Отдел Химер
Шрифт:
Между тем буквально через несколько дней еще один лондонский профессор Вимал Дазибай проделал тот же путь, чтобы броситься вниз головой с Бристольского моста. Настораживающее совпадение, особенно если учесть, что эти ученые работали над одной и той же темой — разрабатывали электронное оружие для английской правительственной программы, аналогичной «Звездным войнам» в США. И еще одна любопытная деталь — и Шариф, и Дазибай интересовались НЛО…
Известный американский писатель Сидни Шелдон, решивший провести самостоятельное расследование, выяснил, что самоубийства Шарифа и Дазибая были не единственными. Загадочный мор напал на английских
Январь 1987 года. Автар Синг-Гида пропал без вести, объявлен умершим.
Февраль 1987 года. Питер Пиппел задавлен в гараже своей же машиной.
Март 1987 года. Дэвид Сэндс покончил с собой, направив машину на большой скорости в здание кафе.
Апрель 1987 года. Марк Визнар — повесился.
Апрель 1987 года. Стюарт Гудинг — убит.
Апрель 1987 года. Дэвид Гринхалг — упал с моста
Апрель 1987 года. Шани Уоренн — утопился.
Май 1987 года. Майкл Бейкер — погиб в автокатастрофе.
Всего, по данным Шелдона, за короткий промежуток времени в мир иной вслед за Шарифом и Дазибаем последовало более двадцати их коллег. Если точнее — двадцать три человека.
Сами понимаете, считать это простым совпадением невозможно. И коль скоро уж и на Западе, и у нас пришли к однозначным выводам, то на этот счет стали выдвигаться самые невероятные гипотезы. В том числе и о недружелюбных зеленых человечках.
С какого боку здесь Конвент, мне толком так и не объяснили. Но, подозреваю, что руководство Отдела желало сохранить интерес к проблеме в тайне как можно дольше. Во всяком случае, наше с Майей вступление в неосязаемые и призрачные ряды держалось в секрете. И хотя Старик сделал нам новые документы и помог обзавестись жильем, де-юре мы оставались вне закона. Майя по-прежнему числилась в розыске. Я же проходил по делу как неизвестный соучастник. Фоторобот, правда, имелся, но не более.
Анекдотическая ситуация. Объявленные в розыск за особо тяжкое преступление и находящиеся в бегах, мы по приказу Асмодея то и дело сотрудничали с доблестными органами правопорядка. Прямо по Бабелю, однако: «Никто не знает, где кончается Беня и где начинается полиция». Хотя частенько, если даже не всегда и везде, неформальные объединения были профильтрованы агентами полиции настолько, что это дало Честертону повод для написания великолепного романа «Человек, который был Четвергом», где в один прекрасный день выясняется, что вся верхушка некоего условного тайного общества состоит из полицейских чинов. И, соответственно, наоборот.
Полгода назад, лежа с проломленной головой на пыльном техэтаже, я думал, что это финиш. Да так оно и было в какой-то мере. То, к чему в последний год я стремился всей душой, наконец произошло. Немножко, конечно, не так, как мечталось мне и, надеюсь, моей милой принцессе. Но тут уж ничего не поделаешь, как гласит народная мудрость: «Человек предполагает, а Бог располагает». Во всяком случае, всё могло закончиться гораздо хуже.
Пережив клиническую смерть и вновь почувствовав, что дышу, я ощутил прилив сил и страшный, всепожирающий голод. И — удивительное обострение чувств. Техэтаж, углы которого недавно терялись во мраке, вдруг показался мне залитым ярчайшим светом, резавшим глаза. Сквозь плиту перекрытия я стал различать голоса людей, просыпающихся в квартирах под нами. Звуки, издаваемые первыми автомобилями, разрывали барабанные перепонки так, что, казалось, я сойду с ума.
— Терпи,
Скользнув взглядом по ее хрупкой фигурке, я вдруг почувствовал прилив нежности, и если бы не всё более разгоравшийся аппетит…
В углу послышался слабый шорох, прозвучавший для меня подобно набату. Но Майя оказалась быстрее и, метнувшись подобно молнии, вернулась, держа в руках две тушки. Часть моего «я», составляющая человеческую сущность, передернулась от отвращения, но, подобно проснувшемуся утром алкоголику, которого от одного вида рюмки выворачивает наизнанку и в то же время больше жизни жаждущего похмелиться, я схватил трепыхающееся тельце и впился зубами в нежную плоть.
Удивительно, но нас никто не преследовал. Оказалось, что Старик, «зомбировавший» старшего группы, приказал свернуть операцию, и омоновцы отбыли восвояси. Вскоре на чердаке появился он сам, и, должен вам сказать, это было еще то зрелище. Занимаемое им пространство колыхалось, словно в горячем мареве, смутно очерчивая человеческие контуры. Выше меня на целую голову, по сравнению с Майей он казался просто огромным. И мы явственно ощущали подспудный страх, подобный тому, что испытывают нормальные люди, подвергаясь действию инфразвука.
Асмодей стоял над нами, и, не зная, что предпринять, мы невольно съежились, подобно двум зверькам, загнанным в угол. Да в сущности так оно и было. Впоследствии Майя призналась, что впервые за прошедший год почувствовала настоящий ужас. Ибо как мы, превосходящие на порядок простых смертных, смотрели на них чуть свысока, так и Старик возвышался над нами подобно всаднику Апокалипсиса.
ГЛАВА 24
Закончив инструктаж и сообщив, где будет стоять передвижной наблюдательный пункт, напичканный всевозможной техникой, Асмодей пожал нам с Майей руки и кивнул, давая понять, что мы свободны. Обнявшись, мы опять встали на плиту и через несколько минут вышли из магазина.
— Завтракал? — поинтересовалась Майя
— Угу.
Она вздохнула:
— А я еще нет.
— Так что, поохотимся?
Майя отрицательно покачала головой:
— Ты же знаешь, Дедушка за это голову оторвет. — Затрудняюсь сказать, почему к Асмодею приклеились «партийные клички». Но иначе как Старик или Дедушка мы его не называли. Чаще же просто — Асмодей.
Постояв над нами несколько минут, он отлучился, а вернувшись, сообщил, что квартира свободна. Через дыру, проломленную Майей во время бегства, мы втиснулись в спальню, но задерживаться Старик не дал и приказал скрыться у соседей. Словно по волшебству дверь распахнулась, и к списку наших грехов прибавилось несанкционированное проникновение в чужое жилище.
— Хозяева приходят с работы в пять вечера, — рокочущим голосом, идущим из пустоты, сообщил Асмодей. — Так что можете пока привести себя в порядок и отдохнуть.
Мы снова приняли душ, на этот раз вдвоем. Ощупав голову я обнаружил, что от раны не осталось и следа, и лишь спекшаяся в волосах кровь напоминала о пережитом.
— Кто это? — шепотом спросил я Майю, держа ее в объятиях.
— Не знаю. — Она фыркнула, обдав брызгами. — Да и какая сейчас разница?
Я неуверенно пожал плечами, ибо для меня важно иметь хотя бы минимальное представление о происходящем. Спрашивать же едва заметные колеблющиеся очертания было как-то неловко.