Отдать душу (сборник)
Шрифт:
Кирилл улыбнулся усталой улыбкой. За эти несколько секунд Вадим забрал у него почти все силы.
– Это потрясающе, - рассуждал Вадька по дороге к метро.
– Кто бы мог подумать, что эта кучка... Что эти... Что они способны на такое, что они способны понимать и осознавать.
Кирилл улыбался, он видел, как в Вадиме разрастается искра его сущности. Он и раньше пытался донести свою искру до людей, но это удавалось так редко, а здесь она нашла благодатную почву для роста.
В течение последующих месяцев он очень сдружился с Вадимом. Неоднократно они обменивались
Еще полгода-год, и он сможет занять мое место, с некоторым облегчением думал Кирилл, если опять проявится извечный соперник.
Предчувствия никогда не приходят просто так. Кирилл шел по улице. Моросящий дождь дополнял его настроение. Это настроение не отставало от него вот уже пятнадцать лет, ровно столько, сколько он принимал на себя чужие беды. Прохожие шарахались от него, перебегали на другую сторону улицы. Еще бы, ведь он разговаривал сам с собой.
– Слушай, - заворочалось что-то внутри него.
– Опять?
– Снова. Оставь это, а то тебе же будет хуже. Зачем ты отнял у этой девочки ее страдания?
– Она не могла больше жить с ними, еще чуть и она покончила бы с собой.
– А тебе что с того? Она не хотела расставаться со своею болью. Ты нарушил правило, ты отнял, отнял против желания.
– Я знаю. Но теперь она будет жить, будет жить счастливо, а про то, что у нее была боль, она и не вспомнит.
– Ну знаешь, ты хочешь прыгнуть выше головы. Это не в твоей власти. Перестань, или я прекращу это механически!
– Ты не посмеешь еще раз, - голос Кирилла дрогнул.
– Ха-ха, три раза. Я уже слышал это от тебя. Вот увидишь, я сделаю это, если ты не откажешься от своих бредовых идей.
– Но я не откажусь. Они не должны мучаться. А я могу избавить их от мучений.
– Они будут мучаться так и столько, сколько им положено. Я так сказал, и так будет.
– Нет, так не будет. Пока это в моих силах, я буду исправлять твои ошибки.
– Я предупредил тебя. У тебя есть время до завтрашнего утра. Думай. Если не отречешься, то придется произвести физическое вмешательство.
Голос растворился, будто и не было его. Кирилл стоял посередине улицы под дождем. В голове его крутилась одна мысль: "Ночь. У меня есть только одна ночь. Пятнадцать лет на две тысячи безмолвия? По-моему, это многовато, в смысле безмолвия. Что можно сделать за десять часов, чтобы не пропали пятнадцать лет? Из множества вариантов приемлемым оставался только Вадик, он, конечно, слаб и может не справиться или отказаться, но это единственный приемлемый вариант, из всех возможных".
Вернувшись в реальность, Кирилл обнаружил, что сидит в метро. Через полчаса он звонил в дверь Вадькиной квартиры.
– Есть разговор, очень важный и серьезный, - начал он, едва перешагнул порог.
– Дык мы сейчас оформим, - улыбнулся Вадик.
– Проходи
– Мне осталось жить немногим более ночи, - ошарашил друга Кирилл.
– А еще надо домой попасть, с женой проститься.
– Совсем с дуба рухнул, - поставил диагноз Вадим.
– С чего ты это взял? У тебя что, СПИД нашли? Или перебрал у одной из спасенных душ и думаешь, что не справишься? Так отдай часть мне, ты ведь знаешь, что я могу много выдержать.
– Все гораздо хуже, - не стал спорить Кирилл.
– Ты можешь просто выслушать? У меня действительно нет времени. Можешь считать, что я сумасшедший, пьяный, перебравший, но сядь и выслушай.
– Я весь - внимание.
– Вадик сел на стул и приготовился слушать.
– Начну я, пожалуй, издалека и вкратце. Пожалуйста, не требуй от меня доказательств, я предоставлю их тебе в конце разговора...
И рассказал ему все. И про Христа, и про Прометея, и про многих других, и про его вечного соперника. С каждой минутой лицо Вадима становилось все снисходительней, он кивал в ответ, соглашаясь со всеми словами. Он не верил.
– А теперь доказательства. Дай мне руки. Не бойся, я не кусаюсь. Попробуй войти в меня так, как я учил.
Вадим поколебался, но протянул кисти рук ладонями вверх. Кирилл накрыл его ладони своими и открылся.
– Этого просто не может быть!
– Вадик сидел, обхватив голову руками. Я не смогу занять твое место. Меня этот... бог, что ли... просто раздавит.
– Не раздавит. Меня он не трогал пятнадцать лет. Некоторое время у тебя будет точно. К тому же, ты в любой момент сможешь отказаться от всего этого, и он оставит тебя в покое. Ладно, мне пора. Долгие проводы - лишние слезы. Прощай.
– А может, обойдется?
– Ни разу не обходилось и в этот раз не обойдется. Удачи тебе, Избавитель.
Вадик дернулся было что-то сказать, но промолчал.
– Прощай.
Дверь закрылась за Кириллом. Навсегда...
Проститься с Кириллом пришли многие. Вадим, так и не решился подойти к могиле. После того как Избавитель впустил его в себя, он порой ощущал себя не Вадимом, а Кириллом. Илларом. Иисусом. Прометеем. Буддой... Он боялся увидеть в могиле себя. Когда на гроб стали падать первые комья земли, Вадик развернулся и быстрым шагом направился к выходу.
Прошло три года. За ним закрепилась репутация хорошего психолога. Он старался, как мог продолжать то, что делал Кирилл. В его кармане постоянно лежали леденцы, для детей. Видимо, с искрой ему передалась и эта чрезмерная любовь к детям. Даже, скорее, не любовь, а трепет перед этой нежной беспомощностью. Порой Вадим сам удивлялся, когда вместо того чтобы пинком отправить очередного попрошайку, он совал тому конфеты, покупал еду.
В электричку успел вскочить в самый последний момент. Выдернув защемленную куртку из дверей, прислонился спиной к стене тамбура. Ехать предстояло минут семь, посему проходить в вагон он не видел смысла. В тамбуре кроме Вадима было еще две женщины: одна была молода, скорее даже, он назвал бы ее девушкой, а вторая уже приближалась к сорока.