Отец - Одиночка
Шрифт:
— А ты перестань звать меня «дорогая».
Именно так я ей и сказала, когда она начала обращаться ко мне подобным образом. Я только и слышала: «Дорогая, не положишь это на стол? Дорогая, не могла бы ты это не есть? Дорогая, не могла бы ты носить что-то, кроме худи?»
— В общем, я поговорила с Терренсом, — продолжает она, входя в гостиную.
Терренс, мой отчим, когда бы я не приходила в его дом, всегда сидит в кресле. Он постоянно читает спортивные новости. Честное слово, будь у него работа в спортивной
— Когда?
Мама игнорирует мои слова.
— Кажется, наши дети слегка отбились от рук. Я всё никак не возьму в толк, вы уже не маленькие, но почему-то ведёте себя именно так.
Мне, правда, надо на это отвечать? К тому же, если она намекает на Джейсона, так он всегда был со странностями, это не новость.
— И поэтому мы решили, что жизнь на ранчо — отличный вариант. Подышишь свежим воздухом. Никаких «Макдональдсов» или «Бургер Кингов». Никаких побегов за ночными перекусами, потому что вокруг всё будет закрыто.
Я что-то не пойму. О каком ранчо идет речь?
Я хочу спросить, но мама, как обычно, толкает речь. Так что я, как и всегда, в момент её бесконечных монологов просто отстраняюсь. Вот тогда-то я понимаю, что оставила телефон на столе. А теперь он в её руках, и мама уже кому-то звонит. Я паникую.
— Мама, я не поеду к Джейсону.
— Я бы не стала тебя об этом просить, — смеётся она.
А это значит, что речь идёт о другом сводном брате, Ноа. Блин, я не при каких обстоятельствах не хочу быть с ним в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы вообще жить с ним какое-то время.
— Вот ему-то я и звоню. Думаю, будет здорово, если ты его спросишь.
Она всучивает мне трубку. Я слышу, как оттуда доносится его приветствие.
— Ноа, это я.
Кстати, режим Ноа заключается в том, чтобы как следует наедаться с понедельника по пятницу и от души напиваться в местном баре каждые выходные. Чёрт, порой я просто ненавижу сводного братца, а теперь особенно.
— Кайли, сколько зим! Я уже решил, что раз ты теперь знаменитость, то и думать забыла о простых смертных.
Что касается Ноа, то он точно не простой. Ростом за метр восемьдесят, с убийственным телом от работы на ранчо и улыбкой, которая обеспечивает ему еженедельный перепихон.
— Нет.
— Тогда чем обязан таким удовольствием?
При словах «удовольствие» и «Ноа» в одном предложении я начинаю увлажняться. Чёрт, почему он так влияет на меня до сих пор, хотя прошло немало времени?
— Я подумала, что могла бы нанести тебе визит.
В трубке висит тишина, затем его голос звучит так, будто он чем-то занят, словно бежит.
— Ты бегал?
Ответа не последовало, я решаю, что, наверное, он ушёл, и вся эта затея кажется какой-то дурацкой. Я знала это уже тогда, когда мама произнесла его имя и набрала номер. К тому же, мы должны держаться друг от друга на расстоянии. Всегда.
— Ноа?
— Да?
Он практически задыхается.
— Что происходит? Ты занят?
— Нет.
Мне
Я считаю, что наш разговор — это путь в никуда, так что покидаю комнату с мамой и Терренсом.
— Это из-за прошлого раза?
— А что было в прошлый раз?
Ну, я даже не знаю, Ноа. Мы напились, затрахали друг друга до потери пульса, и это был лучший секс в моей жизни, а утром, проснувшись, ты заявил, что «ничего не было». И я согласилась с тобой, сказав, что подобное никогда не повториться.
— Ничего.
Он снова молчит.
— Ладно, если ты не возражаешь, что я поживу у тебя какое-то время, то… будет здорово.
— Что значит «какое-то время»?
Похоже, кто-то проснулся.
— Ну, где-то с неделю.
— Дольше, — говорит мама, толкнув меня в спину.
Откуда она взялась? Блин, а она услышала то, что я сказала раньше?
— Или месяц.
— Отлично. Если приедешь, то будешь должна мне услугу.
— Что?
Если только это не секс, то меня всё устроит.
— Не волнуйся, обсудим, когда приедешь. Кстати, а когда ты будешь?
Мне хочется передумать. Единственное, что меня останавливает, так это наличие у мамы ключей от моей квартиры. С другой стороны, я всегда могу снять номер в отеле.
— Завтра! — выпаливает мама.
Она так близко прилипла ко мне, что того и гляди, просто раздавит.
— В таком случае, я подготовлю твою комнату.
У меня есть своя комната? С каких это пор? Я ни разу не была в его новом доме.
— Отлично! — выкрикивает мама, когда я хочу уточнить у него.
Я отхожу от неё, раздражаясь. Хочется ещё что-то сказать, но Ноа кладёт трубку прежде, чем я открываю рот. Мама возвращается в гостиную, где я её и оставила, чтобы переговорить с Ноа с глазу на глаз.
— Ноа согласился, чтобы она с ним пожила.
Терренс без особого интереса кивает.
— Здорово.
Я смотрю на маму, она ведёт себя так, будто выиграла в лотерею.
— Жизнь за городом без доступа к фастфуду сослужит тебе огромную пользу.
Не может быть!
— А ещё можешь попросить Ноа тебе помочь. Например, гулять с тобой по утрам.
— Мам, правда, я же не собака.
— Я знаю, дорогая. И почему ты всё время такая грубая?
Ей не нужно знать ответ на этот вопрос. Я не хочу уезжать. Я словно ребёнок, которого заставили кушать овощи в пятницу вместо еженедельной прогулки в «Макдональдс». Я не хочу этого делать, тем более, когда Ноа ожидает от меня помощи в каком-то деле. Целый месяц с ним под одной крышей — это само по себе тяжко.