Отцы-основатели. Весь Саймак - 2.Почти как люди
Шрифт:
Но, несмотря на этот леденящий ужас, я все-таки пытался убедить себя в том, что тут какая-то ошибка: может случиться все, что угодно, только не это. Ваш стул может вырастить челюсти и укусить вас, когда вы на него присядете; у вас из-под ног могут предательски уползать коврики; на вас может напасть ваш собственный холодильник; но ничего подобного не может произойти со стенным шкафом. Ведь шкаф — это как бы часть человека. Человек хранит в нем свою вторую, искусственную, кожу, и поэтому со шкафом у него более близкие,
Но даже в тот момент, когда я, пытаясь свалить все на свое больное воображение, убеждал себя, что этого не может быть, из-за закрытой дверцы шкафа явственно слышались какой-то шорох и лихорадочная возня.
Это может показаться странным, но что-то неодолимо влекло меня к тому месту, словно завороженный я почти с неохотой попятился, переступил порог спальни и остановился у двери, не в силах оторвать взгляд от мрака, в котором копошилось это таинственное нечто. Да, там что-то было; если я не сошел с ума и меня не обманывали все мои органы чувств, там, несомненно, что-то было. То, что имело отношение к замаскированному капкану и обыкновенной коробке из-под обуви, наполненной необыкновенными куклами.
«Но почему это случилось именно со мной?» — спросил я себя. Спору нет, после того, как я взломал дверь конторы, нашел кукол и встретил девушку, заказавшую коктейль, это было бы логично. Такого рода события вполне могли привлечь ко мне внимание. Но началось-то с капкана — ведь капкан появился еще до того, как произошло все остальное.
Я напряг слух, чтобы еще раз услышать эту возню, но либо шорох стих, как только я оттуда ушел, либо я стоял слишком далеко — сейчас я ничего не услышал.
Я подошел к шкафчику, в котором хранил оружие, отпер нижний ящик, достал из него автоматический пистолет и коробку с патронами, заполнил обойму и вставил ее на место. Остальные патроны я высыпал из коробки на ладонь и отправил их в карман.
Надев пальто, я опустил пистолет в правый карман. И стал искать ключи от машины.
Ни в карманах пальто, ни в карманах пиджака и брюк ключей не оказалось. Тут было кольцо с ключами от входной двери, от шкафчика с оружием, от моего редакционного стола, от моего сейфа в банке; помимо этого, на нем болталось еще с полдюжины ключей от давным-давно забытых замков — неизменная причудливая коллекция бесполезных ключей, с которыми человек обычно никак не может расстаться.
Все это было при мне, а ключи от машины бесследно исчезли.
Я осмотрел мебель, обшарил письменный стол. Поискал на кухне. Ключей нигде не было.
И, уже стоя на кухне, я наконец вспомнил, где их оставил. Теперь я знал точно, где они. Перед моим мысленным взором возникли приборный щиток, брелок с висящим на нем ключом от багажника и ключ зажигания, аккуратно вставленный в замок. Приехав сегодня к вечеру домой, я оставил их в машине.
Я направился к двери, но, сделав несколько шагов, остановился. Я вдруг со всей ясностью осознал, что не в силах заставить себя пойти на темную стоянку и приблизиться к машине, в замке зажигания которой уже торчит ключ.
Это было нелогично. Это было просто дико. Но я ничего не мог с собой поделать. Ничего. Не будь в машине ключей, я пошел бы, не задумываясь. А то, что ключи были уже там, по какой-то непонятной причине меняло все дело и внушало страх.
Ужас сковал и обезоружил меня. Я заметил, что у меня дрожат руки, но заметил только тогда, когда на них взглянул.
Часы показывали семь — Джой уже ждала меня. Она обидится и будет права.
«Ни минутой позже, — предупредила она. — Я уже успею как следует проголодаться».
Я подошел к письменному столу и протянул руку к телефону, но она замерла в воздухе, еще не коснувшись трубки. Мой мозг вдруг пронзила страшная мысль. А что, если телефон уже перестал быть телефоном? Что, если все предметы в этой комнате только кажутся тем, чем они должны быть? Что, если все они за последние несколько минут превратились в адские машины?
Опустив руку в карман, я вытащил пистолет и осторожно ткнул дулом в аппарат, но он не обернулся каким-нибудь неведомым живым существом. Передо мной был самый обыкновенный телефон.
Все еще сжимая в руке пистолет, я другой рукой поднял трубку, положил ее на стол и набрал номер.
И, уже поднеся трубку к уху, я спросил себя, что же мне все-таки ей сказать.
Эта проблема разрешилась довольно просто: я назвал себя.
— Почему ты задерживаешься? — спросила она ласковее, чем обычно.
— Джой, у меня неприятности.
— Что там у тебя опять стряслось?
Это была уже насмешка! Неприятности у меня случались крайне редко.
— Я говорю серьезно, — сказал я. — Мне грозит опасность. Я не могу поехать с тобой в ресторан.
— Трусишка! — фыркнула она. — Я сама за тобой заеду.
— Джой! — вскричал я. — Погоди! Ради бога, выслушай меня. Держись от меня подальше. Поверь, я знаю, что делаю. Тебе нельзя со мной встречаться.
— В чем дело, Паркер? Какие неприятности?
Голос ее звучал еще спокойно, но я уже уловил в нем тревожные нотки.
— Не знаю! — в отчаянии воскликнул я. — Понимаешь, что-то происходит. Что-то опасное и непонятное. Ты мне не поверишь, если я расскажу тебе. И никто не поверит. Я займусь расследованием, но мне не хочется, чтобы в этом была замешана ты. Может быть, завтра я сам себе покажусь полнейшим болваном, но…
— Паркер, ты трезв?
— К величайшему сожалению, — ответил я.
— А ты здоров? Как ты себя чувствуешь сейчас?