Отдай свою душу
Шрифт:
Сыновья провожают меня до машины, целую Фёдора, чувствую как в карман скользнул какой-то подарок. Затем хватаю Петьку, прижимаю к себе, и шепчу в ухо всякие смешилки, не выдерживает, заливается смехом и сам обнимает меня. Ещё маленький шажок друг другу навстречу.
В дороге несколько раз тянусь к телефону и в последний момент отдергиваю руку. Когда же в памяти всплывают воспоминания сегодняшней ночи, приходится свернуть на обочину и заставить себя собраться. Получается плохо. Не могу избавиться от мысли, что делать, если он откажется. Прятаться? Скрывать наши отношения? Или он вообще предпочтет выпроводить меня из своей жизни? Падаю на руль и начинаю
Звонок. Смахиваю слёзы.
— Эй, Верова, я, конечно, понимаю, что твоя с каждым днём увядающая красота требует все больше и больше времени для ухода, но имей совесть, хоть изредка давай о себе знать! — звенит в трубке возмущенный голос.
— Юлька! — ору я в ответ. — Ты мне нужна!
— Я всем нужна, но ты ж у нас везучая, Эндж! И твой приз — Я. ЗАВТРА. НА ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ!
— Юль, я так соскучилась…
— Верова, это точно ты? Только не говори, что ты опять беременная?!!
— Фу! Дура что ли?!!
— И ещё раз с возвращением подружка!
И уже нормальным, спокойным голосом:
— Буду ждать тебя завтра, как всегда. Рада, что живая.
— И я, Юльк! Пока!
И сразу становится легче. Намного легче. Как будто этот разговор залатал все пробоины в теле, из которых вытекала моя жизнь.
С Юлей мы познакомились шесть лет назад, когда приехали с Ба на какую-то крутую консультацию по поводу моей не самой лёгкой беременности. Тогда она была студенткой медицинской академии и пришла по какому-то поводу к одному из своих преподавателей. Ничуть не стесняясь, эта мелкая, пухленькая блондинка бухнулась рядом со мной, водрузила руки на мой семимесячный живот, ощутимо его огладила и восхищенно выматерилась. А я вместо того, чтобы тут же послать её, расплылась в довольной улыбке и заржала. Ба поняла, что мы нашли друг друга и, оставив меня на Юльку, отправилась на консультацию сама.
Близкие подруги — и да, и нет. Знаем друг о друге всё. Никогда не старались быть друг перед другом лучше, чем есть на самом деле. Хотя, она, на мой взгляд, очень крута, я даже близко не стояла. Завершение вуза по направлению "Педиатрия", второй год ординатуры "Неонатология" и сумасшедшая работа медсестрой на скорой. Дети её обожают! А она их! Боюсь себе признаться, но скорее всего первые пару лет нашего знакомства большинство моих закидонов она терпела только из-за Петьки с Федором. И именно она эти же первые два года не позволила мне сойти с ума от отчаяния, которое частенько меня охватывало. Последнее время мы встречались четыре-пять раз в год, вполне достаточно чтобы подзарядиться друг от друга, поделиться новостями и расстаться довольными собой. Завтра наша традиционная осенняя встреча, не такая уж приятная, но важная и для неё, и для меня. И вместе нам легче.
Спасибо, Юлька, ты опять спасаешь меня! От своего призвания не сбежишь!
В универе привычный тухляк, здесь нет никого, кого бы я была рада видеть. Девчонки пялятся на мою задницу в надежде, что её разнесло за лето. Парни делают то же самое по вполне понятным причинам. На мне сегодня очень скромный брючный костюм темно-синего цвета и чёрные ботинки на невысокой платформе. Волосы распущены, решила пощадить, не рушить сразу же их привычную картину мира. Всем любопытно, чего это я такая скромная, но никто не решается поинтересоваться. Правильно! Бойтесь! Мало ли, что со мной случилось летом, может я вообще с катушек слетела. С моим ударом лично знакома одна пятая присутствующих, оставшиеся либо были свидетелями, либо им пересказали. Расплываюсь в улыбке Чеширского кота… Кто бы знал, что греет моё
Тупо отсиживаю две пары, узнавая между ними, всю интересующую меня информацию по учёбе. Третья пара отменяется, поэтому у меня только библиотека и… я позвоню Жене… мы договаривались, что он подъедет к пяти, а это ещё два часа и этот звонок будет чисто иноформационный. Я умею ждать.
