет контролировать, не разобьется ли ее дитя? Не могла доверить своего сына чужому человеку, поэтому снова загоняла себя. Скорее всего, Яна догадывалась, что рано или поздно переутомление даст о себе знать, все же сбавлять скорость не собиралась.
В новой машине Алешки играл рок от «The Velvet Underground». Яна подпевала, Марк, как самый преданный слушатель, заглядывал Яне в рот, разинув свой собственный. В такой компании они передвигались так часто, что в машине Алешки были и подгузники, и влажные салфетки, даже документы Яны. Да, они стали близки, не то как семья, не то как друзья. Если бы у Яны спросили, кто ей Алешка, она бы ответила с умиленной улыбкой:
— Ну это же Алешка.
Ему определения не имелось. Алешка просто был всегда и везде, он был на подхвате и понимал ее с намека. Они сработались и стали отличной командой. Одному Алешке Яна рассказывала о проблемах, даже на материнство могла пожаловаться, а он всегда подмигивал и говорил:
— Это хуйня, Янусик. Все будет заебись, отвечаю.
Свое «отвечаю» он говорил так невзначай и уверенно, что и Яна верила. В этот раз их поездка обещала быть насыщенной: ехали они в другой город. По этой причине все сидения были завалены вещами Яны и Марка. Серая мастерская-развалюха. Такой ее Яна и помнила. Правда, тогда еще и пейзаж был серый, а сегодня и солнце валит, и трава зеленее. Вдохнув свеже-дымного воздуха, Яна сделала шаг вперед.
— Алешка, я поздороваюсь только. Смотри за Маркушей.
— Коляску, блять, еще достать надо. Ну пиздуй, — к малышу в автокресле Алешка повернулся с улыбкой дурочка. — Ну что ты там, мужик? Жопу не отсидел? У меня лично есть такая проблемция.
В дверном проеме уже показалась внушительная округлая фигура владельца данного заведения. Яна лыбилась ему всем лицом, пока он заметно терялся.
— Ну здорово, Михалыч! — заорала Яна.
— Язвочка. Язвочка, блять! Какого хуя здесь делаешь?
— А сам, блять, как думаешь? — смеялась Яна.
— Да ну нахуй. Да ну нахуй! Я с мужиком пиздел на счет встречи.
— Да вон твой мужик, на месте, блять, — кивнула Яна на машину. — Увы, не тот красавчик в кресле, а лысый черт.
— Ну че, блять, доставать? — крикнул Алешка.
Яна подошла, чтобы, как можно аккуратнее, достать ребенка и усадила в коляску, которую Алешка успел собрать.
— Давай покатаю по местным достопримечательностям, а ты иди решай вопросы.
— Ой, блять, не люблю я это.
— Другие варианты? Разорется — и пизда будет. Со мной никогда не орет, мы с ним темы обсуждаем серьезные. Я старший в семье, четыре малых, я с ними нянчился все детство. Не сцы, я с малыми умею так, что они не ревут.
— Головой, блять, Алешка отвечаешь. Под окном ебучим катать будешь, чтобы я видела! И только попробуй, сука, закурить рядом с Маркушей — я тебе всю пачку в горляк захуярю.
— Иногда ты такая милашка, — подмигнул ей Алешка.
— Маркуш, присмотришь за этим дураком, пока мама с дядей поговорит? — присела Яна к ребенку и чмокнула в макушку. — Я скоро, солнце, скоро.
Трогательная сцена поставила Михалыча в еще больший ступор, он даже моргать перестал.
— Алешка, перед окном! — напомнила Яна, но Алешка уже устраивал колясочные гонки Марку. — Ну че, Михалыч, пошли вопросы обкашляем?
— Пиздец блять, не могу поверить в эту хуйню.
— Жизнь пиздец не предсказуемая штука, Михалыч. Вот не взял меня, уебок ты такой, на работу, а теперь я тебе работы могу подкинуть, а могу не подкинуть. Не воспринял всерьез меня, ща как отомщу, сука, — лыбилась Яна.
— Да взял бы тебя, — лыбился в ответ Михалыч.
— Решил сказать об этом через два года, блять?
— Да сказал Глебу, он, видимо, порешал по-своему.
— Вот же еблан конченный. Уебище последнее, а? А я ему хату драила и жрать готовила, сука! Тут скотина эта?
— Не, пару месяцев назад съебался. Я зарплаты урезал, положение хуйня было. На автомастерской, походу, пашет.
— Ну так молодец. Не, блять, Михалыч, ты и раньше их щемил, платил мало, согласись. Еще меньше, так нахуй надо кому.
— Ну согласен, так а как еще? Три пиздюка, семья, блять. У меня не такой поток, как думаешь. Всегда перебои с доходом были.
— Не удивительно, блять. Я тебе марафетик наведу, не сцы. Дашь пару рук, мы тут перепланировку ебнем, все дела. Новые услуги введем, короче все то, что мог с меня поиметь еще пиздец давно. Проебался, Михалыч?
— Проебался.
— Ну пошли, сядем где-нибудь, попиздим, как мужики серьезные.
Михалычу не пришлось доказывать свою профкомпетентность. Факта, что Яна собиралась заключать с ним договор на поставки оборудования, ему оказалось достаточно. Комнатушка была не очень: пыль, протертые кресла, допотопный комп. Яну интересовало только окно. Она не отрывала взгляда от Алешки, который вытанцовывал рэперские танцы перед ее улыбающимся сыном.
— Кто он, блять, такой? — спросил Михалыч.
— Алешка? Партнер мой. Эй, Михалыч, по бизнесу партнер, не по ебле, — вытянула подбородок Яна. — Думаешь, я бы с таким ебанатором мутила? Он ебанько, так потрепаться можно, но не серьезный нихуя. Не его сыночек, не его, хотя этот ниче с малыми ладит. Одному Алешке сына доверяю, пиздец, да? На пять минут, правда, ну все же. Кредит доверия ебаный заслужил. Раньше только бате его давала на ручки, а этот, блять, даже лучше справляется. Еще и зовут одинаково гондонов.