Отдел дознания
Шрифт:
— У матери не надо, а вот у бабы одной я бы заказал…
— Так какой вопрос? Если все нормально покажешь и расскажешь, то можно и знакомой твоей заказ на что-то вкусное сделать. Ты главное, крутить –вертеть не начинай, чтобы всю эту неприятную историю быстрее закончить и быстрее под суд пойти…
Николай мрачно кивнул, спрятал полученные у меня сигареты в… даже не хочу знать, куда прятал, от обязательного обыска, мой презент жулик, надеюсь, что в жизни мне это знание не пригодится.
Отправив Николая в ласковые руки конвоира, я начал собираться, когда
— Привет, Софья. Хорошо выглядишь.
— Спасибо. — Софья Прохорова захлопала, густо накрашенными ресницами, как бабочка крыльями: — Как ты? Вижу, дела крупные в работе…
— Ха-ха, смешно. Но, кому-то и кражами из погребов надо заниматься. А ты как? Вижу, в адвокаты выбилась? В какой конторе сидишь?
— В центре, Пашенька, в центре…- ухоженная женская рука протянула мне шикарную визитку с большим количеством позолоты: — ты все, здесь закончил? Подвести тебя?
— Да я на машине, сам доберусь. — я собирал со стола многочисленные листы признаний Коли Попова.
— Сам-то ты где обитаешь, Паша?
— Я, Софья Игоревна, в Дорожном РОВД обитаю, там по коридору до конца, спускаетесь в подвал и возле, извините, уборной, самый маленький кабинет. Так он мой.
— И почему самый маленький?
— А у меня это… — я задумался: — В общем, забыл название, боязнь больших помещений. Поэтому начальство пошло мне навстречу, выделило помещение, как раз, под мои запросы…
— Слушай, у ваз же в Дорожном РОВД какой-то скандал недавно был…
— Не знаю, Софья, я в отпуске почти полтора месяца был, поэтому, наверное, все самое интересное пропустил. Слушай, дай мне несколько визиток своих, если что, клиентов тебе денежных «подгоню».
Раскланялись мы с адвокатом на стоянке перед тюрьмой. Она гордо прошла в сторону юркой «Хонды-Цивик», после чего, лихо вырулила на дорогу, но я «сделал» ее на первом же светофоре, после чего, сразу вышел из соревнования, свернув на узкий, внутриквартальный проезд, оставив первое место в мини –гонке за собой.
Глава 14
Глава четырнадцатая.
Сентябрь 1993 года.
Золотая осень.
Локация — Дорожный РОВД.
— Громов, ты где вчера был целый день? — голос, раздавшийся за спиной, по всем признакам можно было классифицировать, как женский, но однозначно утверждать это мешал явственно слышимый в нем лязг металла.
Пацаны, с которыми я трепался «ни о чем» у крыльца РОВД, деликатно отвернулись, а я медленно и осторожно начал оборачиваться.
— И вам доброго утречка, Ольга Борисовна.
Я снял с головы фуражку с красным околышем и, прижав ее к груди, поклонился.
— Ты мне зубы не заговаривай… тьфу, не паясничай. — прекрасные
— Так в СИЗО, я же вас предупреждал об этом.
— Что, целый день в СИЗО проторчал? Уверена, с тамошними операми водку пил…
— Нет, вчера не получилось, у них карантин и уставной порядок, по крайней мере, на месяц. Так что я, честно, с обеда одни только явки принимал.
— А до обеда где был?
— В Заречном РОВД разрешение на работу с жуликом выпрашивал, у майора Куделкиной…
— И что, эта сука тебе разрешение дала?
— Сначала не давала, но я сказал, что я под вами хожу, и она сразу все подписала…
— Врешь ты все, Громов…- уже спокойно, констатировала капитан Супрунец: — Сколько там явок получилось? Сколько погребов он на себя взял?
— Да кто их считал? Таких как, «пришел к психиатрическому диспансеру на улице Первой Революции, и, между двумя старыми домами вскрыл семь или восемь погребов», таких двенадцать по двум районам, если место далеко от нашей территории получается, то я такие не оформлял, итак работал до упора, уже выгнали меня из СИЗО под конец, типа, они до шести работают.
— Ну тогда молодец, конечно. А только что ты с этими явками делать будешь? Тебе жулика, на одних только явках из СИЗО, для проверки показаний на месте, не выдадут, сам знаешь, сколько таких явок из тюрьмы и зон каждый месяц приходит. Зека покататься хотят, обстановку сменить, вот и пишут всякую ерунду.
— Вы, Ольга Борисовна, не волнуйтесь, у меня все продумано. Во-первых, я вчера вечером заехал к госпоже Поповой, маме жулика и изъял у нее все эти банки при понятых…
— Да? Молодец. Пошли, покажешь…
— Э… Я, Ольга Борисовна, эти банки у гражданки Поповой оставил.
— Паша, ты дурак? Она же их…
— Да ничего она с ними не сделает. Я как изъял соленья, так, при этих же понятых, гражданке Поповой под ответственное хранение соленья и выдал, под роспись. У нее, все-таки, условия, а мне и хранить их негде. Да и вообще, я, в конце концов, офицер милиции, а не грузчик, и машина у меня не для перевозки ржавых банок предназначена.
Видя, что начальница недоверчиво хмурит тонкие, щипанные бровки, я сказал ей «Щас!» и пошел к припаркованной у тротуара машине.
Полюбовавшись через видоискатель камеры, как пожилая женщина, снимаемая на фоне подвальной кладовки с старыми дощатыми стенками, заставленной банками с домашней консервацией, прижав к груди акт передачи на ответственное хранение материальных ценностей и раскрытый паспорт, выкатив, прямо в объектив камеры, испуганные глаза, громко повторяет за мной, что она, такая-то, имя рек, принимает на ответственное хранение сто двадцать шесть банок домашней консервации, ранее добровольно выданные ей органу дознания в моем лице, и о том, что она ознакомлена о уголовной, материальной, административной и дисциплинарной ответственности за утерю или порчу вверенных ей материальных ценностей, Ольга Борисовна ничего не сказала, только пожевала ярко-красными губами, как будто не нашла подходящих слов.