Отдана за долги
Шрифт:
Тихо ступая, подхожу к ней. Она оборачивается, вскидывает на меня взгляд, полный отчаяния и боли, и опять отворачивается. Хочет поднять руку, чтобы закрыть лицо, но руки зафиксированы к кровати, чтобы не сбить систему.
Я сажусь рядом с кроватью. Глажу Милану по волосам и вижу, как молчаливые слезы катятся по переносице на подушку.
— Милана, не надо расстраиваться, — пытаюсь успокоить ее. — Все будет хорошо.
— Дамир, — тихо-тихо произносит она, — мне стыдно. Не смотри
— Милана, не надо. Не говори так.
— Ты не знаешь…
— Знаю, Милана, но это не важно. Слышишь, не важно. Я никогда не простил бы себе, если бы ты ушла. Ты не можешь бросить меня. Не сейчас. Ты нужна мне. Нужна родителям.
— Но, Дамир… — она, наконец, поворачивается ко мне и смотрит в глаза.
Кладу пальцы на ее губы.
— Никаких «но». Давай сейчас не будет об этом? Потом. Мы все с тобой обсудим потом. Сейчас тебе нужен покой. Ты скоро выйдешь отсюда. Ко мне.
Она удивленно смотрит на меня.
— Да, Милана, — уверенно говорю я. — Видишь, что происходит, когда ты не со мной?
Касаюсь ее пальчиков. Холодные и мне хочется согреть их. Беру их в свою ладонь. Наклоняюсь к Милане и шепчу:
— А еще знаешь что?
Слабо мотает головой.
— Я люблю тебя.
86. Милана
Я не верю услышанному. Наверное, я все еще без сознания.
Хотя нет. Я же чувствую теплое дыхание Дамира, его руку на моих волосах.
Вздрагиваю и пытаюсь отстраниться от него. Пристально смотрю ему в глаза. Не верю. И он читает это в моем взгляде. Улыбается и целует в висок.
— Чего ты испугалась? Больше не надо бояться, — шепчет мне в волосы. — Слышишь, Милана? Я люблю тебя.
— Ты говоришь это из жалости… — произношу тихо.
Он отпускает меня, чтобы глядеть прямо в глаза.
— Я похож на человека, который будет что-то делать из жалости? — спрашивает строго. — Милана, я никогда не говорил таких слов. Никогда. И не сказал бы их и сейчас, если бы не чувствовал это. Ты правда считаешь, что эти слова можно сказать тебе только из жалости?
— Не знаю… — шепчу. — То, что я совершила…
Но он не дает мне договорить, губами касаясь моих губ. Всего лишь легкое касание. Но оно обжигает сильнее самого страстного поцелуя.
В этот момент в палату входит врач.
— Достаточно на сегодня, — говорит он. — Пациентке надо отдыхать. Пойдемте.
Дамир отрывается от моих губ и шепчет на ушко:
— Помни мои слова «я люблю тебя». Слышишь? Все будет хорошо. Набирайся сил. Они тебе еще пригодятся.
Проводит рукой по волосам и выходит следом за врачом из палаты.
Я опять поворачиваюсь к окну и смотрю на хмурое небо.
Проходит еще несколько дней. Я уже встаю с кровати. Дамир приходит ко мне каждый день. Также как и мама. К счастью, они никогда не пересекаются.
Обычно Дамир садится ко мне на кровать и рассказывает, как он ждет меня у себя дома. Что скучает и что больше не отпустит меня никуда от себя.
Это все так непривычно слышать от него. И видеть его этот взгляд. Такой новый для меня. В нем больше нет злости и ненависти. Но все еще есть грусть.
Несколько раз я пыталась начать разговор о Ренате, но Дамир всякий раз обрывал меня, говоря, что не здесь и не сейчас. Но мы должны это проговорить. Между нами не должно быть недомолвок.
В один из дней в палату ко мне приходит врач, Сергей Геннадиевич.
— Ну что, Милана, я смотрю, ты уже совсем хорошо? — с улыбкой спрашивает он.
— Да, спасибо Вам. И извините…
— За что? — недоуменно спрашивает врач.
— То, что я сделала… Это неправильно… Глупо…
— Ну-ну, не надо. Главное, что ты поняла это. Поверь, ни одна проблема не стоит этого. У тебя любящие родители. Мужчина. У тебя вся жизнь впереди!
— Да, — киваю.
— А еще у меня для тебя новость. Надеюсь, что хорошая.
Удивленно смотрю на него.
— Ты беременна, Милана.
Я не сразу понимаю смысл только что услышанного. Хмурюсь, трясу головой. Это сон?
— Что такое? Тебе нехорошо? — спрашивает врач.
— Нет-нет, все нормально. Что Вы только что сказали?
— Анализы подтвердили твою беременность. Срок очень маленький. Так что, если это плохая новость, то…
— Нет! — восклицаю я, догадываясь, о чем он.
— Молодец, — улыбается врач, — хорошо. Ты явно поправилась.
— Кто еще знает? — спрашиваю я.
— Отец ребенка. Ну, он так представился. Мужчина, который привез тебя сюда. И приходил каждый день. Дамир, кажется.
Закрываю глаза.
— Милана, — врач как будто пытается разбудить меня, — все будет хорошо, слышишь? Ребенок — это замечательно. И с ним все в порядке. Это главное.
Киваю. Конечно, это главное. Я бы не смогла пережить известие о том, что сама погубила своего ребенка. От одной мысли мурашки по телу.
— Ну, вот и славно, — произносит врач, — на днях выпишем тебя. И больше к нам не попадай!
С улыбкой грозит мне пальцем.
В день выписки за мной приезжает Дамир.
— А мама? Папа? — спрашиваю его уже в машине.