Перед библиотекой заворачиваю в туалет, и уже собираясь выходить, сталкиваюсь с загородившей мне выход Пороховой. Хм… И какого хера тебе от меня нужно? С такими суками даже я, при всем своём гоноре и невоздержанности, предпочитаю не связываться. Если задеть такую, она не просто забрыжет тебя говном, она будет орать, визжать, царапаться, кусаться и это всё не будет поддаваться никаким логическим объяснениям. Первое правило Дениски относительно таких особей — бежать, потому что урон, который они могут причинить может быть бОльшим, чем от трёх мордоворотов качков.
— Тебе что-то нужно, Порохова? — говорю подражая психиатрам при общении с сумасшедшими.
— Верова, мне нужно, чтобы ты отъе. алась от моего жениха!
Что?!! Она что уже на самом деле пациентка дурки?
— Какого в ж. пу жениха? Ты обдолбалась, Порохова?
И тут мне на ум почему-то приходит Герасимов. А что? Какой-нибудь договорной брак, слияние капиталов и прочая хрень. Вот только Богдан, вроде бы, не идиот, чтобы добровольно подписаться на такое. При этом ощущаю жалость к нему и одновременно облегчение. Эндж, ну, как тебе не стыдно!
— Что, сучка, решила подняться повыше и ублюдков своих пристроить?!! — переходит она на визг.
На "сучку" мне насрать, но никто никогда, тварь, не смеет называть моих детей ублюдками, прости, Дениска, но это не мой случай. Отвешиваю ей знатную пощечину и её прорывает… Бл. ть! Михалыч, ты не говорил, что это настолько неуправляемо!!!
Она как взбесившаяся мельница налетает на меня, вот кого нужно выставлять для тренировки элитных бойцов. Пытаюсь уворачиваться, но в туалете катастрофически не хватает места, обманное движение, я уже снаружи. Чёрт! Побреюсь налысо! Она успевает схватить меня за прядь и дергает на себя, чиркая по щеке своим стилетом.
— Даже смотреть не смей на моего Женю! — визг переходит в ультразвук.
Пытаюсь отцепить ее от моих волос, но она как клещ не желает сдавать свои позиции.
… Женю?.. Какого ещё Женю?!! Я убью тебя, Порохова!
И вдруг все прекращается. Я, как сквозь пелену, вижу сильные пальцы руки сомкнувшиеся на ее шее. Её приподнимают, встряхивают, одним движением отцепляют от меня и швыряют куда-то в сторону.
— Пошла вон! Ещё раз увижу рядом, пожалеешь… — произносит Богдан своим низким чуть хрипящим голосом.
Подхватывает меня, усаживая на подоконник и осматривает царапину.
— Видишь, — говорю я, ещё подрагивая от напряжения, — какой из меня ангел?
Хмыкает.
— Самый настоящий, Эндж, только карающего меча не хватает. Пока я за него.
Меч, значит…
— Богдан, нам нужно поговорить. Я должна была сделать это ещё вчера, но…
Скольжу взглядом по холлу, потому что смотреть ему в глаза элементарно стыдно… Я сама заварила кашу, которую терпеть не могу. С запасными аэродромами и мужиками на всякий случай. Мамина школа…Как сейчас помню: "У тебя всегда должен быть кто-то про запас". Сколько мне было — двенадцать-тринадцать лет? К горлу подступает тошнота… Внимание привлекает едва прикрытая задница Пороховой, которая стремительно куда-то несётся. Слежу за траекторией её движения.