Отдел Химер
Шрифт:
Я встал перед еще одной дверью и, приложив руку к сенсору, затаил дыхание. Ибо, если наверху, выявив чужака, система просто не включила бы лифт, то здесь, в подвале, мгновенно приводились в действие адские устройства, последствия работы которых поистине ужасны.
Хотя как-то же удается Старику являться каждый раз в новом обличье! И, что самое интересное, система безопасности с завидным постоянством признает его за своего.
Я вошел в совершенно темное помещение, и дверь за мной сама собой закрылась. Моментально сфокусировавшись, зрительные рецепторы настроились на инфракрасный диапазон, и я различил, что кроме меня здесь
— Свет зажечь? — насмешливо поинтересовалась Майя.
Я отмахнулся:
— Да на что он мне. Или, боже упаси, ты решила сменить прическу?
— Так, голубки. — Старик решительно хлопнул ладонью по столу. — Дома будете в любви объясняться.
Как всегда, находясь в теле донора, он не давал себе труда следить за тембром, и голос был подобен звуку, издаваемому напильником, когда им ведут по стеклу. Интересно, как это воспринимают непосвященные?
Майя заткнулась, и Старик, подойдя ко мне, пожал руку.
— С днем рождения, Игорь.
— Спасибо!
Он протянул банковскую карточку:
— Это подарок. — И, жестом остановив готовый сорваться с моих губ поток благодарностей, пригласил садиться.
Я опустился в одно из кресел и приготовился внимать. Вообще-то виделись мы со Стариком довольно часто. Он мог в любое время ночи подойти и, произнеся одну из своих фирменных фразочек, дать понять, что это именно он. В это же — суперсекретное — местечко нас с Майей вызывали лишь тогда, когда происходило что-то особенное, поскольку явка оборудована генераторами частоты или так называемыми глушилками, делающими невозможным доступ в этот контур пространства ни для кого из Химер.
Старик же, будучи самым что ни на есть настоящим призраком, мог проникать в зоны действия глушилок, лишь овладев телом заранее выбранного донора.
Не подумайте, что я морочу вам голову, рассказывая сюжет какого-нибудь бредового опуса, коими торгует служащий ширмой магазин. Существование Химер, равно как и людей, ставших гемоглобинозависимыми и с трудом переносящих солнечную радиацию, является фактом. Причем доказанным и — что самое главное — учтенным «старшими товарищами».
В тот день, когда мы вернулись из Испании, на нас наехали власти. Майя — умница моя — на этот случай имела черный ход. Но, если бы не Старик, вряд ли мы дожили бы до следующей ночи. Захватив тело командира омоновцев, он пресек попытку преследования, дав нам шанс…
— Как настроение? — поинтересовалось начальство.
— Боевое! — хором ответили мы.
— Вот и прекрасно. Кстати, Игорь, позавчера ты сработал слишком грубо. Сколько раз говорено: ни у кого не должно возникнуть ни малейших сомнений в том, что вы обыкновенные люди. Терпение, терпение и еще раз терпение. А ты что? Ворвался, подобно Бэтмену, и, положив семь человек, испарился.
— Так поздно уже было, — принялся оправдываться я. — До рассвета всего ничего, и устраивать спектакль, имитируя правдоподобность бандитских разборок, просто не оставалось времени.
— Это ты не мне объяснишь. — Начальство нахмурилось. — Конвент грозится ужесточить контроль и сократить квоту на вмешательство до одной-двух акций в год. И то если под угрозой жизнь исторических личностей.
— Кто же определяет, что они исторические? — буркнул я.
— Аналитики, дорогой мой. Огромные институты прогнозируют развитие событий, учитывая даже самые незначительные вероятности.
— Будет вам, Асмодей, — заступилась
— Сама акция принципиального значения не имеет. И я совершенно с вами согласен, что город станет только чище без всякой мрази. Но то, что подобные случаи с завидной периодичностью имеют место, не может не вызвать тревогу у тех, кто пытается контролировать деятельность Отдела.
— В таком случае, пусть предупреждают загодя. А то позвонили в последний момент. Ох-ах, нестандартная ситуация. Ребята, выручайте! — позволил себе разозлиться я.
Речь шла об одной из операций МВД, в которых нам с Майей то и дело приходилось принимать посильное участие. По словам Старика, подобные мероприятия носили скорее шефский характер. Что-то у них наверху не ладилось, большие дяди не могли договориться, и сотрудники Отдела, коими мы с Майей являемся уже полгода, иногда откомандировывались в качестве пехотинцев.
— Ладно, — подобрел Асмодей. — Внушение я вам сделал, так что можно переходить к основному блюду. Аналитики Отдела, опираясь на исследования зарубежного энтузиаста, пришли к выводу, что жизни одного из наших соотечественников угрожает опасность. Личность отнюдь не мирового масштаба, но тем не менее решено взять его под опеку.
— Скажите уж сразу, что нагружаете нас затем, чтоб по улицам не шатались, — вякнул я. — О каком попечении может идти речь, коль мы зверушки исключительно ночные?
— С завтрашнего дня уже нет. — Старик покачал головой. — Как показали исследования, при соблюдении элементарных мер безопасности гемоглобинозависимые вполне могут адаптироваться к дневному образу жизни. И к тому же зимой дни значительно короче.
— Чур, я дежурю ночью! — сразу же подала голос Майя.
Ну конечно. Как же иначе. Я понуро кивнул, представив тягомотину работы бодигардом и полусонное состояние, скорее близкое к обмороку, которое придется испытывать в ближайшее время.
Старик тем временем включил комп и, вставив диск, жестом подозвал нас к монитору. На экране возник подопечный. Мужик как мужик. Лет сорока, в очках и с приличной лысиной. Собственно, непосредственная работа клиента на оборонку трогала нас мало, и ничто не угрожало бы его правильной жизни, если бы не дурацкое хобби. Он, видите ли, живо интересовался проблемами контакта. Уфолог хренов. Взаимодействием с противоположным полом лучше бы занимался. А то, судя по материалам, полгода за одной из своих коллег ухаживает, а до постели дело так и не дошло. Интеллигент, блин.
Так вот, речь о том, что за последние двадцать лет при совершенно загадочных обстоятельствах погибла масса народу. Объединяло этих людей то, что все они были учеными, работавшими над секретным космическим проектом, способным защитить Землю от инопланетного вторжения.
В октябре тысяча девятьсот восемьдесят шестого года в Бристоле мужчина в элегантном костюме аккуратно привязал конец веревки к дереву, сделал на другом конце петлю, накинул ее на шею и резко рванул машину с места. Смерть наступила мгновенно. Полиция, прибывшая на происшествие, нашла в бумажнике погибшего документы на имя профессора Аршада Шарифа. Газеты написали о самоубийстве. И никого, похоже, не заинтересовал странный факт, что профессор Шариф, решивший покончить с собой, зачем-то проехал для этого чуть ли не двести километров от своего дома в Лондоне до Бристоля.