Отдел дознания
Шрифт:
— Что ты от меня хочешь, а, мент?
— Во-первых, чтобы ты сел нормально, а не вываливал мне тут свои муди на обозрение…
Коля подтянул ноги и сел, как примерный ученик младшего класса, а я поздравил себя с маленькой, но важной победой — жулик оказался совсем не кремнем.
— Во-вторых, чтобы ты рассказал про погреба, тем более, от того, что ты про них явки напишешь, тебе не холодно, не жарко. Срок тебе они не прибавят, он гасится более тяжкой твоей статьей — тяжкое телесное, суммы ущерба, что тебе насчитают, через год будут, как месячная зарплата, так что ты кобенишься понапрасну…
— Не хорошо,
— Ты меня не совести. Твоя маманя месяцами спокойно чужим добром торговала, а там тоже потерпевшие не миллионеры, бабки в основном, да инвалиды. У кого деньги есть, они в магазинах все покупают, а не на своих участках всю весну и лето горбатятся. Так что, твоя мама — твоя забота. Не хочешь с ней здесь перекрикиваться, когда я ее в женский корпус СИЗО оформлю — прекращай ломаться и рассказывай.
— Мне подумать надо, гражданин начальник.
— Да думай сколько хочешь, я тебя не тороплю. Но вот досада, я опасение имею, что ты надеешься успеть своей уважаемой маме «мульку» передать, чтобы она все улики поспешила выбросить на помойку, то спешу тебя успокоить — к маме твоей с обыском я поеду обязательно сегодня, так что весточка от тебя до нее дойти никак не успеет, если только, ты сейчас не попросишься довести тебя до опер части и согласишься работать на местных оперов, а они тебе, в благодарность, дадут маме позвонить…
Я оглянулся через плечо и заметил острый взгляд, который бросил на нас жулик, беседующий с дамой за соседним столом.
— Видишь… — я мотнул головой за плечо: — гражданин арестант тебя запоминает, и потом, за любой твой косяк, здесь молва пойдет, что Коля Попов, возможно, засланный… Но, это будут уже целиком твои проблемы. Так что, расходимся, и я мамой твоей занимаюсь, или свои дела ты, все-таки, на себя возьмешь?
— А что надо писать? — Николай начал, понемногу, сдавать позиции.
— Ты мне расскажи, как все было, потом я скажу, что писать.
— Ну значит, дело было так…
Как я и ожидал, описание своих подвигов мой собеседник начал совсем с не с Дорожного района. На «дело» Николай выходил раз или два раза в неделю, вскрывал разом несколько погребов, брал самое красивое и дорогое, а все похищенное нес в погреб своей тетки, а что могло храниться долго и не требовало холода, уносил в деревянную кабинку, расположенную в подвале теткиного дома. Торговля домашними соленьями за любую половину цены импортных компотов, джемов и соленых огурчиков, что продавались в магазинах, не приносили особого дохода, но в совокупности с теткиной и материнской пенсией, которую пересылала знакомая почтальон из томской области, жить позволяла.
— Ладно. — я отложил в сторону уже двенадцатую явку с повинной: — И что ты не рассказываешь про подельника своего?
— Какого подельника? — замер на полуслове жулик.
— С которым ты все эти богатства домой привозил и разгружал…
— Так это знакомый мой был, просто сосед малознакомый. Я даже его квартиру не знаю. Так, во дворе встречались, «Привет-привет». Он со мной на дело не ходил, во дворе только помогал.
— Коля, видишь ли какая ситуация складывается у нас с тобой… — я доверительно наклонился вперед, заговорив вполголоса: — То, что ты рассказал и подписал, это все, конечно, хорошо, но мне доказательства нужны. Понимаешь?
— Не, начальник… — ощерился Попов и погрозил мне пальцем: — Тогда ты, вместо мамы моей, кореша моего сюда законопатишь. Это конечно будет для меня полегче, чем маму, но, все равно, я на это не согласен.
— И опять ты, Николай, не прав, законов наших ты не знаешь. Мне до твоего подельника дела нет никакого, напротив, он мне в этом деле будет только мешать. Так, я за это… — я хлопнул ладонью по стопке исписанных листов: — Пару десяток галочек в отчет себе поставлю, а если тут будет группа лиц, по предварительному сговору, то это уже квалификация другая, сто сорок четвертая статья уголовного кодекса, часть вторая, и подследственность уже не моя. В этом случае, придется мне результаты моих трудов чужой тете из следственного отдела передавать, за что она премии и медаль получит, ну, и другие плюшки от начальства. А оно мне надо?
— Ишь, как у вас, законников, все хитро устроено. Я хотя половину слов не понял, но суть уловил. — Попов почесал, коротко стриженный затылок: — Только одного не могу понять — тебе мой подельник в деле нужен и не нужен одновременно. Ты меня так запутать пытаешься, гражданин начальник?
— Да тут все очень просто, Николай. И никакой ловушки для тебя нет. — я сделал самое честное выражение лица: — Ты, по сравнению с твоим другом, здоровее, крепче его, или нет?
— Ну покрепче я, конечно, буду. — Попов гордо повел литыми плечами.
— Ну вот. Напишешь, что, под угрозой физической расправы заставил своего знакомого тебе помогать, но денег или солений ему не давал, забирал все себе. Понял?
— Начальник, ты это, если врешь мне сейчас…
— Да мне зачем врать то тебе? Допрошу твоего друга, как свидетеля, покажет на месте, откуда ты соленья-варенья вывозил, да и все, никто его привлекать к ответственности не будет. Ну что, договорились?
— Ладно, давай попробуем. Славенюк это Петька, живет в сером доме, где городская справочная аптечная, последний подъезд, третий этаж. — жулик пригорюнился, понимая, что я его «развел», но не осознавая еще, чем, лично ему, это грозит. В утешение, как ребенку конфетку, я дал Николаю, очередную, пятую по счету, американскую сигарету, которую жулик, с благодарным кивком, принял.
— Ну ладно, пора, наверное, заканчивать. Ты мне только одно скажи — зачем вы, в части погребов, крышки открытыми оставляли?
— А это, начальник, я тебе расскажу, только нигде под этим подписываться не буду — если у человека под основной крышкой внизу, еще одна, которую ломать задолбаешься, мы таким иногда пакость делали — оставляли крышки нараспашку, чтобы они честным жуликам жизнь не осложняли. Знаешь, как тяжело вторую решетку ломать?
— Не знаю, не ломал. Ладно, с крышками я понял, оставлю все это на твоей совести. Значит все вопросы мы с тобой закрыли, скоро вызову тебя в ИВС, чтобы оттуда по всем погребам проехаться, и ты на территории показал, что и как вскрывали. Просьбы какие будут? Может у матери что-то к твоему визиту вкусное заказать?