Отдаленные последствия. Иракская сага
Шрифт:
— Не приближайтесь к нему! Все назад! — заорал он, пятясь к стене.
Зеркальный эллипс не просто опускался, он множился, оставляя за собой широкий светящийся столб, скошенный под небольшим углом. Низкий вибрирующий гул, зародившись на самом пороге слышимости, стремительно нарастал, вспахивая воздух тупым и тяжелым… Стремительный ток воздуха… Резкая боль в ушах, заставившая Плюи инстинктивно приоткрыть рот. Оглушительно хлопнула дверь каморки.
Столб коснулся пола, и пол стал уходить из-под ног.
Плюи покачнулся, схватился рукой за стену.
Все прекратилось в одно мгновение. Ни столба, ни каскадов света,
Жераль громко охнул. Дежурный инженер схватился за голову. Плюи осторожно подошел к лежащим, наклонился над человеком с кольцом, вгляделся.
— Кажется, это наш уборщик… Значит, все получилось!
— Что получилось?! — нервно спросил инженер. — Откуда они взялись?!
— А кто тот… второй? — охрипшим голосом поинтересовался Жераль.
Плюи пожал плечами:
— Думаю, надо вызвать врача…
Но врач не понадобился.
Оба появившихся ниоткуда человека зашевелились, сели и осмотрелись по сторонам. Тот, у кого кольцо на шее, одним прыжком вскочил на ноги. Грязное, в пятнах копоти лицо исказилось.
— Я так и думал, что это ваши штучки! — с ненавистью закричал он, обращаясь, почему-то к Плюи. — И вы за них ответите! За все ответите: и за «аудиторию для бесед», и за искалеченную руку, и за «медный» костер, и за «золотой»! Так издеваться над человеком только из-за того, что у него другой цвет кожи! Да вы чуть не сожгли меня заживо!
Научный руководитель проекта отступил назад.
— Что вы такое говорите, э-э-э… юноша? Какой костер?
— Не слушай его, о великий Сахад! — закричал второй, становясь на колени и отбивая поклоны Научному руководителю крупнейшего проекта двадцать первого века мсье Плюи. — Этот еретик строптив не только со Святой инквизицией, но и со своим повелителем! Зато я буду служить вам верой и правдой! Отныне вы мой хозяин!
Фара сардонически рассмеялся:
— Вот и раскрылся ваш мерзкий сговор! Пытавший меня палач сам во всем признался!
Подбежав к человеку с капюшоном, он ударил его ногой в бок, потом рукой по голове, сорвал капюшон с прорезями для глаз, обнажив плутоватую физиономию с испуганно бегающими глазами и редкие волосы с аккуратно выстриженной тонзурой.
— Теперь я отрублю тебе ноги! Я брошу тебя в огонь! — кричал Клод Фара, избивая своего недавнего мучителя.
Тот слабо сопротивлялся и молил Плюи о помощи, называя его то Повелителем Тьмы, то великим Сахадом. Но оттащить уборщика от палача смогла только подоспевшая охрана.
Пять тонн на крейсерском ходу остановить непросто. Сотрясаясь всем корпусом, «Лейви» со скрежетом проскреб заблокированными восемью колесами изрядный кусок бетонки, развернулся на сорок градусов и только тогда наконец замер. Смит вжался в сиденье, готовый услышать звук удара о корпус идущего сзади грузовика. Нет, это ерунда, сейчас взорвется фугас!! Он вспомнил ужас, который пережил один раз. Вернее, который не пережил… Холодный пот покрыл спину, волосы зашевелились, и нервный озноб пробил все тело, как разряд тока пробивает смертника на электрическом стуле. Но ни удара, ни взрыва не было — до него доносилась только ругань Хэкмана.
— Тревога! — истошно заорал Смит в микрофон локальной связи. — Это та засада, от которой мы ушли в прошлый раз!
Послышался приглушенный треск, тонкое цоканье, будто по корпусу бегали девушки на шпильках — Смит не сразу понял, что это пули стучат по броне. Сверху в ответ заухал тяжко пулемет Хэкмана, одновременно прорезался его голос в шлемофоне:
— Ну что встал?! Съезжай с дороги, мать твою!!
Впереди раздался громкий взрыв, от которого БТР слегка качнуло, и тут же на обочине засновали какие-то фигуры с автоматами.
Смит очумело дернул рычаги, «Лейви» даже не тронулся — скакнул вперед, выскочил на правую обочину, накренился, подняв облако пыли. В окошке обзора стал виден столб тротилового дыма над воронкой посередине дороги, и араб в гражданской одежде с фугасной миной в руках, который, как загипнотизированный кролик к удаву, двигался к затормозившему «Абрамсу». Короткая очередь из башенного пулемета перерезала его пополам, мина упала на дорогу и откатилась в сторону. В следующую минуту «Абрамс» окутался клубами дымовой завесы, которая растекалась вокруг, поглощая и бронетранспортер.
— Наши по левому борту! Бери правее! Утюжь!
Машина двигалась вслепую, переезжая через какие-то кочки, не все из которых, как подозревал Смит, были кочками, сверху бубнил пулемет, и, кажется, Палман тоже садил из своего крупнокалиберного «браунинга», а перед глазами колыхалось непроницаемое черное облако.
— Ничего не вижу! — заорал Смит.
Под колесами заскрежетало, «Лейви» качнулся вправо.
— Стой, — раздался вдруг спокойный голос Хэкмана.
Когда дым немного рассеялся, Смит увидел, что проехал совсем немного. Съехав на обочину, он пошел обратным курсом по касательной, углубляясь в сторону от дороги, и остановился метрах в десяти-пятнадцати. Где-то в начале этого пути осталось вдавленное, перемешанное с землей тело в ярко-синих спортивных брюках. Танк Палмана застыл на дороге, впереди него — неглубокая воронка от взрыва и тело второго неудавшегося камикадзе. Над бортиком грузовика торчали головы Макфлая и Миллера в наспех нахлобученных касках, Миллер стрелял из винтовки, а профессор из пистолета. Человек восемь, капитан Маккойн в их числе, вели огонь по южной обочине, укрываясь за вторым «Лейви», а на северной обочине, поливаемые огнем Хэкмана, бежали во весь опор, рассыпались по-заячьи в стороны и падали какие-то люди. Один из них на ходу бросил зеленое бревно гранатомета, но тут же споткнулся, клюнул носом в землю и остался лежать. Рядом повалился его товарищ…
И тут только до Смита дошло: автоматы, гранатометы, воронка от фугаса… Но всего этого не должно быть! Они едут в средневековый Багдад, в город Тысячи и одной ночи! Там нет огнестрельного оружия! Нет фугасов! Тринадцатый век, мать вашу! Там люди даже не смеют приближаться к Железному Змею! И уж точно не носят синих тренировочных штанов!
Смит смотрел, как скачут по корпусу, падают на землю пустые гильзы от хэкмановского пулемета. Он ничего не понимал. Что случилось? Поднес к лицу грязную вспотевшую ладонь, сжал пальцы, разжал. Несильно двинул себе в скулу. Ничего не поменялось. Впрочем, нет: гильзы перестали падать. Пулемет замолчал. «Хаммер» съехал с дороги, весь увешанный морпехами, помчался в поля.