Отдана за долги
Шрифт:
— Мама, мамочка, — шепчу и чувствую, как слезы катятся по щекам.
Отрываюсь от нее и целую в щеки и ощущаю солоноватый вкус. Она тоже плачет.
— Миланочка, — говорит она, всхлипывая, — как хорошо, что ты пришла. Я хотела звонить тебе. Прости нас, Миланочка. Прости.
— Не надо, мама. Не надо. Папа дома?
Она не успевает ответить. Отец выходит из гостиной в коридор сам.
— Папа… — произношу я неуверенно.
Но не потому, что сомневаюсь в его отцовстве, а потому, что боюсь его
Папа не двигается с места. Переводит взгляд на Дамира. Теперь они смотрят друг другу в глаза. И этот взгляд гораздо важнее любого разговора.
Дамир первым делает шаг навстречу и подает отцу руку. И теперь я больше всего боюсь, что отец не ответит. Что опять пойдут взаимные упреки. Ругань. Слезы.
Чувствую, как опять меня охватывает дрожь, и мама крепче прижимает меня к себе, пытаясь успокоить.
— Влад… — тихо просит она.
Отец переводит взгляд на нее, потом на меня. Смотрит долго, как будто читает что-то в моих глазах.
Наконец, отводит глаза, смотрит в пол. Какие-то секунды. И опять поднимает взгляд на Дамира.
И подает ему руку!
Я готова разрыдаться от счастья и от того облегчения, которое я сейчас испытываю. Чувствую, как мама тоже облегченно выдыхает. Мы улыбаемся друг другу.
Я целую ее в щеку, подхожу к отцу. Целую его. Обнимаю. И иду к Дамиру. Прижимаюсь к нему. Свободной рукой он обнимает меня за талию.
Мы так и стоим какое-то время в коридоре. Не решаясь нарушить эту тишину, помирившую нас.
Потом долго сидим за столом. Нет, беседу еще нельзя назвать непринужденной. Чувствуется напряжение. Но внутренне я ликую, радуясь, что начало положено.
Навряд ли родители полюбят Дамира также сильно, как и я. Но они приняли его. Приняли мой выбор.
Думая об этом и наблюдая, как мама что-то увлеченно рассказывает, я вдруг понимаю, что, пожалуй, впервые призналась сама себе, что люблю его. Дамира.
Я ни разу так и не сказала ему об этом. Видела по его глазам, что он ждет от меня эти слова. Но то ли боялась, то ли не была уверена. И сейчас я осознала, что могу сказать ему. Хочу сказать. Не потому что должна или в знак благодарности. Нет.
Потому что чувствую это. Реально чувствую и мне хочется поделиться с ним этими новыми для меня ощущениями. Причем сделать это прямо сейчас.
Я прижимаюсь к нему и шепчу на ухо:
— Я люблю тебя, Дамир.
Он резко оборачивается ко мне и смотрит. Хмурится. Не верит услышанному. Пожалуй, стоит повторить.
Я улыбаюсь и опять тянусь к его уху. Мне хочется, чтобы эти слова слышал только он. Также как он шепчет мне их только, когда мы наедине, так и я хочу только с ним разделить их.
— Я люблю тебя…
Дамир зажмуривается. Потом поворачивается и целует меня. Впивается в меня губами, несмотря на присутствие
Мы опять оказываемся с ним в нашем тесном мирке.
Где есть только он и я.
И наш будущий малыш.
Бонус
Глава 1.
– Дамир, ты уверен, что ему не рано?
Мы с моей женой Миланой сидим в нашем домашнем кинотеатре. Я настраиваю аппаратуру. Милана сидит на диване.
– Булат уже большой, - отвечаю я, нажимая на пульт.
Булат - это наш сын. Ему пять. Сейчас он спит в своей комнате наверху, тогда как родителям есть чем заняться в его отсутствие.
Когда я впервые взял Булата на руки, там, в палате роддома, глядя на уставшую, но улыбающуюся Милану, я подумал, что и не жил до этого.
Все, что было важно для меня, просто ушло на второй план. Исчезло. В тот момент этот маленький, пищащий комок в моих руках стал в одночасье самым дорогим. Самым ценным. И самым долгожданным.
Все месяцы, пока Милана была беременной, я думал, какой получится из меня отец.
У меня не было отца. И мне не хватало его и в детстве. И сейчас.
Я знал одно. Для сына я сделаю все. И даже больше.
Сейчас Булату уже пять. Он унаследовал от меня не только внешность, но и любовь к футболу. Он ещё не успел встать на ноги, но уже тогда его любимой игрушкой был футбольный мяч, который подарил ему я на рождение.
Каждый вечер мы играем с ним в футбол во дворе дома. Ещё когда Милана была беременной и я узнал, что у нас будет мальчик, я заказал мини футбольную площадку.
В ожидании, пока он встанет на ноги, я боялся одного. Что сын не полюбит футбол. Не захочет играть.
Я бы, конечно, огорчился. Но принял бы его выбор.
Но Булат оказался моим сыном. Он полюбил футбол. Эта любовь передалась ему с моей кровью.
Глядя на беременную Милану, я порой думал о том, что буду безумно ревновать ее. К сыну. Ведь в ее жизни появится еще один мужчина. Мужчина, который будет забирать ее у меня. И, возможно, даже надолго забирать.
Но, увидев его, я понял, насколько глуп был, думая об этом.
Вышло даже наоборот – я ревновал его к Милане. Мне самому хотелось проводить с ним как можно больше времени.
С работы я спешил домой, чтобы взять его на руки. Почувствовать его тепло. Услышать его голос.
Хорошо, что Милана оказалась мудрее меня. Она не ревновала. Давала мне возможность в полную силу насладиться отцовством.
Булат рос крепким и смышленым мальчиком. Кроме футбола, он еще увлекся и техникой. В свои пять лет мог легко разобрать и даже попробовать собрать какой-нибудь прибор.